Татьяна Жарикова - Провинциалка
За разговором они поужинали. Мужа Вали все не было. Дениска по-прежнему спал, и Валя решила, что пора похвастаться, показать, какое гнездо она свила, повела подругу в комнату. Вход в нее закрывали бамбуковые палочки, на которых было изображено голубое озеро, зеленые деревья вдали, а спереди два белых лебедя в воде.
Хвастаться Вале было чем. В просторной комнате стоял импортный гарнитур, одна стена от коридора до окна чуть ли не до самого потолка была уставлена шкафами с резными завитушками на дверцах. В серванте сквозь стекло поблескивал, отражался в зеркале хрусталь: вазы, салатницы, фужеры, рюмки, стаканы. В книжном шкафу плотно стиснуты разноцветные, с позолотой, корешки книг. Занавески на окне - тонкие, капроновые с белыми цветочками: вверху маленькими и реденько расположенными, а внизу большими, густо сбившимися в кучу; ночные занавески плотные с большими алыми маками. Ковер на полу, ковер на стене, темная деревянная икона рядом с ним, а с другого боку - большой цветной портрет Вали. Цветной телевизор, магнитофон какой-то не наш, весь серебряный, хрустальная люстра... Грустно все это Наташе было рассматривать, слушая Валю. Везет ей. Она шустрая еще в детстве была. Первый раз замуж поспешила, - не понравилось, обрезала легко. Зато второй раз не промахнулась, нашла счастье. Наташе о такой жизни и мечтать страшно.
- Тут все мною куплено, - говорила Валя. - Раньше у Евгеши жена тюха была... Войдешь в комнату и не догадаешься, что тут директор живет. И он терпел! Некогда ему, дела! Все не ухватишь... Я сразу всю старую мебель выбросила, явилась к директору "Дома мебели", представилась: говорю, я жена такого-то, нужна самая лучшая "Жилая комната". Он мне сам помог выбрать... Так просто этот гарнитур не купишь. Я его ни разу в магазине не видела. Не для простых смертных!
Наташа понимала, что Валя немножко рисуется перед ней, но в то же время она видела, что правда в ее словах большая. Сейчас даже книгу путевую не купишь, а у нее в шкафу стояли иностранные. Наташа о таких и не слышала. А Валя продолжала хвастаться. Ей нестерпимо хотелось показать подруге, как высоко она взлетела по сравнению с ней, уязвить как-то: понимала, что нехорошо это, но удержаться не могла.
- Я уже забыла, что такое очередь! Надо что, позвонишь - и готово! - В парикмахерских люди часами просиживают, а я только войду, как ко мне пожалте, Валентина Петровна, в креслице, а там и маникюрша ожидает...
Наташа взглянула на руки Вали. Они у нее белые, пальцы длинные, красивые. Ногти поблескивают бледно-розовым, почти бесцветным лаком. Такие руки, наверно, у актрис бывают. Да и вся она ухоженная, свежая. Когда они стояли у зеркала, Наташа сравнила ее отражение со своим и ужаснулась: щеки серые, волосы сосульками, кофтенка зеленая висит. А они одногодки! Вместе росли! "Вот что жизнь вытворяет! Попадешь в рай, - поневоле ангелом сделаешься. Ишь сдобная какая, не то, что я - щепка!" - подумала Наташа с горечью. - Ой, Дениску скоро кормить надо!!! Наташа прислушалась - не зовет ли он? В кухне было тихо. "Не дай бог проснется, когда Валин муж явится!" испугалась она.
- Сегодня кофточки японские в универмаге выбросили! - стала рассказывать Валя, словно почувствовав, что Наташа о кофточке своей подумала, открыла дверцу антресоли над шкафом и достала два весело хрустящих целлофановых пакета. - Я позвонила директору - и вот, пожалуйста, парочку оставили! - Валя вытянула кофточки из пакетов. Были они тончайшего хлопка, аж насквозь просвечивали! Одна розовая, другая цвета топленого молока. Обе с сеточками на груди, с рюшечками, ленточками спереди и на рукавах. Валя перед зеркалом приложила их к груди по очереди, показывая Наташе: - Вроде к лицу! Как ты считаешь? - спросила она озабоченно, но Наташа почувствовала, что озабоченность напускная. И без ответа ясно - к лицу! Будто в Японии специально для нее шили. Лицо у Вали светлое, и кофточки светлые, здорово гармонируют.
Валя вдруг насторожилась, прислушалась. Наташа тоже замерла, подумала, что Дениска проснулся, но, кроме слабого гула машины за окном да шипения шин по мокрому асфальту, ничего не услышала.
- Евгеша прикатил! - проговорила Валя, торопливо сунула кофточки поочередно в хрустящие пакеты, подошла к окну и глянула вниз. Наташа не удержалась, вслед за ней направилась.
Внизу на освещенной фонарем площадке стояло рядком несколько легковых машин, а одна, красная, светя огнями, задом пятилась, чтобы занять пустое место между ними.
- Прикатил! - сказала нежно Валя, а когда огоньки у машины погасли, мужчина вылез наружу и хлопнул дверью, она помахала ему рукой, но мужчина ничего не ответил. - Не видит, озабоченный! - вздохнула Валя..
Она поправила волосы перед зеркалом, халат на груди одернула. А Наташа стояла посреди комнаты, не зная, как быть, то ли идти в кухню к Дениске, то ли тут оставаться. В кухне по-прежнему было тихо, и она осталась в комнате. Волнение захлестывало ее. Как встретит? Не дай бог, на порог укажет?.. Резко резанул по сердцу звонок. Валя подскочила к двери, открыла. Наташа из комнаты сквозь палочки бамбуковые видела, что вошел Евгеша. В шляпе серой и в сером плаще. Таким Наташа его и представляла. Только думала, что он ростом повыше, постройней, поэлегантней, а он приземистый, коренастый: на первый взгляд и не скажешь, что перед тобой директор универсама.
- А у нас гости! - пропела Валя.
- Да? - буркнул муж и глянул в кухню.
Тут Наташа решилась выйти в коридор. Раздвинула зашуршавшие бамбуковые палочки.
- Наташа! - назвала подругу Валя.
Он глянул на Наташу сурово, неласково, сунул руку навстречу, буркнул:
- Евгений Палыч!
Рука у него холодная была, пальцы короткие, крепкие и толстые, как сардельки. Пожимая Наташину руку, он вдруг изменился в лице, с интересом взглянул на нее и даже вроде попытался улыбнутся, а Наташа похолодела, услышав в кухне кряхтенье, сердитое посапывание и покашливание сына. Случилось самое ужасное! То ли от стука двери, то ли от громких голосов Дениска проснулся. Наташа выдернула руку свою из руки Евгения Павловича и ринулась в кухню. Дениска выпихнул соску и, открыв рот, морщился, кряхтел, крутил головой, дергал ногами, пытаясь высвободиться из пеленки. Наташа сунула руку под него. Мокро! Одеяло тоже промокло насквозь, и на покрывале дивана темнело пятно. Наташа выхватила из сумки свежую пеленку, развернула мальчика, умоляя его про себя, чтобы не заревел. Дениска мужественно дергал соску, терпел, пока Наташа не очень бережно, лишь бы побыстрей, закутывала его, морщась от запаха мокрой пеленки и одеяла. Раньше этот запах вызывал только умиление, а теперь она взмокла от переживаний, представляя, как будет здесь ужинать Евгений Павлович. Она торопилась поскорей свернуть, убрать в сумку мокрую пеленку, чтобы запах не особенно распространился по кухне, пока Валя с мужем не пришли сюда. Они разговаривали вполголоса в коридоре. О чем - Наташа не слышала, было не до этого. Она завернула мальчика, скомкала пеленку и наклонилась над сумкой, чтобы спрятать поглубже, но не успела.
- Что же вы мокрую пеленку в сумку кладете? - услышала голос Евгения Павловича. - Постирать надо, высушить...
Наташа смутилась еще сильней, будто ее застали за нехорошим делом.
- Валя, дай ей таз, пусть простирнет! - обернулся Евгений Павлович к жене, потом поднял край одеяла, увидел мокрое пятно посредине и, конечно, заметил пятно на покрывале. Увидела его и Валя. "И одеяло сушить надо, подумала она. - Между пеленкой и одеялом целлофановую пленку нужно стелить".
Евгений Павлович наклонился над мальчиком и поправил шапочку на его голове. Она сползла Дениске на один глаз и мешала смотреть:
- Ишь ты, какой сероглазый!
Дениска перестал дергать соску и, не моргая, уставился на незнакомого человека.
- Здорово, богатырь! Знакомиться давай! Зовут тебя как?
Мальчик радостно дернул руками в пеленке, словно действительно хотел руку протянуть для знакомства. Евгений Павлович засмеялся.
- Что? Связали тебя по рукам и ногам!.. Бабы такие, опутают - пальцем шевельнуть нельзя!.. Я тебя освобожу, освобожу!
Евгений Павлович ослабил пеленку на груди Дениски, высвободил ему руку, и мальчик замахал сжатым кулаком. Наташа стояла со скомканной пеленкой возле сумки и смотрела на них.
- Пошли! - сказала Валя и направилась в коридор.
- Одеяло возьмите, - проговорил Евгений Павлович, осторожно поднимая мальчика.
Наташа испугалась, чуть не бросилась к нему. Ведь Дениска еще голову плохо держит. Но Евгений Павлович взял его умело, голову придерживал ладонью. Наташа вытащила из сумки клеенку и расстелила на диване, чтобы Евгений Павлович положил на нее ребенка, но он продолжал держать Дениску в руках.
- Пиджак испачкаешь! - сказала ему Валя. Она ждала Наташу в коридоре.
Евгений Павлович на ее слова не обратил внимания, продолжал прижимать ребенка к груди и улыбаться. Наташа взяла пеленку и одеяло и направилась к Вале. Она открыла узкую дверь с табличкой Зал заседаний и пропустила Наташу вперед. За дверью оказались ванна с унитазом. Внутри было бело, чисто. Напротив двери зеркало во всю стену. Под ним умывальник. Зеркало отражало наклеенные друг на друга в беспорядке на стене цветные фотографии артистов из журналов. Наташа узнала двух: Челентано и Бельмондо. Остальные ей были незнакомы.
