Николай Лейкин - Современная язва

— И мнѣ прикажете по своей части? — спросилъ онъ хозяина.

— Зачѣмъ? Запродажная книга тутъ, такъ и безъ тебя справлюсь. А вотъ кассу отъ Николая Захарова принять надо. Это ужъ онъ долженъ сдавать.

Хозяинъ раскрылъ одну изъ книгъ.

— На четыре тысячи семьдесятъ два рубля продано, — сказалъ онъ, заглянувъ въ нее. — У тебя по кассовой книгѣ такъ? — спросилъ онъ приказчика-брюнета.

— Точно такъ-съ… — отвѣчалъ тотъ, смотря въ книгу, и прибавилъ:- У меня все въ порядкѣ.

— А въ порядкѣ, такъ и чудесно. За та тебѣ хвала и слава, — пошутилъ хозяинъ. — Четыре тысячи семьдесятъ два рубля и сорокъ пять копѣекъ.

Онъ положилъ на счетахъ. Приказчикъ протянулъ ему книжку текущаго счета и сказалъ:

— Вотъ-съ… Тысяча сто положено.

— Отчего у тебя руки трясутся? — спросилъ приказчика хозяинъ. — Куръ воровалъ или пьянствовалъ много въ мое отсутствіе? Охъ, Николай, Николай! Считалъ я тебя за надёжнаго человѣка, а ты…

— Нездоровъ сегодня-съ… — пробормоталъ приказчикъ.

— Съ выпивки и нездоровъ. Отъ тебя и по сейчасъ несетъ перегаромъ. Ну-съ… На текущій счетъ внесены тысяча сто. Долой ихъ. Четыреста восемьдесятъ по векселямъ уплочено. Долой ихъ. Марьѣ Алексѣевнѣ шестьдесять — долой ихъ. Мелкіе расходы…Подсчитано. Двѣсти девяносто. Двѣ тысячи двѣсти два рубля у тебя должно быть на рукахъ. Давай ихъ.

— Въ желѣзномъ сундукѣ-съ… — пробормоталъ приказчикъ.

— Отворяй сундукъ. Вѣдь ключъ у тебя, а не у меня, — сказалъ хозяинъ. — Странно, что ты двѣ тысячи двѣсти въ сундукѣ держишь, а не на текущемъ счету, — прибавилъ онъ.

— Думалъ, что вотъ-вотъ пріѣдете.

— А пріѣхалъ, такъ только бы поблагодарилъ, что на текущемъ счету.

— Нельзя же-съ безъ денегъ… Надо на сдачу.

— А на сдачу двѣ-три сотни мелкихъ бумажекъ, такъ и достаточно.

Щелкнулъ ключъ замка и отворилась крышика желѣзнаго ящика. Приказчикъ вынулъ оттуда пачку сторублевыхъ, сосчиталъ ихъ и положилъ на конторку передъ хозяиномъ.

— Тысяча-съ… — сказалъ онъ.

— Сдавай сдавай… — торопилъ хозяинъ.

Вынута вторая пачка. Приказчикъ сосчиталъ, положилъ и сказалъ:

— Шестьсотъ-съ…

— Ну, дальше…

Приказчикъ держалъ тощую пачку.

— Тутъ восемьдесятъ шесть… Восемь золотыхъ по пяти рублей. Два полуимперіала… Мелочь…

— Стой, стой… Дай костяжки-то со счетовъ скинуть, — остановилъ его хозяинъ, звякая на счетахъ. — Еще четыреста шестьдесятъ одинъ рубль надо.

— Мелочь-съ… — коснѣющимъ языкомъ пробормоталъ приказчикъ. — Восемнадцать рублей серебряными рублями.

— Ну, мелочи на двѣнадцать рублей… ну, съ восемнадцатью рублями, и того тридцать. Тридцать долой… Гдѣ-же остальные-то четыреста тридцать?

Приказчикъ запинался.

— Да тутъ были… — проговорилъ онъ.

— А если были, то куда-же они дѣвались? Тутъ нѣтъ.

Произошла пауза. Приказчикъ вдругъ заплакалъ.

— Семенъ Иванычъ! Отецъ и благодѣтель!.. Простите! Заживу ихъ! — воскликнулъ онъ и, рыдая, бросился хозяину въ ноги.

— Растратилъ? Прокутилъ? Ахъ, ты мерзавецъ! Вотъ отчего жена моя тебя въ лавкѣ не находила! Вотъ какая у тебя получка-то была! — закричалъ хозяинъ.

— Благодѣтель! Видитъ Богъ, не кутилъ я. На другомъ бѣсъ меня попуталъ.

— Любовницу завелъ? Любовница подтибрила? Понимаю!

— Нѣтъ, нѣтъ, благодѣтель, Семенъ Иванычъ! На другомъ бѣсъ меня попуталъ. На скачкахъ, на скачкахъ я соблазнился и проигралъ.

— Тотализаторъ?

— Онъ… Онъ, проклятый… Hо я заслужу вамъ все до копѣечки, Семенъ Иванычъ, простите только меня раба грѣшнаго! — плакался приказчикъ, не поднимаясь съ пола.

Хозяинъ покачалъ головой. Онъ не зналъ, что и говорить.

— Ахъ, ты шельма, шельма! Ахъ, ты эѳіопъ! Ахъ, ты… Туда-же въ тотализаторъ!.. — пробормоталъ онъ. — Хозяинъ отъ тотализатора, какъ отъ чумы бѣжитъ, а ты приказчикъ… Вонъ изъ лавки! — закричалъ онъ, хлопая крышкой сундука.

— Соблазнъ, соблазнъ… Не устоялъ противъ соблазна… — стоналъ приказчикъ и, пошатываясь, направился вонъ изъ-за перегородки.

III

Воскресенье. Семейство статскаго совѣтника и домовладѣльца Пугалова завтракаетъ. На столѣ кулебяка съ сигомъ и капустой, большой никелированный кофейникъ стоитъ на спиртовой лампѣ съ таганомъ. Вокругъ стола усѣлись чады и домочадцы, и происходитъ оживленный семейный разговоръ.

У наружныхъ дверей въ прихожей — звонокъ. Нарядная горничная въ бѣломъ передникѣ съ кружевцами и прошивками, прислуживавшая у стола, бѣжитъ отворять дверь и черезъ нѣсколько времени возвращается и докладываетъ:

— Господинъ Семиполовъ желаетъ васъ видѣть, Михаилъ Петровичъ.

— Семиполовъ? — переспрашиваетъ Пугаловъ.

— Да-съ… Семиполовъ… Вотъ что домъ на углу, такъ самъ домовладѣлецъ.

— Что ему такое? Попроси въ гостиную. Я сейчасъ… — бормочетъ Пугаловъ и торопится доѣдать кусокъ пирога.

Старшій сынъ Пугалова — молодой человѣкъ съ начинающими уже пробиваться на верхней губѣ усиками, въ формѣ одного изъ учебныхъ заведеній, блѣднѣетъ. Сначала онъ закрывается салфеткой, потомъ встаетъ изъ-за стола и незамѣтно уходитъ изъ столовой.

— Семиполовъ… Семиполовъ… Это сосѣдъ нашъ, но никогда не бывалъ у меня. По какому это онъ дѣлу? — продолжаетъ Пугаловъ. — Должно быть, не насчетъ трубъ-ли сточныхъ? Мы хотѣли просить объ очисткѣ уличныхъ сточныхъ трубъ.

Онъ снялъ салфетку, заткнутую за воротничекъ рубашки, всталъ изъ-за стола и вышелъ въ гостиную. Въ гостиной ходилъ изъ угла въ уголъ пожилой мужчина съ довольно объемистымъ брюшкомъ, въ черномъ пиджакѣ, сѣрыхъ брюкахъ и бѣломъ жилетѣ.

— Доброму сосѣду! — раскланялся передъ нимъ Пугаловъ. — Какому счастливому случаю обязанъ, что вы изволили меня посѣтить? Предполагаю, что по дѣлу о сточныхъ трубахъ, объ очисткѣ которыхъ мы хотѣли просить городскую управу.

Оба подали другъ-другу руки и пожали ихъ. Семиполовъ сдѣлалъ серьезное лицо и сказалъ:

— Если вы приступаете съ такимъ вопросомъ, достоуважаемый Михаилъ Петровичъ, то значить моя догадка вѣрна, что вы тутъ ни въ чемъ не причинны и во всемъ виноватъ молодой человѣкъ. Буду поэтому говорить смѣлѣе.

— Пожалуйста, пожалуйста. Впрочемъ, что-же мы стоимъ? Прошу покорно садиться, — предложилъ хозяинъ, указывая на кресло. — Курить не прикажете-ли?

Оба сѣли. Хозяинъ раскрылъ портсигаръ съ папиросами и подвинулъ спички. Гость сдѣлалъ маленькую паузу и спросилъ:

— Посылали вы ко мнѣ недѣль пять тому назадъ за пятьюдесятью рублями?

Пугаловъ даже отодвинулся отъ Семиполова на стулѣ и растопырилъ руки.

— Въ первый разъ слышу, — сказалъ онъ.

— Ну, такъ у меня былъ вашъ старшій сынъ съ вашей карточкой и взялъ пятьдесятъ рублей для васъ, какъ онъ говорилъ. Сынъ вашъ взялъ у меня деньги и обѣщался возвратить ихъ на другой-же день, и вотъ уже прошло около пяти недѣль…

— И не думалъ, и не воображалъ брать у кого-либо денегъ. Сынъ мой также мнѣ ничего не говорилъ о деньгахъ. Вы хорошо знаете моего сына?

— Да какъ-же не знать-то? Вѣдь я вижу, когда онъ бываетъ съ вами въ церкви. Наконецъ, онъ катается на конькахъ вмѣстѣ съ моимъ сыномъ и два раза былъ у меня, въ домѣ. Мой сынъ приводилъ его къ себѣ по какому-то дѣлу. Судите сами, иначе какъ-бы я ему повѣрилъ пятьдесятъ рублей? Зовутъ его Аристархъ — разсказывалъ Семиполовъ.

— Совершенно вѣрно, — отвѣчалъ Пугаловъ, закусилъ губу, потомъ вздохнулъ и проговорилъ:- Предчувствую, что тутъ какая-нибудь возмутительная шалость.

— Вота, вотъ!.. Это-то и заставило меня придти къ вамъ. Можетъ быть ужъ это и не единственный случай, а потому надо все это скорѣе пресѣчь, — продолжалъ Семиполовъ. — Что тутъ шалость, я сейчасъ-же догадался черезъ двѣ-три недѣли. Я разсуждалъ такъ: если-бы сынъ Михаила Петровича взялъ у меня пятьдесятъ рублей дѣйствительно для своего отца, то отецъ, какъ состоятельный человѣкъ, возвратилъ-бы эти деньги сейчасъ-бы.

— Нѣтъ, нѣтъ! Ни зачѣмъ я не посылалъ къ вамъ сына, никакихъ отъ него денегъ я не получалъ! — вскричалъ Пугаловъ. — Тутъ шалость мальчишки, возмутительная шалость! Вотъ возьмите ваши пятьдесятъ рублей.

Пугаловъ полѣзъ въ карманъ за бумажникомъ, вынулъ изъ бумажника деньги и продолжалъ:

— Но прежде чѣмъ я позову сына и приступлю къ разбирательству этого дѣла, будьте любезны разсказать мнѣ, при какихъ обстоятельствахъ это случилось. Мальчишка шалитъ, и это ужъ не первый случай его шалости. Нѣчто подобное уже было. Такъ вотъ-съ… при какихъ обстоятельствахъ?

Говоря это, Пугаловъ покраснѣлъ и на лысинѣ его выступилъ крупный потъ. Семиполовъ отвѣчалъ:

— Да вовсе безъ всякихъ обстоятельствъ. Является ко мнѣ такъ около полудня. Былъ праздникъ. Является и подаетъ мнѣ вашу карточку. «У папы, говорить, случилось несчастіе. Онъ ѣхалъ въ конкѣ, стоялъ на тормазѣ и у него вытащили изъ бокового кармана бумажникъ съ деньгами. Вытащили, говорить, или онъ самъ потерялъ — папа хорошенько не помнить. Но бумажника съ деньгами нѣтъ, а папѣ нужны деньги на расходы».