Борис Пастернак - Стихотворения Юрия Живаго
Точно их за свадьбой вслед Спохватясь спросонья, С пожеланьем многих лет Выслали в погоню.
Жизнь ведь тоже только миг, Только растворенье Нас самих во всех других Как бы им в даренье.
Только свадьба, вглубь окон Рвущаяся снизу, Только песня, только сон, Только голубь сизый.
12 Осень
Я дал разъехаться домашним, Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно все в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке, В лесу безлюдно и пустынно. Как в песне, стежки и дорожки Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью Глядят бревенчатые стены. Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно.
Мы сядем в час и встанем в третьем, Я с книгою, ты с вышиваньем, И на рассвете не заметим, Как целоваться перестанем.
Еще пышней и бесшабашней Шумите, осыпайтесь листья, И чашу горечи вчерашней Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть! Рассеемся в сентябрьском шуме! Заройся вся в осенний шелест! Замри, или ополоумей!
Ты так же сбрасывешь платье, Как роща сбрасывает листья, Когда ты падаешь в объятье В халате с шелковою кистью.
Ты - благо гибельного шага, Когда житье тошней недуга, А корень красоты - отвага, И это тянет нас друг к другу.
13 Сказка
Встарь, во время оно, В сказочном краю Пробирался конный Степью по репью.
Он спешил на сечу, А в степной пыли Темный лес навстречу Вырастал вдали.
Ныло ретивое, На сердце скребло: Бойся водопоя, Подтяни седло.
Не послушал конный И во весь опор Залетел с разгону На лесной бугор.
Повернул с кургана, Въехал в суходол, Миновал поляну, Гору перешел.
И забрел в ложбину И лесной тропой Вышел на звериный След и водопой.
И глухой к призыву, И не вняв чутью, Свел коня с обрыва Попоить к ручью.
У ручья пещера, Пред пещерой - брод. Как бы пламя серы Озаряло вход.
И в дыму багровом, Застилавшем взор, Отдаленным зовом Огласился бор.
И тогда оврагом, Вздрогнув, напрямик Тронул конным шагом На призывный крик.
И увидел конный, И приник к копью, Голову дракона, Хвост и чешую.
Пламенем из зева Рассевал он свет В три кольца вкруг девы Обмотав хребет.
Туловище змея, Как концом бича, Поводило шеей У ее плеча.
Той страны обычай Пленницу-красу Отдавал в добычу Чудищу в лесу.
Края населенье Хижины свои Выкупало пеней Этой от змеи.
Змей обвил ей руку И оплел гортань, Получив на муку В жертву эту дань.
Посмотрел с мольбою Всадник в высь небес И копье для боя Взял на перевес.
Сомкнутые веки. Выси. Облака. Воды. Броды. Реки. Годы и века.
Конный в шлеме сбитом, Сшибленный в бою. Верный конь, копытом Топчущий змею.
Конь и труп дракона. Рядом на песке. В обмороке конный, Дева в столбняке.
Светлел свод полдневный, Синева нежна. Кто она? Царевна? Дочь земли? Княжна?
То в избытке счастья Слезы в три ручья, То душа во власти Сна и забытья.
То возврат здоровья, То недвижность жил От потери крови И упадка сил.
Но сердца их бьются. То она, то он Силятся очнуться И впадают в сон.
Сомкнутые веки. Выси. Облака. Воды. Броды. Реки. Годы и века.
14 Август
Как обещало, не обманывая, Проникло солнце утром рано Косою полосой шафрановою От занавеси до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою Соседний лес, дома поселка, Мою постель, подушку мокрую И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу Увлажнена подушка. Мне снилось, что ко мне на проводы, Шли по лесу вы друг за дружкой.
Вы шли толпою, врозь и парами, Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по старому, Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени Исходит в этот день с Фавора, И осень, ясная как знаменье, К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский, Нагой, трепещущий ольшанник В имбирно-красный лес кладбищенский, Горевший, как печатный пряник.
С притихшими его вершинами Соседствовало небо важно, И голосами петушиными Перекликалась даль протяжно.
В лесу казенной землемершею Стояла смерть среди погоста, Смотря в лицо мое умершее, Чтоб вырыть яму мне по росту.
Был всеми ощутим физически Спокойный голос чей-то рядом. То прежний голос мой провидческий Звучал, нетронутый распадом:
"Прощай, лазурь преображенская И золото второго Спаса, Смягчи последней лаской женскою Мне горечь рокового часа.
Прощайте, годы безвременщины. Простимся, бездне унижений Бросающая вызов женщина! Я - поле твоего сраженья.
Прощай, размах крыла расправленный, Полета вольное упорство, И образ мира, в слове явленный, И творчество, и чудотворство".
15 Зимняя ночь
Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела.
Как летом роем мошкара Летит на пламя, Слетались хлопья со двора К оконной раме.
Метель лепила на стекле Кружки и стрелы. Свеча горела на столе, Свеча горела.
На озаренный потолок Ложились тени, Скрещенья рук, скрещенья ног, Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка Со стуком на пол. И воск слезами с ночника На платье капал.
И все терялось в снежной мгле Седой и белой. Свеча горела на столе, Свеча горела.
На свечку дуло из угла, И жар соблазна Вздымал, как ангел, два крыла Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале, И то и дело Свеча горела на столе, Свеча горела.
16 Разлука
С порога смотрит человек, Не узнавая дома. Ее отъезд был как побег, Везде следы разгрома.
Повсюду в комнатах хаос. Он меры разоренья Не замечает из-за слез И приступа мигрени.
В ушах с утра какой-то шум, Он в памяти иль грезит? И почему ему на ум Все мысль о море лезет?
Когда сквозь иней на окне Не видно света Божья, Безвыходность тоски вдвойне С пустыней мира схожа.
Она была так дорога Ему чертой любою, Как морю близки берега Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши Волненье после шторма, Ушли на дно его души Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена Немыслимого быта Она волной судьбы со дна Была к нему прибита.
Среди препятствий без числа, Опасности минуя, Волна несла ее, несла И пригнала вплотную.
И вот теперь ее отъезд, Насильственный, быть может. Разлука их обоих съест, Тоска с костями сгложет.
И человек глядит кругом: Она в момент ухода Все выворотила вверх дном Из ящиков комода.
Он бродит, и до темноты Укладывает в ящик Раскиданные лоскуты И выкройки образчик.
И наколовшись об шитье С невынутой иголкой, Внезапно видит все ее И плачет втихомолку.
17 Свидание
Засыплет снег дороги, Завалит скаты крыш. Пойду размять я ноги: За дверью ты стоишь.
Одна в пальто осеннем, Без шляпы, без калош, Ты борешься с волненьем И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды Уходят вдаль, во мглу. Одна средь снегопада Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки За рукава в обшлаг, И каплями росинки Сверкают в волосах.
И прядью белокурой Озарены: лицо, Косынка и фигура И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен, В твоих глазах тоска, И весь твой облик слажен Из одного куска.
Как будто бы железом, Обмокнутым в сурьму, Тебя вели железом По сердцу моему.
И в нем навек засело Смиренье этих черт, И оттого нет дела, Что мир жестокосерд.
И оттого двоится Вся эта ночь в снегу, И провести границы Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда, Когда от всех тех лет Остались пересуды, А нас на свете нет?
18 Рождественская звезда
Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне холма.
Его дыханье согревало вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса Спросонья в полночную дали пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе, И небо над клабищем, полное звезд
А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне От неба и Бога, Как отблеск поджога, Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы. И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры... ...Все злей и свирепей дул ветер из степи... ...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи, Но часть было видно отлично отсюда Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи. Как шли вдоль запруды ослы и верблюды, Могли хорошо разглядеть пастухи. - Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, Сказали они, запахнув кожухи.
