Вячеслав Пьецух - Сравнительные комментарии к пословицам русского народа
Вместе с тем не было такого негодяя исторического масштаба, который злодействовал бы долго, безнаказанно, непоправимо и как бы на ветер, зря. Бог даже Адольфу Гитлеру по-настоящему не дал рог, поскольку фюрер за малограмотностью закрыл исследование в области атомной реакции, умудрился восстановить против себя весь мир, потерпел иррациональное поражение от России, умер позорной смертью в подземелье, помимо воли привел Европу к долгому-предолгому миру и злодействовал только двенадцать лет...
Впрочем, зло в свободном виде все-таки существует. Это ли не оно землетрясения, наводнения, моровые поветрия, дураки? Но русский народ, находчивая бестия, и тут, прибрав соответствующую бытийную формулу, говорит: "На то и щука в море, чтобы карась не дремал".
Страшен сон, да милостив бог
Счастливое существо - материалист, потому что нет такой кромешной тайны, которую он был бы не в состоянии разъяснить. Вдруг пол-Сибири, спившейся и оборванной, затопило в половодье - круговорот воды в природе; железную дорогу средь бела дня украли - обострение классовой борьбы; жена к другому ушла - это по Оуэну и Фурье. Материалист единственно не в состоянии объяснить, почему всё к лучшему в этом лучшем из миров, как приметил еще Вольтер. Между тем это и на бытовом уровне видно: с одной стороны, от тебя жена ушла, а с другой стороны, ты вдруг записал глубоко лирические стихи.
Особенно контрастно сей феномен проявляется на общественно-историческом уровне, и это, действительно, кромешная тайна: откуда берется такая сила, которая перемалывает количество зла в качество прогресса, причем повсеместно, неукоснительно и всегда? Еще более загадочно, что эта сила отзывается Провидением и вместе с тем представляет собой закон.
И ведь точно: не было в истории человечества такого драматического, тем паче трагического происшествия, которое по прошествии времени дало бы строго отрицательный результат. Вандалы разорили прекрасный Рим, и кончилась эпоха государств-паразитов, существовавших плагиатом, разбоем да грабежом. Последняя мировая война потому и стала скорее всего последней, что ужасней ее в человеческой истории не было ничего.
Или возьмем наш коммунистический эксперимент, доказавший, что точно не бывает такого худа, которое не предусматривало бы добра. Во-первых, вооружившись нашим горьким опытом, человечество пришло к выводу, что классовый мир продуктивнее доброй ссоры, и оттого-то советский инженер оказался беднее парижского босяка. Во-вторых, стало ясно, что общественного благоденствия нельзя достичь искусственными средствами, - недаром французы еще когда говорили: "Только торная дорога ведет человека к счастью". В-третьих, страшный сон от 25 октября 1917 года продлился немногим дольше, чем просуществовала империя Александра Македонского, и, как это ни поразительно, развеялся сам собой.
Понятное дело, миллионам безвинных жертв оттого не легче, что из их костей в конце концов получается питательная мука. Но тут уж ничего не поделаешь - таковы Проведение и закон. Хотя в другой раз подумаешь: а что смерть? Наживешься до изнеможения среди этих остолопов, нахлебаешься горя на ровном месте и придешь к заключению: да это освобождение, а не смерть...
И в противоположном временном направлении страшные сны точно сменит благая явь. Например, человечество, неуклонно деградирующее в результате научно-технического прогресса, обязательно придет к той критической точке, за которой ему придется возвратиться к Шекспиру, к Паскалю, к "Увы, зачем она блистала / Минутной, нежной красотой..." Если, конечно, Бог есть. А это скорей всего так.
Бедность не порок
Это у нас будет тот редкий случай, когда вызывает сомнение этическая истина, заключенная в пословице, когда нужно критически подойти к опыту праотцов. То есть в иных обстоятельствах бедность как раз порок. Например, в русском случае она именно что порок.
Эскимосу, затерявшемуся во льдах, быть бедным не стыдно, и с тибетца, которому вообще ничего не нужно, взятки гладки, и дикому амазонцу его необеспеченность не в укор. Но что сказать о русском человеке, который тысячу лет сиднем сидит на сокровищах и при этом умудряется бедовать?.. Под ним самые тучные в мире черноземы, которые в войну немцы эшелонами вывозили, полная таблица химических элементов, неисчислимые водные богатства, бескрайние пастбища и леса, а он питается черт-те чем, ходит оборванцем и живет без малого в шалаше...
Видимо, мы оттого и бедны, что чрезмерно богаты, ибо нет более беспутного существа, чем приживал у Бога, он же посредник, ростовщик, наследник несметного состояния и рантье. У нас потому и вопрос о земле всегда стоял превратно, что земли было невпроворот. С самого Степана Тимофеевича Разина революционная мысль взяла курс на экстенсивное земледелие, на расширение посевных площадей, чтобы крестьянин не забивал себе голову разными агротехническими приемами, удобрениями, сеялками-веялками и прочей англизированной чепухой. И ведь сколько судеб было исковеркано, сколько народу пошло на виселицу, в сущности, за ничтожную производительность сельскохозяйственного труда! В конце концов сбылась вековая мечта русского крестьянина - дали ему в семнадцатом году землю. И что же: по-прежнему на полях "От колоса до колоса не слыхать бабьего голоса", 94 процента от общего числа земледельцев существуют сравнительно без штанов. Этого и следовало ожидать от крестьянства, которое главным образом отслеживает труды Бога: как Он организует микроорганизмы, совершает фотосинтез, задействует генотип и в результате получает растение из зерна.
Между тем шесть гектаров земли, которые приходились на тягло в добольшевистской России, могли не только обеспечить пропитание крестьянской семье, но и товарный продукт, из коего логически вытекает благосостояние общеевропейского образца. Но, как известно, в России логика не работает, равно как и механизмы, инстинкт самосохранения, государственный аппарат. Поэтому и при царе Горохе наши собирали впятеро меньше хлеба, чем немцы, и теперь, если Бог даст пятнадцать центнеров зерновых с гектара, то колхозник уже зарится на медаль.
А то возьмем промышленный сектор: в Эмиратах школьники стипендию получают, труженики нефтедобывающей Тюменской области частью живут в балках2 ; американский рабочий зарабатывает тринадцать долларов в час, нашему не на что отметить воскресный день. Впрочем, тут уже не вина нашего соотечественника, а беда. Ни при каком режиме он не может дождаться, чтобы государство существовало за счет мозгов государственных служащих, а не за счет обмана и грабежа.
Словом, так сразу и не решишь: бедность - это порок, вина, беда или призвание и судьба? Финны говорят: "Можно быть бедным, но не беспомощным", французы: "Бедность - мать искусств", китайцы: "Лучше быть живым бедняком, чем мертвым императором", мы, в свою очередь, настаиваем, что бедность по крайности не порок. Наверное, и правда, не порок, а диагноз и приговор.
Гусь свинье не товарищ
Сразу после Октябрьского переворота семнадцатого года, когда валом повалили многие грозные и чудные перемены, в частности, было запрещено обращение "господин". Хотя это слово давно потеряло свое первобытное значение и господами в России величали даже городовых, новые власти повелели народу в общих случаях употреблять обращение "товарищ", в зловещих случаях - "гражданин". С "товарищем" вышло недоразумение; во-первых, это понятие узко корпоративное и коммерческое, обозначавшее купца, который торгует тем же товаром, что и ты, скажем, дворянской водкой по пяти гривен за полуштоф; во-вторых, в женском роде "товарищу" соответствует "товарка", и поэтому "товарищ Сидорова" - это такая же лингвистическая нелепость, как кормилица Иванов.
Следовательно, никакой тебе не товарищ товарка Сидорова, по той коренной причине, что ты торгуешь словом, образом, мыслишкой, а она с восемнадцатого года пишет на соседей доносы, лазит по карманам в гардеробной и в каждом очкарике видит классового врага. Но с точки зрения Сидоровой - все товарищи, потому что для нее в этом слове заключена идея всеобщего равенства, которое так драгоценно в глазах неудачников, неучей, всякого рода обломовых, бесталанных карьеристов и недотеп.
Однако природу не обманешь (китайцы говорят: "Небо не проведешь"). Оттого-то обращение "товарищ" у нас только в официальных бумагах прижилось, а в живом человеческом общении так и не прижилось. В конце концов пошла мода окликать друг друга по половому признаку, как то: "Вы, женщина, тут не стояли", "Скажите, мужчина, который час".
Это уже нам природа мстит, это нам такой декаданс за то, что мы не понимаем простых вещей. Именно: нет, никогда не было и не будет равенства меж людьми, потому что оно противоестественно, как два одинаковых отпечатка большого пальца, потому что если бы все писатели писали на манер Алексея Кассирова, у нас была бы не великая литература, а кабаре. Ну нельзя самосильно внести коррективу в третий закон Ньютона, и посему делец богатеет, а разнорабочий перебивается с хлеба на квас, политик чудит, солдат убивает, писатель пишет, пьяница спивается, а воры подкарауливают и крадут. Разумеется, это малосимпатично, когда один русачок отдыхает на Ривьере, а другой - в камере предварительного заключения, но что особенно симпатичного в третьем законе Ньютона или в галактике Магелланово Облако?
