Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин
Дальше была темнота.
OMEN
Когда я пришел в себя, я по-прежнему висел вниз головой.
Сперва я подумал, что я все еще в хамлете Энлиля Маратовича — просто старшие вампиры не выдержали хамства и на время отключили меня, чтобы спокойно посовещаться относительно моей дальнейшей судьбы.
Но тут меня качнуло, и стало ясно — я в другом месте. А потом меня качнуло еще раз, и по тошнотворному исчезновению тяжести я догадался, что лечу в самолете, который ухнул в воздушную яму.
Поняв это, я сразу же услышал приглушенный гул двигателей.
Мои ноги были продеты в эластичные кольца наподобие гимнастических. Я знал, что такие хамлеты устраивают на своих самолетах некоторые вампиры — независимая подвеска во время полета гораздо удобнее.
Мои глаза были завязаны, а руки — стянуты чем-то вроде скотча. Значит, я был под арестом…
Я чуть напряг руки, и скотч неожиданно разорвался. Тогда я снял повязку с глаз. Это оказалась мягкая бархатная полумаска, которую надевают, чтобы свет не мешал спать. С моих запястий свисали тонкие полоски порванной клейкой бумаги — она, похоже, была нужна не для ограничения свободы, а для того, чтобы придать моим рукам удобное положение.
Все было не так уж страшно.
Я висел в маленьком уютном хамлете бизнес-джета. Подождав, пока зафиксировавшая мои ноги судорога пройдет, я спустился на пол, открыл дверь и выглянул в салон.
Я знал этот самолет — и даже летал в нем пару раз. Просто никогда не был в его хамлете.
«Дассо» Энлиля Маратовича был обустроен внутри довольно аскетично — возможно, в качестве укора утопающим в роскоши халдеям. Впрочем, я не был уверен, что он пускает халдеев в свой летающий кабинет. С какой целью? Вместе наблюдать ночные огни мегаполисов? Энлиль Маратович любил сравнивать человеческие города с молочными фермами, но к подобным поэтическим инспекциям склонности не имел. У него было слишком много реальных забот.
В салоне стояло огромное черное кресло-трон с вертикальной спинкой — и повернутые к нему четыре кресла поменьше, где, видимо, полагалось сидеть сопровождающим лицам. Я сел на черный трон — который, как и полагалось седалищу высшей власти, оказался холодным, жестким и неудобным.
Передо мной появился халдей-бортпроводник в синем хитоне и легкой золотой маске — и протянул мне флакон в виде двухголовой летучей мыши. Несколько секунд я гадал, кто назначил мне удаленную встречу — Иштар или Энлиль Маратович. А потом решил не мучить себя предположениями, снял раздваивающуюся пробку и приложил холодное горлышко к языку.
В соседнем кресле появился Энлиль Маратович. Он был в банном халате — и выглядел распаренным. Видимо, я поймал его во время водных процедур.
— Как проходит полет? — спросил он.
— Обязательно было отправлять меня в виде тушки? — спросил я.
— Извини, — улыбнулся Энлиль Маратович. — Строгость должна существовать хотя бы в качестве видимости. Чем хуже я с тобой обойдусь, тем меньше Мардук и Ваал будут тебя ненавидеть.
— Они мой баблос сосут и еще меня ненавидят?
Энлиль Маратович засмеялся.
— Почему твой? Раз они его сосут, значит, их баблос.
На это трудно было возразить.
— Куда я лечу? — спросил я.
— К бэтману на суд.
— Да что это за бэтман? Столько раз уже слышал, а объяснить никто не может.
— О нем не говорят без нужды, Рама. Но ты должен понимать, что если у вампиров есть империя, то должен быть и император. Бэтман — это наш высший арбитр. Добрый и мудрый пастырь, который по совместительству осуществляет верховный контроль над миром… Ты совершил серьезный проступок. Настолько серьезный, что судить тебя будет он лично. Но я думаю, обойдется. Скорей всего, он просто назначит тебе формальное испытание, и все.
— Какое испытание?
— Его называют «подвиг Аполло».
— Почему Аполло? Может, Геракла?
— Именно Аполло. Бэтмана зовут Аполло, а не Геракл.
— А что за подвиг?
— Это своего рода искупительная процедура. Со мной тоже по молодости было. Бэтман придает ей большое значение. Но сложной я бы ее не назвал.
— А в чем она заключается?
— Не торопи события, Рама. Если бэтман велит тебе совершить подвиг, это значит, что он тебя уже фактически простил. До этого еще надо дожить.
— Он нами правит?
Энлиль Маратович неопределенно пожал плечами.
— Русские вампиры за многополярность. Но бэтмана это, к сожалению, мало волнует. У нас… Как бы сказать… Неустойчиваый баланс интересов. Мы не слишком даем ему совать нос в свои дела. Но и обострять отношения ни в коем случае не хотим. Поэтому тебе следует прогрузиться кое-какой кросс-культурной информацией…
Я подумал, что было бы хорошо удалить Энлиля Маратовича из поля зрения — и стал смотреть в иллюминатор.
За крылом самолета висело далекое облако, похожее на небесную крепость. Над ним тянулась цепь колючих тучек, напоминающих зенитные разрывы. Это было красиво.
Но сквозь грозное великолепие неба вдруг проступило лицо Энлиля Маратовича, который и не подумал исчезнуть, а вместо этого разросся самым хамским образом.
— Слушай внимательно и запоминай, — сказал он. — У них полный сдвиг на ритуалах и политкорректности. Но при этом самый важный ритуал заключается в том, чтобы ритуала не было заметно вообще и общение выглядело простым и ненапряжным. Поэтому на время визита тебе придется напрячься и довести свое лицемерие
