Василий Шукшин - Змеиный яд
Прошел пустым, гулким залом.
На арене посредине стоял здоровенный дядя, а на нем - одна на другой - изящные, как куколки, молодые женщины.
Максим подошел к человеку, который бросал в стороне тарелки.
- Как бы мне Байкалова тут найти? Человек поймал все тарелки.
- Что?
- Мне Байкалова надо найти.
- На втором этаже. А зачем?
- Так... Он земляк мой.
- Вот по той лестнице - вверх. - Человек снова запустил тарелки в воздух.
Игнатий боролся с каким-то монголом. Монгол был устрашающих размеров.
- Игнат! - позвал Максим.
Игнатий слез с монгола.
- Максим!.. Здорово. - Игнатий был потный, разгоряченный борьбой. - Ты как здесь? - Он погладил рукой бок.
- Намял он тебе?
- Вот именно - намял. Здоровый буйвол, а бороться не умеет.
- Неужели ты его одолеешь?
- Хошь, покажу!
- Не надо. Я к тебе по делу, Игнат. У меня мать захворала письмо получил. Надо змеиного яда достать... Весь город обошел - нигде нету. Может, у тебя какие знакомые есть?.. Может, врач какой-нибудь... Игнатий задумался.
- Черт его знает... трудно сейчас сказать. Если бы
раньше пришел. Я ж завтра уезжаю. Домой ведь еду!
- Домой?
- Но!
- В отпуск, что ли?
- Но.
Максим с тоскливой завистью посмотрел на земляка.
- Хорошо.
- Я попробую сегодня спросить у одних. Раньше бы надо...
- Раньше-то он не нужен был.
- Я понимаю. В общем, я схожу туда сегодня, спрошу. Но не обещаю, Максим.
Максим кивнул головой.
- Ладно, работай. Пойду еще куда-нибудь.
Игнатию стало отчего-то неловко.
- Я схожу, Максим. Может, достану...
- Ты надолго домой?
- На пару недель. А потом - в Гагры.
- Зайди там к матери... Скажи: пришлю лекарство. Зайди.
- Конечно! Ты не унывай особо-то. Может, достанем сегодня.
- Ничего. Привет своим передавай. Сколько не был?
- Лет пять уже.
- А я два года. Изменилось, наверно, там все...
- Да.
- Ну, работай.
Максим вышел из цирка и так же решительно, как шел от двадцать седьмой аптеки, пошел снова туда. Подошел к старичку аптекарю.
- Я к вашему начальнику пройду.
- Пожалуйста, - любезно сказал аптекарь. - Вон в ту дверь. Он как раз там.
Максим пошел к начальнику.
В кабинете заведующего никого не было. Выла еще одна дверь, Максим толкнулся в нее и ударил кого-то по спине.
- Сейчас, - сказали за дверью.
Максим сел на стул и решил без змеиного яда не уходить.
Вошел низенький человек с усами, с гладко выбритыми - до сияния жирненькими щеками, опрятный, полненький, лет сорока.
- Что у вас?
- Вот. - Максим протянул ему рецепт. Сердце вдруг так заколотилось, что стало больно в груди. Заведующий повертел в руках рецепт.
- Не понимаю...
- Мне такое лекарство надо. - Максим поморщился - сердце выбрыкивало нешуточным образом.
- У нас его нет.
- А мне надо. У меня мать помирает. - Максим смотрел на заведующего не мигая: чувствовал, как глаза наполняются слезами.
- Но если нет, что же я могу сделать?
- А мне надо. Я не уйду отсюда, понял? Я вас всех ненавижу, гадов!
Заведующий улыбнулся.
- Это уже серьезнее. Придется найти. - Он сел к телефону и, набирая номер, с любопытством поглядывал на Максима. Максим успел вытереть глаза и смотрел в окно. Ему стало стыдно, он жалел, что сказал последнюю фразу.
- Алле! - заговорил заведующий. - Петрович? Здоров. Я это, да. Слушай, у тебя нет... - Тут он сказал какое-то непонятное слово. Нет?
У Максима сдвоило сердце.
- Да нужно тут... пареньку одному... Посмотри, посмотри... Славный парень, хочется помочь.
Максим впился глазами в лицо заведующего. Заведующий беспечно вытянул губы трубочкой - ждал.
- Да? Хорошо, тогда я подошлю его... Как дела-то? Мгм.. Слушай, а что ты скажешь... А? Да что ты? Да ну?..
Пошел какой-то непонятный треп: кто-то заворовался, кого-то сняли и хотят судить. Максим смотрел в пол, чувствовал, что плачет, и ничего не мог сделать - плакал. Он очень устал за эти два дня. Он молил бога, чтобы заведующий подольше говорил, - может, к тому
времени он перестанет плакать, а то хоть сквозь землю проваливайся от стыда. А если сейчас вытереть глава - значит, надо пошевелиться, и тогда заведующий глянет на него и увидит, что он плачет.
"Вот морда!" - ругал он себя. Он любил сейчас заведующего, как никого никогда, наверно, не любил.
Заведующий положил трубку, посмотрел на Максима. Максим нахмурился, шаркнул рукавом бостонового пиджака по глазам и полез в карман за сигаретой. Заведующий ничего не сказал, написал записку, встал... Максим тоже встал.
- Вот по этому адресу... спросите Вадима Петровича. Не отчаивайтесь, поправится ваша мама.
- Спасибо, - сказал Максим. Горло заложило, и получилось, что Максим пискнул это "спасибо". Он нагнул голову и пошел из кабинета, даже руки не подал начальнику.
"Вот же ж морда!" - поносил он себя. Ему было очень стыдно.
На другой день рано утром к Максиму забежал Игнатий. Внес с собой шум и прохладу политых асфальтов.
- Максим!.. Я поехал! Вот яд-то - достал.
Максим вскочил с кровати.
- Куда поехал?
- Домой! Вот яд...
- Так я тоже достал вчера. Флакон.
- Ну - два будет. Пригодится.
- Ты сейчас прямо едешь?
- Но. Будь здоров! Зайду попроведую мать...
- Погоди, Игнат, я провожу тебя.
- Меня такси ждет...
- Я скоро.
- Давай. Только - одна нога здесь, другая там! - орал Игнатий. Пятнадцать минут осталось. Жена сейчас икру мечет в вагоне.
- Она там уже? - Максим прыгал по комнате на одной ноге, стараясь другой попасть в штанину.
- Там.
- Сейчас... мигом. Мы в магазин не успеем заскочить? Хотел гостинцев матери...
- Да ты что! - взревел Игнатий. - Я что, по шпалам жену догонять буду?!
- Ладно, ладно... Побежали вниз, в такси.
- Друг, - взмолился Игнатий, - десять минут до поезда... Жми на всю железку. Плачу в трехкратном размере.
Машина рванула с места.
Жена ждала Игнатия в вагоне. Оставалось полторы минуты.
- Игнатий, это... это черт знает что такое, - встретила она мужа со слезами на глазах. - Я хотела чемоданы выносить.
- Порядок! - весело гудел Игнатий. - Максим, пока! Крошка, цыпонька, в вагон.
Поезд тронулся.
- Будь здоров, Максим!
Максим пошел за вагоном.
- Игнат, передай матери: я, может, тоже скоро приеду! Не забудь, Игнат!
- Не-ет!
Максим остановился.
Поезд набирал ходу.
Максим опять догнал вагон Игнатия и еще раз крикнул:
- Не забудь, Игнат!
- Передам!
Уже расходились с перрона люди.
А Максим все стоял и смотрел вслед поезду.
...Уже никого почти не осталось на перроне, а Максим все стоял. Смотрел в ту сторону, куда уехал Игнатий.
