Федор Раззаков - Дьявол во плоти - 1929
В марте 1930 года он напал на 9-летнюю Эрику Линдерманн и убил ее, нанеся одиннадцать ударов ножом. Это была уже двадцатая жертва на его счету.
Одновременно преступник прислал в полицию еще одно письмо, в котором сообщал, что он обязательно придет на похороны убитой им Эрики Линдерманн. Это был вызов. Убитую девочку хоронил весь город, и найти маньяка в таком столпотворении было просто невозможно. В своем послании убийца также сообщил, что через две недели он убьет еще одну девушку. "Так что назначайте еще одни похороны!" - цинично завершал он свое письмо. К счастью, новым похоронам свершиться уже было не суждено. Маньяка поймали, причем заслуга полиции в этом была минимальной.
На последнюю свою жертву преступник напал в Графенбергском лесу. Молодая девушка, которую он попытался оглушить, оказала ему отчаянное сопротивление, да такое, на которое маньяк не рассчитывал. Он выпустил девушку, и та сумела скрыться в лесной чаще. На счастье полицейских и всего города, девушка не стала скрывать факт нападения, сама пришла в полицай-президиум и довольно подробно описала нападавшего. Как ни странно, но им оказался человек, которого полиция однажды уже проверяла на причастность к этим жутким преступлениям. Доставленный в полицейское управление кучер Петер Кюртен уже на первом допросе сознался во всех преступлениях. Как только эта весть разнеслась по городу и далее, в Дюссельдорф со всех концов Германии прибыли корреспонденты крупнейших газет. Одна из них, берлинская, в статье "Дюссельдорфская тайна раскрыта" писала: "Мы застали Дюссельдорф в большом волнении. Не в таком, в каком он был в 1929 году, когда, начиная с февраля, каждые две-три недели приносили весть о новом нападении на женщин, об убийствах, о трупах с 12-ю, с 19-ю колотыми ранами. Тогда в Дюссельдорфе царила паника. Под вечер женщины не выходили из дому без провожатого, улицы были пустынны, за детьми удесятерили родительский надзор.
Сейчас волнение скорее радостное. На улицах, в кафе, в отелях вы не услышите ни одного слова, кроме как о Петере Кюртене. Перед зданием полицай-президиума постоянная толпа: хотят узнать последнюю новость, мечтают увидеть арестованного.
Напрасные надежды. Его возят в разные места, его допрашивают там, где были найдены трупы, но полиция проявляет необычайную скрытность: не только зеваки, но даже ловкие и опытные корреспонденты еще ни разу не видели знаменитого Петера. Бросались в ожидании встретить его и полицейских комиссаров в разные углы города, мчались в автомобилях за город, в лес, где был обнаружен когда-то труп, но все усилия были напрасны: полиция била рекорды конспирации. Пришлось изменить тактику: поехали на квартиру Кюртена. Жены его не застали: она была уже арестована. По последним сведениям, она отправлена в дом умалишенных.
Говорят, что она испытала жестокое нервное потрясение от всего пережитого. Есть сведения, что страшное в ее переживаниях началось не с ареста мужа.
При обыске обнаружена книжка сберегательной кассы: на счету Кюртена хранилось свыше 5500 марок. Откуда такие деньги у бедного кучера, жена которого вынуждена искать вне дома заработка, чтобы супруги могли существовать?
В свое время авторитетные специалисты уголовного розыска пришли к убеждению, что "дюссельдорфский убийца", как одно лицо, есть миф: обстановка, при которой совершались преступления, технические приемы были разные в разных случаях, хотя на известные группы их можно разбить. В некоторых имеются все признаки сексуальной аномалии преступника, в других налицо только мотив ограбления. Кюртен признался в нападении на ту горничную, рассказ которой ускорил развязку, в покушении на убийство двух женщин (они обе живы, хотя были тяжело ранены кинжалом), утверждает, что им была убита восьмилетняя Роза Олигер и что его жертвой был инвалид Рудольф Шеер, которого, как по слухам показал теперь Кюртен, он убил потому, что Шееру было известно о виновности Кюртена в смерти несчастной малютки.
Некоторые из этих преступлений следствие приписывало сидящему теперь в сумасшедшем доме Штраусбергу. Полиция, однако, усиленно занята расследованием вопроса о причастности Кюртена к трагической гибели 20-летней Марии Ган, которая была найдена мертвой с 20-ю колотыми ранами на теле.
Несмотря на то, что по этому делу произведено исключительное по тщательности расследование, оно до сих пор оставалось одним из самых темных среди взволновавших мир девяти "дюссельдорфских убийств", рядом с которыми числятся еще девять нападений, каждый раз кончавшихся тяжелыми ножевыми ранами, иногда сопровождавшимися попытками изнасилования. 17 женщин и всего лишь один мужчина были жертвами этих преступлений, совершенных на берегу прекрасного Рейна в течение 8 - 9 месяцев.
Дюссельдорфцы поражены той легкостью, с которой Петер Кюртен делает свои признания. Он признается в том, в чем его никто не обвиняет!
В чем дело? Не выдерживает допросов (первый длился 12 часов)? Или принадлежит к числу тех психопатов, которые не раз уже являлись в полицию со своими "признаниями" и "раскаяниями"? Возможно, дело обстоит сложнее: некоторые преступления у него, по-видимому, на совести есть. Допросы давят на ненормальную психику. Апатия овладевает этим человеком, которым психопатологи будут, вероятно, еще немало заниматься.
Постепенно прорываются и некоторые новые сведения о прошлом Кюртена, вернее о характере тех преступлений, за которые он неоднократно попадал под суд. По-видимому, первое место среди них занимали кражи и взломы.
Две свидетельницы, дающие сейчас показания, особенно опасны для него: женщины, ставшие жертвами нападения со стороны "какого-то неизвестного мужчины", как гласили до сих пор полицейские сообщения. Они обе тяжело ранены, но врачам удалось спасти им жизнь. В обоих случаях не было покушений на изнасилование, по-видимому, единственной целью нападения было ограбление.
Характерно для смутной психики этого человека, что в разговоре с опознавшей его женщиной он говорил о том, что никто: ни она, ни уголовные комиссары - не смогут понять мотивов его нападения, имевшего целью убийство".
В заключение следует отметить, что, несмотря на все подозрения о том, что Петер Кюртен мог и не совершать часть из этих убийств, с момента его задержания волна загадочных нападений в Дюссельдорфе сразу прекратилась.
