Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Сказка о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая
Мамаша пустила впередъ дѣтей, а сама сѣла сзади. Тутъ дѣти стали осматриваться. Люди напротивъ, кругомъ и внизу точно были настоящіе, они шевелились, были даже дѣти, и дѣти такіе же настоящіе, какъ и они сами. Особенно рядомъ съ ними черезъ загородку сидѣли мальчикъ и дѣвочка, такіе хорошенькіе, точно волшебные. Дѣвочка въ пукляхъ до открытыхъ плечиковъ, а сама не старше Вариньки, а мальчикъ тоже съ длинными курчавыми волосами, въ бархатной поддевкѣ съ золотыми пуговками и такой хорошенькой, лучше Ѳеди и Стивы, даже лучше Раевскаго, ну точно волшебный мальчикъ. —
Волшебный мальчикъ и дѣвочка смотрѣли на дѣтей, которые пришли, и дѣти смотрѣли на нихъ и шептались между собой.
– Смотрите же сюда, дѣти, вотъ гдѣ сцена, – сказала мамаша, указывая внизъ въ одну сторону. Дѣти посмотрѣли туда, и имъ не понравилось. Тамъ сидѣли музыканты, всѣ черные, съ скрипками и съ трубами, а повыше были нехорошіе простые доски, какъ въ домѣ въ деревнѣ полъ, и на полу ходили люди въ рубашкахъ и красныхъ колпакахъ и махали руками. А одна дѣвочка безъ панталонъ въ коротенькой юбочкѣ стояла на самомъ кончикѣ носка, а другую ногу выше головы подняла кверху. Это было нехорошо, и дѣтямъ стало жалко этой дѣвочки.
– Который театръ, мамаша? – спросилъ Николинька.
– Этотъ самый, – отвѣчала мамаша, въ трубку глядя на дѣвочку и указывая на нее.
Дѣти стали смотрѣть туда; дѣвочка прыгала, вертѣлась, и другія прыгали и танцовали съ ней, и ничего не было смѣшнаго. Правда, сзади дѣвочки было сдѣлано точно море и мѣсяцъ, это было хорошо.
– Неужели это настоящія дѣвочки? – спросила Лизанька, которой было страшно отчего-то и хотѣлось плакать.
– Разумѣется, настоящiя! – отвѣчала Варинька, – посмотри, какъ она ходитъ; какъ туда зайдетъ за эти перегородки, очень видно, что настоящія.
Лизанька обидѣлась.
– Которыя съ нами рядомъ сидятъ, я вижу, что настоящія, a тѣ – я не знаю.
Но и Варинькѣ было веселѣй смотрѣть на ложи и на люстру и особенно на сосѣдку дѣвочку и мальчика, чѣмъ на самый театръ. Маленькіе сосѣди тоже смотрѣли на нихъ, a старшіе все заставляли смотрѣть на танцовщицъ. Было смѣшно только, когда вдругъ всѣ начинали бить въ ладоши, да еще передъ самымъ концомъ было хорошо и смѣшно, когда на сцену пришло много людей съ алебардами, стали бить другъ друга, сдѣлался пожаръ, и одинъ провалился, только жалко – тутъ-то и закрылась занавѣсъ. —
Сосѣдніе дѣти встали и вышли изъ ложи съ офицеромъ, который былъ съ ними.
– Какъ жарко! – сказала мамаша и тоже вышла съ дѣтьми въ коридоръ и стала ходить. Лизанька держалась за нее, чтобы не потеряться, другіе ходили сами. Офицеръ съ волшебными дѣтьми тоже ходилъ. Встрѣчаясь, дѣти смотрѣли другъ на друга и смотрѣли такъ пристально, что ничего не видали подъ ногами, и Лизанька такъ заглядѣлась, что спотыкнулась и упала. Но она не заплакала, a покраснѣла и засмѣялась. И наши дѣти, и волшебныя дѣти захохотали. Волшебныя дѣти еще показались лучше, когда смѣялись.
– Такія хорошенькія, веселыя, особенно дѣвочка, – думалъ Николинька. – Особенно мальчикъ, – думали Лизанька и Варинька. – Quels charmants enfan[t]s!5 проговорила мамаша гувернанткѣ, но такъ, чтобы офицеръ и дѣти слышали. В душѣ жъ она думала: хороши дѣти, но мои лучше. Дѣтей очень испугало и удивило то, что рѣшилась сказать мамаша; однако она это хорошо сказала. Отойдя на другой конецъ коридора, офицеръ тоже самое сказалъ своимъ дѣтямъ.
– Ну, подите познакомьтесь съ ними, – сказалъ онъ имъ.
– Поди сам, коли тебѣ хочется, – сказал онъ имъ.
– Что же, я пойду, – сказалъ мальчикъ, глядя вверхъ на офицера. – Только что сказать имъ?
– Спроси, не ушиблась ли эта дѣвочка.
– Хорошо, я скажу! – рѣшительно сказалъ мальчикъ.
– И я скажу, – сказала дѣвочка, и они пошли имъ навстрѣчу.
Мальчикъ все смотрѣлъ на дѣвочку, которая упала, пріостановился около нее, открылъ было ротъ, но не рѣшился и весь покраснѣлъ – и лицо и шея; скрыпя новыми сапожками, побѣжалъ къ своимъ и схватилъ офицера за руку.
– Острамился, – сказалъ офицеръ.
Съ другаго конца опять сошлись дѣти. Мальчикъ остановился противъ Лизаньки, и она остановилась.
– Какъ васъ зовутъ? – спросила она.
– Саша!
– Ахъ, Саша! – сказали и Николинька, и Варинька, и Лизанька, и всѣ засмѣялись.
– Мы играемъ въ Сашу, – сказалъ Николинька.
– А мы играемъ въ воланы, – сказала волшебная дѣвочка.
– Вы въ первый разъ въ театрѣ? – спросила Варинька.
– Нѣтъ, мы видѣли «Корсара», и въ циркѣ два раза были: тамъ клауны, и «Волшебную флейту» видѣли и послѣ завтра съ бабушкой поѣдемъ. —
Варинькѣ сдѣлалось стыдно.
– «Волшебная флейта» хорошо, должно быть.
– Нѣтъ, Циркъ лучше всего, всего!
– А вы говорите пофранцузски?
– Говоримъ, и понѣмецки говоримъ, и поаглицки учимся.
– А васъ какъ зовутъ?
Ужъ по коридору меньше стало ходить народу, мамаша ушла въ ложу, и музыка заиграла, a дѣти все разговаривали. —
– Ну, вотъ и познакомились, теперь пойдемте въ ложу, – сказала гувернантка.
– Проститесь, поцѣлуйтесь, – сказалъ офицеръ, улыбаясь.
Дѣти стали цѣловаться. Только Варинька не успѣла поцѣловаться съ волшебнымъ мальчикомъ, и ей это было досадно. Въ ложѣ опять дѣти смотрѣли больше другъ на друга, чѣмъ на балетъ, и улыбались, какъ знакомые.
Только скучно было, что гувернантка все сердилась, что измяли платья. Что за дѣло, ужъ пріѣхали.
Во второмъ антрактѣ дѣти опять сошлись и, схватившись за руки, все ходили вмѣстѣ и все разсказали другъ другу. Офицеръ купилъ имъ винограду, и они испачкали всѣ перчатки, все ѣли.
– <А мы съ вами забыли поцѣловаться, – сказалъ мальчикъ, и они прожевали, выплюнули шелуху и поцѣловались.>
– Когда же мы увидимся еще? – спросила Варинька.
