Океан - Лара Тополева
Всё положительное в их жизни, пройдя через призму восприятия свекрови, теперь выпячивалось, как на гротескной карикатуре злобного художника. Каждый успех или достижение обретали искажённую форму под увеличительным стеклом её недовольства. У Алекса резко испортилось настроение, и весь день он просидел, запершись в кабинете.
Глава 20
Отношения с Алексом, несмотря на покупку нового дома, всё равно не складывались. Алина похудела, скулы стали очерченней, но лицо казалось каким-то злым – ей не шло истощение. Она начала болезненно реагировать на всё; её нервная система стала такой чувствительной, что вибрировала при малейшей опасности.
Она не могла сама ответить себе на вопрос, почему так долго терпела. Алекс был частью её – их сложили вместе, как пазл, и та, другая часть намертво приросла к ней. Лишиться её было равно лишиться части себя. Как Алина не могла жить и дышать без мамы в детстве, так она теперь не могла без Алекса. Все эти годы Алина надеялась, что всё вернётся, будет как раньше, что муж опять станет внимательным и нежным. Видимо, он тоже рассчитывал, что жена примет его интересы и разделит их, но ничего этого не произошло. Все остались при своём, спалили мосты и даже наслаждались пожарищем, как будто это делало боль меньше.
Однако, несмотря ни на что, Алекс расцветал с каждым днём. Недавно Алина обнаружила у него в кабинете красивый толстый учебник по испанскому языку. Ей всегда нравилось это в нём – его жажда новых знаний, амбиции, желание двигаться вперёд…
В последнее время Алина и сама бесконечно много читала – в основном составы продуктов и лекарств, цепляясь глазами за издевательски мелкий шрифт и незнакомые слова. У Ника обнаружили непереносимость глютена, и теперь она вынуждена была тщательно следить за его рационом.
Она предусмотрительно распечатала для свекрови список продуктов, запрещённых Никите, и Клава отнеслась к ситуации с пониманием. Однако состояние Никиты было нестабильным – в один день он чувствовал себя хорошо, в другой начинались проявления синдрома раздражённого кишечника. Ребёнок мучился, а вместе с ним и Алина. Она продолжала водить его по врачам, и однажды, когда они сидели в приёмной и планировали, что приготовить на обед, Ник сболтнул, что снова хочет макароны.
– Снова?
Он испуганно закрыл рот рукой. Алина долго пытала сына расспросами, пока не выяснила, что всё это время бабушка кормит его из-под полы печеньем, спагетти и булочками, называя это «их с бабушкой секретом». Кое-как она отсидела приём, едва улавливая, о чём говорит врач, – она думала о предстоявшем разговоре со свекровью, но потом решила, что будет лучше, если с ней поговорит Алекс.
К вечеру Алина более или менее пришла в себя.
– Сделай это сейчас, пожалуйста, – сказала она, когда муж вернулся с работы.
Клавдия к этому времени уже жила отдельно, поэтому Алекс нехотя собрался и поехал к матери.
– Сынуля, ты б предупредил, что приедешь, я бы пирожков напекла… – встретила его радостная Клавдия.
– Мам, я по делу, – буркнул в ответ Алекс, переступая порог.
Клавдия насторожилась.
– Чаю-то попьёшь?
– Попью.
Они зашли на кухню, и Клавдия засуетилась, вытаскивая из закромов всё, что припасла на чёрный день.
– Мам, у Никиты непереносимость глютена…
Теперь она поняла, что это за «дело».
– Сына, я знаю…
– Ему нельзя выпечку, макароны…
Мать молчала. Ей хотелось напомнить о голоде 1930-х, блокаде Ленинграда и концлагерях, когда булка была символом жизни и глютен переваривался у всех; ей хотелось высмеять надуманные пищевые аллергии и фантазии этой высокомерной цацы, которая только и думает, как отвадить Никиту от поездок к бабушке. Клава поставила чайник.
– Алина ходила с Ником к нескольким специалистам, мы сдавали анализы… Ему пока лучше придерживаться назначенной диеты.
– Ему девять! Он мальчуган! Мы в это время мечтали о том, чтобы вкусно поесть. Конфеты только на Новый год! Пирожные – во время ярмарок! Зачем красть у него детство?
– Мам, ты пойми, это предписание врача… Сейчас мы будем следовать его рекомендациям, посмотрим на динамику и потом, если всё наладится, расширим меню…
«Что ж она сына-то моего таким подкаблучником сделала, всё её словами говорит», – с досадой подумала Клавдия. Её распирала злость.
– Придумают новомодные болячки! Ты пойми, она настраивает Никиту против меня!
– Мам. Я тебя прошу. Пожалуйста. Не давай Нику еду, которую ему нельзя. Иначе…
Повисла пауза.
– Иначе мы не сможем отпускать его к тебе.
Клавдия опустилась на стул. Алекс дёрнулся было к ней, но вспомнил слова жены: «Я хочу, чтобы ты был примером для этого мальчика, главой нашей семьи, чьё решение имеет вес. Установи правила, чтобы защитить свою семью».
Алекс вернулся домой подавленным и весь вечер просидел у телевизора с бутылкой вина.
Глава 21
Всю неделю свекровь настойчиво набивалась к ним в гости, но то их не было дома, то Алекс занят, то Никита на тренировке. Клавдия всё равно продолжала названивать, и у Алины сжималось внутри от неприятных предчувствий.
В воскресенье вечером она таки приехала без звонка.
Дверь открыла Алина.
– Где мой внук? – крикнула Клава и, не дожидаясь ответа, поднялась в детскую.
Алина последовала за ней.
Никита сидел на ковре и собирал пазл.
– Я звонила знакомым врачам в Россию. Аллергии на глютеин в природе не существует. Ты придумала эту историю, чтобы нас рассорить! Отвадить от меня внука! – обрушилась на Алину свекровь.
– Прошу вас, давайте выйдем, не надо при Никите.
– Нет, надо! Он уже взрослый мальчик! Пусть знает, что ты пытаешься запретить ему видеться с родной бабушкой! Ты настраиваешь против меня моего единственного сына!
Алина усмехнулась.
– Но вы сами столько лет занимаетесь тем же… Пытаетесь нас развести, – не сдержалась она и тут же пожалела об этом.
– Потому что вы не подходите друг другу! – вспыхнула Клавдия.
– Да откуда вы знаете? Что вы лезете в нашу жизнь? Мы сами во всем разберёмся! – Алина уже была не в состоянии контролировать свой гнев.
– Вот именно что вы! А ты сама-то что можешь?!
В этот момент в комнату вошёл Алекс, держа в руках чашку чая. Оценив ситуацию, он попытался было ретироваться, но Алина встала у двери, преградив ему путь к отступлению.
– Нет, стой и слушай. Хотя бы раз в жизни. Слушай, что она говорит при твоём ребёнке. Так что же я не могу? – обратилась она к Клавдии.
– Да ничего! Ничего! Ни готовить, ни убирать! Ты даже как женщина ему неинтересна! – высказалась та.
– Что
