Борис Екимов - На хуторе (рассказы)
Этот спор - давний. Товарищ мой - местный рожак, но всю жизнь прожил в городе, в областном центре. Там - хорошая квартира, родственники, друзья. На хуторе, до времени, оставалась лишь мать. Помогая ей, он обложил кирпичом родительский дом, крышу перекрыл; потом пробурил артезианскую скважину, чтобы не надеяться на ветхий колхозный водопровод. Кирпичный гараж построил, чтобы, приезжая, было куда машину ставить; под ним - просторный погреб. Бок о бок с гаражом, под одной крышей, поднялась, тоже кирпичная, жилая кухня в две комнаты, за нею - баня. Пришел черед скотьих катухов, птичников, выгульных базов, огорожи. Все строилось своими руками не вдруг, в отпускное время, надежно и крепко. И получилась помаленьку лучшая усадьба на хуторе. Ее сразу видать.
Когда мать схоронили, родительский дом бросать беспризорно стало жаль. А тем временем подошла пора льготной, до срока, пенсии. Решили на хуторе летом пожить, оглядеться. Остались в зиму. Потому что скотину в город не возьмешь. А продавать жалко. Так и пошло. И теперь уже десять лет живут, отлучаясь в город лишь на короткий срок, по нужде. Но вечный спор продолжается.
- Чего мы, плохо живем? - горячится мой хозяин. - Едим - от пуза, чего захотим... - Он и впрямь глядится этаким сытым боровком, правда, седым. Но рослый мужик, тушистый, еще не горбленный. - Мы бы на пенсию так жили, скажи? Мы бы сухие джуреки глодали! Без мяса - ни дня. В зиму режем быка. Летом птица. Индоуток - сотня. Кур - столько же. Рыба - любая и себе, и людям, загибает он за пальцем палец, - молоко, сметана, творог, масло, яйца. Зелень вся с огорода: помидоры, лук, огурцы, картошка, яблоки... А сколько своим перевозили в город?.. И это все - бесплатно. Пенсии на книжку идут. Про них раз в год вспоминаем.
- Бесплатно! - всплескивает руками Валентина. - А ты труды наши считаешь? Батрачим с утра до ночи!
- Гляди... Дюже перетрудилась.
- Ты, может, и не дюже. А мне все надоело. Я бы сейчас в город уехала и весь день бы сидела на скамейке, возле подъезда. Или - на диван и глаза - в телевизор.
- Это - одни разговоры... - машет рукой мой приятель. - Весь день человек не может лежать. Ему нужны упражнения. Вот мы и упражняемся... - смеется он, на меня глядя.
Прошлой осенью я приехал и рассказал про людей пожилых, которые из года в год занимаются утренней зарядкой в сквере, на речном берегу, возле моего дома. Утром гуляю, вижу их, здороваюсь. В компании физкультурников объявилась наша старая учительница. Сто лет ее не видал. Трудно ходит. Но тоже машет руками. Молодец!
Я на хутор приехал, приятелю рассказал о пожилых физкультурниках. И он всякое утро, управляясь по хозяйству, сообщал весело на весь двор:
- Выпускаем кур! Набираем зерна, насыпаем в кормушки! Зобайте! Воды набираем и наливаем! Это считается сгиб-разгиб, поворот налево-направо. Для поясницы полезно.
Стая пестрых кур высыпает на выгульный баз, петух, тяжело хлопая крыльями, взлетает на плетень, кукарекает.
- Выпускаем уток... Насыпаем зерна... Принесем скотине воды! Нажрались, на питье потянуло. А ну, Марта, шевелись! Беляна, пошла... Гришка, чего потягаешься? Геть рысью! Прогоним их в стадо. Это считается пробежка.
Две коровы, бык Гришка, две телки, не торопясь, шагают к выгону, чтобы отправиться вместе с другими на долгий дневной попас.
- Катяши убирать! - вернувшись с выгона, сообщал мой приятель. - Корыто транспорт, лопата - инструмент. Ноги на ширине плеч, накладываем и везем. Иначе за неделю в навозе потонем. У курочек тоже надо прибраться... Теперь кобеля накормить. Вот и все дела. Утренняя зарядка закончена! Можно завтракать. И - гуляй, Вася!
Разговор про "физкультуру" был прошлой осенью. Приятелю моему он помнится и ныне, добавляя аргументы в вечном споре с женой.
- Для здоровья... В городе от врачей не вылезают. В поликлинике народу не пропихнешься, один на одном. А мы?
- А мы бы и рады к врачу, да где его взять.
- Для какого интересу?
- Для простого. У меня ноги болят. С утра до ночи топ да топ. Вареники со сметанкой... - передразнивает она мужа. - Любишь, коток?
- Люблю, грешный... - нутром ворчит мой приятель. - В каймаке слаже.
- А каймак с возу не падает. Коров надо два раза доить всякий день, да процедить молоко, да перепустить, перетопить, откинуть, заквасить, то в тепло, то на холод. Не захочешь и вареничков. А у тебя все легочко и скоро...
Спор этот - нескончаемый. Хуторское подворье - не скамейка возле городского подъезда. И потому: "Гуляй, Вася!" - это для красного словца. Хватает забот.
С недавних пор в летней кухне, на стенке, мой товарищ вывешивает листок бумаги: "Чтобы не забыть... Склероз..." Там - список дел, не терпящих отлагательства. Каждое утро хозяин трудится над листком, морща лоб. Что-то вычеркивает, исполненное, что-то дописывает. Ныне там значится: 1. Согнать самогон. 2. Отремонтировать "запаску". 3. Нарезать сибирьковых веников для двора и березовых для бани. 4. Продолжить строительство лодки. 5. Делать завалину у курника. 6. Копать яму под туалет. 7. Подготовить рубильник на столб. 8. Подготовить гумно...
Всего в списке на сегодняшний день значатся двадцать три пункта. И все важные.
Без "запаски" на машине далеко не уедешь. Риск. И лодка нужна деревянная, с "алюминьки" неловко ставить сети, и парусит она при ветре. Веники - самая пора нарезать, Троица позади. И самогон... Брага поспела. Мой товарищ - не пьяница. Просто на хуторах водку давно отставили. Она - дорогая. Пользуются самогоном. Покупают. Но лучше, конечно, свой. Поставил бражку, отыграла. Перегоняй. Без бутылки в запасе никак нельзя. Тот же - Чоков. Дрова привезти, сено, солому. Денег не возьмет. Свои люди. А на стол выставить - это закон. Так что без самогона не обойтись. Надо гнать. И кирпичная завалинка нужна. И электрический рубильник - на столб, чтобы подключать пилу-циркулярку. А прошлогоднее сено давно пора в сторону сдвинуть, готовя место под нынешнее. Уже косят... Словом, все пункты надо выполнять и новые туда просятся всякий день. А еще, кажеденное: скотина, птица, огород, картофельник, плодовый сад хуторская жизнь, в которой день начинается на белой заре, а завтрак обычно поздний, когда утренние дела переделаны. Солнце уже высоко. Но в тени раскидистого клена еще держится холодок. На столе шкварчит сковородка с яишенкой, рассыпчатый творог желтеет, банка с молоком квашеным запотела, в густую сметану ложку не воткнешь.
- А может, вчерашнюю рыбу?.. - предлагает Валентина. - И каша есть, молочная. Сливки принесть к чаю?
- Принесть, - коротко отвечает супруг ее.
Время завтрака. На хуторе - тихо.
- Кресна! Кресненька! - Не вошла, а влетела во двор голенастая невеликая девчонка. - Баба Ксеня вашу Пальму хотит удавить! Говорит, зови Федю-Суслика, нехай он ее удавит!
- Чем она провинилась, Пальма? - недоуменно спросила Валентина.
- Говорит, кутька оставим. Он будет гавкать. А Пальма - старая...захлебываясь, со слезами рассказывала девочка. - Ее удавить. Федю позвать...
Валентина вздохнула.
- Сами все - трухли старые. Кто бы нас передушил. То насилочку выпросила: дай Пальму, дай... С ней не буду бояться... Надежа. А теперь - на сук. Не реви, веди сюда Пальму, - постановила она.
Обрадованная девочка умчалась вихрем.
Тимофей, до того лишь рассеянно слушавший девчонку и жену, возразил резонно:
- А нам на кой другая собака? Волчок-то есть. - Услышав имя свое, Волчок молодой поджарый пес - взвизгнул и загремел цепью. - Ксеня-премудрая: то надо ей Пальму, то не надо. А ты - простодырая. Ксеня бы Пальму не забирала, мы бы Волчка не заводили. А теперь собачатник разведем.
- Волчка - на скотий баз, - рассудила Валентина. - Там ворота. Кто чужой сунется, Волчок не пропустит.
Тимофей недолго подумал. Он не любил с ходу сдаваться. Но правда была в словах жены. Пришлось одобрить:
- Вообще-то верно. Там - темный угол: сено, солома. А всякая скотина и птица там. У Алика-чечена собака - у скотины. И правильно. А Волчок, он сторожкий. Никого не пропустит. Да, Волчок, - обратился он к собаке. - Новое тебе назначение. Считай, повышение по службе. Во дворе мы сами себя укараулим. Старуня подможет. А там - основное: куры, утки, поросята, скотина. Будешь стеречь. Понял? Ответственность.
Остромордый, овчаристого вида, но статью потоньше и потому приглядный, Волчок довольно повизгивал, радуясь речам хозяина. Он еще не понял, что новая служба - это скучноватая ссылка. Здесь, во дворе, на глазах у людей - весело. И обеденный стол рядом. Нет-нет да и перепадет сладкий кусок. А на скотьем базу - высылки. Там лишь глупые утки крячут да куры гребутся. Но этого Волчок еще не знал. Валентина отвязывала его и уводила, освобождая место для Пальмы. Волчок повизгивал, норовил лизнуть хозяйку.
Место освободили. Скоро и Пальма прибыла на старые пепелища. К обжитой конуре, к прежним хозяевам, которые помнили ее.
- Моя Пальмочка... Захудала... - лаская старую собаку, приговаривала Валентина и выбирала из собачьей шерсти репьи да колтуны. - Откормим ее. Яичками надо свеженькими, это - полезно. Молочком - парным...
