Иван Стаднюк - Страницы биографии
После училища в звании младшего политрука был направлен в Западную Белоруссию секретарем газеты 209-й мотострелковой дивизии, где и застала меня война. Все, что со мной произошло в первые недели войны, подробно описано в повести "Человек не сдается", но, разумеется, с некоторой долей вымысла, как и полагается в художественном произведении.
На войне пробыл от первого до последнего дня. Из них наиболее тяжкими были июнь - август 1941 года. Окружения, атаки, контратаки, стычки с диверсантами, первые ранения без должной медицинской помощи. После выхода с группой бойцов и командиров из тыла врага был направлен в 64-ю стрелковую дивизию, которая до войны дислоцировалась в Смоленске. За успешные бои в обороне Минска и в районе Ярцево нашей дивизии присвоили звание 7-й гвардейской.
Она участвовала потом в Московской битве - вначале под Серпуховом, а затем на рубеже Крюково - Ленинградское шоссе. На второй день после переброски дивизии из-под Серпухова в район Малые и Большие Ржавки погиб редактор нашей газеты "Ворошиловский залп" старший политрук М. Каган. Газету было поручено подписывать мне: "За редактора политрук И. Стаднюк", - что я и делал с величайшей гордостью почти до окончания боев под Москвой. Однако 20-летнему политруку не решались доверить газету "насовсем", и вскоре к нам на должность редактора прибыл батальонный комиссар А. Кормщиков - опытный газетный "волк" и очень хороший человек.
Когда завершилась Московская битва, 7-ю гвардейскую стрелковую дивизию перебросили на Северо-Западный фронт, где она участвовала в окружении демянской группировки противника и в боях за Старую Руссу. Там, в июне 1942 года, я был переведен в газету "Мужество" 27-й армии, с которой прошел путь: Старая Русса, Орел, Курск, Киев, Корсунь-Шевченковский, Яссы, Бухарест, Будапешт, Вена...
В 1943 году женился на девушке, которая приехала из Москвы в нашу редакцию работать корректором.
До 1958 года служил в армии, занимал разные должности в военной печати, продолжая в то же время творческую работу и завершая образование. Окончил заочно редакторский факультет Московского полиграфического института, а также получил высшее военное образование по профилю истории войн и военного искусства.
Последние шесть лет службы в армии работал в журнале "Советский воин", где членом редколлегии пробыл ровно тридцать лет, передав затем это "членство" своему родному сыну Юрию, который к этому времени успел закончить два вуза, в том числе военно-политическую академию им. В. И. Ленина. И будто не уходил я в запас. По первому зову надеваю полковничью форму и отправляюсь в войска. В числе других учений побывал на маневрах "Днепр", "Двина", "Братство по оружию".
Из всего, что мной написано, всерьез отношусь к роману и драме "Люди не ангелы", ранней повести "Человек не сдается", некоторым рассказам, сценариям фильмов "Максим Перепелица", "Человек не сдается", драме "Горький хлеб истины" (в репертуаре академического театра Советской Армии она именуется "Белая палатка"). Особенно же дорот мне роман "Война", в который я вложил много сил. В 1983 году он удостоен Государственной премии СССР. Однако не считаю работу над этим романом законченной. Судьбы его героев и взявшие начало в нем события продолжил в романе "Москва, 41-й" и продолжаю в новом романе "Москва, 41-42-й".
Изредка пишу публицистику и самостоятельные комедийные киносценарии ("Артист из Кохановки", "Ключи от неба", "Спокойствие отменяется" и другие), фильмы по которым не всегда удаются. Еще и перевожу с украинского на русский произведения моих близких друзей (например, романы Миколы Зарудного "На белом свете", "Уран", "Гилея").
Сценарий полнометражного документального фильма "Служу Советскому Союзу" мы написали вдвоем с моим еще довоенным литературным наставником Николаем Грибачевым, а сценарий кинокомедии "Меж высоких хлебов" - с режиссером Л. Миллионщиковым.
Мне часто задают вопрос, как родился образ Максима Перепелицы. Черты этого веселого хлопца носят многие мои герои, включая Петра Маринина и Мишу Иванюту.
Как ни странно, схема образа Перепелицы родилась в сумятице мыслей, вызванных тем, что я увидел и пережил в первых пограничных боях 1941 года. В самых безнадежных, смертельно опасных ситуациях наши рядовые воины, равняясь на командиров и политработников, проявляли немыслимое упорство, самоотречение, храбрость и стойкость. Кажется, порой они больше, чем противника, боялись выглядеть со стороны робкими, нерешительными. А когда после критической ситуации наступали минуты затишья, находились заводилы и начиналось веселье: смеялись над мнимыми и истинными нелепостями - у кого какое было выражение лица во время штыковой схватки (тут же копировали), как, кто и что кричал в атаке, как увертывался от танка или закрывался каской от свистящей над головой бомбы... А когда вновь приближался бой, люди суровели, понимая неотвратимость опасности и собираясь с силами, чтобы выстоять.
Где берется у солдат эта неистощимая нравственная твердость? Можно, конечно, много рассуждать о влиянии на характеры наших людей советского общественного строя, советской идеологии и так далее. Но ведь очень много дает человеку и служба в армии в мирных условиях. Я сам был до войны рядовым солдатом, потом курсантом полковой школы, курсантом военного училища и на себе ощутил влияние казармы, красноармейского коллектива, влияние всего уклада жизни, каждая минута которой регламентирована уставами, наставлениями, инструкциями и приказами. Почти зримо слетала с меня "гражданская шелуха", и я видел, как постепенно менялись характеры моих сослуживцев; среди них многие несли в себе что-то от Максима Перепелицы, которому как литературному образу еще предстояло родиться. И если вначале казарменные весельчаки потешались над недостатками своих товарищей, не щадили и себя, дабы повеселить друзей, иногда валяли дурака и на занятиях, то со временем это их качество приобретало иную направленность - оно уже помогало в службе и в учебе.
Вот и задумал я в начале 50-х годов проследить на примере одного героя, поначалу хвастуна, балагура и проказника, как выковывается в армейских условиях тот самый характер, который в бою делает человека несгибаемым.
У каждого человека есть на земле места, которые всегда живут в его сердце. Есть места милые, волнующие тем, что человек родился там, впервые ощутил ослепляющую красоту подсолнечного мира, впервые сказал самое дорогое слово "мама", испытал первые волнения юности... А есть места, ставшие частью твоей души потому, что с ними связаны тяжкие испытания в твоей жизни, связано рождение в тебе воистину великих чувств человека и гражданина, когда в их совокупности с силой взрыва встает на первый план чувство долга.
Вот таким, вторым для меня местом на земле, второй моей родиной является Белоруссия, где я получил первое литературное крещение, а потом первое боевое.
...7 и 8 мая 1941 года. Зал в Доме командиров Западного Особого военного округа в Минске. В президиуме - Якуб Колас, Янка Купала, Кондрат Крапива и другие выдающиеся деятели литературы Белоруссии, представители командования, а в зале - красноармейцы, курсанты полковых школ и военных училищ, сержанты, молодые командиры и политработники. Все они - начинающие литераторы, сделавшие первые шаги на трудной стезе прозы, поэзии или драматургии. Это было окружное совещание молодых красноармейских писателей. Правду сказать, слово "писатель" для большинства из нас было определение довольно условное, ибо я, например, тогда курсант Смоленского военно-политического училища, или известный, ныне уже покойный, военный прозаик Геннадий Семенихин, тогда замполитрука, к тому времени напечатали всего лишь по нескольку рассказов. Однако совещание было для нас огромнейшим событием, ибо с высокой трибуны мы услышали оценку своих первых произведений, услышали наставления мастеров белорусской литературы... Никто из нас, участников этого совещания, не ведал тогда, что стоим мы на пороге великих и тяжких испытаний и что не скоро постигнутое здесь станет нашим творческим подспорьем. Многим вообще не пришлось больше браться за перо...
В белорусской земле покоится прах моих погибших боевых побратимов. Дважды и я пролил там кровь - на Березине и Друти. А как забыть холодившие душу горькие вопросы белорусских крестьян: "Куда вы отступаете?.." Как потушить в памяти их укоряющие, тоскливые взгляды?.. И не забыть знобкого восторга наших победных контратак, не забыть трепетной радости, когда на груди засверкал первый боевой орден за бои в Белоруссии... В моем архиве бережно хранится документ, свидетельствующий о том, что крестьяне деревни Боровая Дзержинского района Минской области избрали меня своим почетным гражданином. Близ этой деревни в ночь на 28 июня 1941 года наша часть вступила в бой с крупным немецким десантом.
Ну и не могу не сказать о родном мне Смоленске, где стал членом КПСС, где в военно-политическом училище постигал не только марксистско-ленинскую теорию, но и военные знания, приобретал физическую закалку; верю, что именно все это помогло мне остаться самим собой в первых боях близ границы, сдюжить все тяжкое, что выпало на нашу долю в трудные месяцы боев на Смоленских возвышенностях летом 1941 года, а затем пройти по дорогам войны до Победы. И как самой высокой оказанной мне честью, бесценной духовной наградой горжусь тем, что мне присвоено звание Почетного гражданина Смоленска.
