Олег Дарк - Отцова дочь

3

Дочь! я нарочно написал это письмо заранее, потому что знаю, что потом не смогу уже. Я отправлю его при возможности, когда уже все произойдет, хотя иногда я надеюсь, что ничего не случится, и даже уверен в этом, однако еду к тебе и хочу, чтобы оно пришло по почте, хотя было бы проще, если б я его подкинул тебе в почтовый ящик, но я хочу, чтобы оно было со штемпелем. Ты, конечно не помнишь то время, когда я тебя собственноручно мыл в маленькой ванночке, твое беленькое складное тельце, девочку с беленькими кудряшками, потом они потемнели. Твоя сексуально ретивая мамаша очень радовалась, что моя потенция вдруг резко возросла, когда тебе стало четыре года, а это было оттого, что твое присутствие в нашей комнате оживляло меня какой-то неестественной прытью. Зато, когда ты, повзрослев, переехала за стену (так решила мама), я стал проявлять холодность, может быть, со зла на нее, но я думаю, что я больше думал о тебе за стеной, чем занимался телом твоей мамы, о твоих девичьих снах за стеной, к которым я ужасно ревновал, потому что не верил, что у тебя может не быть таких снов, о которых мамам не рассказывают, хотя ты и была бы крайне поглощена учебой. Ты, конечно, не можешь знать, как я разбрызгивал по бачку и сиденью, не попадая в унитаз, молочную жидкость после того, как я тебя, бывало, вымою, мама сердилась, что я так долго в туалете. Ты, конечно, нe можешь знать, как я тщательно исследовал твой детский горшок, стараясь в нем вынюхать то, что вынюхать было нельзя, ибо горшок мама старательно мыла. И ты не догадывалась уже позднее, когда ты перестала пользоваться горшком, как я изнывал, проходя по стольку раз мимо туалета, когда ты там сопела и тужилась. И ты представить себе не можешь, какой ты мне нанесла удар, когда однажды застеснялась и сказала, что больше нe дашь мне себя мыть, тебя стала мыть мама. Удар был двойной, потому что тогда же и исходя из этого мама решила, что у тебя должна быть отдельная комната. Я нарочно увлекал тебя учебой и забивал тебе голову разной моей наукой, доставал всевозможные занимательные книжки, доступные твоему уму, постепенно усложняя твое чтение, чтобы ты не интересовалась мальчиками, потому что я тебя ревновал, и чтобы ты потом не вышла от меня замуж, но я не предвидел, что делаю только хуже, потому что, оказывается, к науке, которую ты полюбила больше чем меня, тоже можно ревновать и потому что лучше бы ты вышла замуж, а не жила с нами. Я ушел от твоей матери, так как не в силах был больше в прежнем виде жить рядом с тобой. Мама думала, что я ушел к другой женщине, так я ей сказал, а я ушел один, но потом стал искать себе женщину и женился, мне показалось, что она похожа на тебя, а выяснилось, что только издали при моей близорукости. У меня родилось две дочери, каждый раз я боялся, что у меня с ними будет как с тобой, но и хотел, потому что клин клином, и тогда окажется, что я обыкновенный маньяк, но оказалось, это не так. Поэтому я так редко бывал у ваc с мамой, а у тебя одной я вообще боялся бынать, когда мама вышла замуж, я только звонил и посылал деньги и мучился, представляя себе тебя одну безо всякой от меня защиты. Я очень хотел, чтобы ты вышла замуж, потому что это бы тебя отрезало, и подсылал к тебе аспирантов, подговаривая их, якобы меня, отца, очень волнует твое женское одиночестпо, ты им действительно нравилась, они рассказывали. Тут ходили глухи, что нашу корпорацию разоблачат, что Наталья Васильевна уже отправила письмо, тем более, что она сказала, что больше в этом участвовать не будет, и с нами прекратила разговаривать. Я решил, что придумал себе хорошее обстоятельство, что мне теперь нечего терять и у меня такая беда, а иначе я бы нe отважился. Я к тебе еду, потому что все равно больше так не могу. Отец.

P. S. Ты меня, дочь, прости, но я хотел повеситься когда ты в доме, чтобы ты меня снимала еще теплого и трогала бы меня. Сбоку от текста, мешаясь с окончаниями фраз, приписка наискось: Если бы ты мне не села на колени, ничего бы не произошло, я бы оробел у тебя, и прошло желание, но когда ты села, оно возобновилось с невиданной силой, я ничего не мог поделать. Есть кое-что новое: письма не было, это только слухи, я звонил Андрееву, он сказал, что ты с ума сошел, что прячешься. Я теперь уже жалею, что устроил, я столько себе навоображал, пока собирался, накрутил, я так долго себя выдерживал, как вино, и тебя тоже, настаивал, а оказалось довольно глупо и обыкновенно, ты лежала совсем мертвая подо мной, если б у меня был хмель, он бы сошел, но его не было, я наспех кончил, только чтоб быстрей отвалиться и стал считать дни.

Вот такое я получила на следующий день письмо.