Книга Сивилл - Нелли Воскобойник
– Как здоровье моего бесценного сокровища, матери моего сына? – церемонно спросил Авраам.
– Благодарю за попечение, – ответили Сарра, опустив глаза. – Я здорова.
– А мой сын не жалуется ли на какое-нибудь недомогание? – продолжал Авраам.
– Жалуется, – в тон ему отвечала Сарра. – Твой сын разбил колено, потому что его толкнул сын моей рабыни Агари. И этот мальчишка убежал, не получив ни наказания, ни прощения.
– Ну, великое дело – мальчики подрались. Негоже хозяйскому сыну чураться детских игр, а мальчики только так и играют, – улыбнулся Авраам. – Подойди ко мне, голубица моя. Я скучаю по твоей красоте.
– Да? – спросила Сарра. – То-то же ты четыре ночи провел у Агари. Оттого и сын ее вообразил, что он ровня моему. А теперь у нее обыкновенное женское, и ты явился ко мне?
– Не сердись, царица моя, мужчине нужны многие женщины. Но никто не сравнивает отшлифованный опал с дорожным камешком. Ты красивее всех, каких я видел в жизни. А та просто наложница…
– Я знаю, что красива, – ответила женщина. – И знаю, что тебе не дорога. Иначе ты не отдал бы меня фараону, сказав, что я твоя сестра.
– Опять фараон! Снова и снова фараон! До каких пор ты будешь это вспоминать?! Годы прошли. Я не мог поступить иначе – меня бы убили, а ты все равно досталась бы царю. Разве я не объяснял тебе? Разве не говорил, что люблю тебя, разве не забрал тебя обратно, исхитрившись и умолив Господа моего? – Авраам с каждым вопросом возвышал голос и теперь уже кричал и стучал посохом в плотно утрамбованный пол шатра: – Или я не дарил тебе драгоценности? Или твоя белая верблюдица не лучшая от Харрана до Гизы? Или твой шатер не украшен шелками, будто о тебе заботится фараон? И не забывай: мальчишка Агари тоже мой сын.
– Он? – холодно спросила Сарра. – Разумеется, он твой. А про Исаака сказать не могу. Фараон был мужчина хоть куда. Исаак родился меньше чем через год. Я счету не обучена, а ты был слишком доволен, что нас отпустили, дни считать не стал.
Авраам молча смотрел на жену. Потом положил посох и неторопливо прошелся по просторному жилищу Сарры. Опустился на колени возле спящего Исаака («Смотри, даже не проснулся!»), погладил по волосам, поцеловал смуглый лоб. Встал, подошел к жене, усадил ее легким принуждением на подушку и уселся на другую сам:
– Пусть это не тревожит тебя, лилия моей души! Меня самого томил и изнурял этот вопрос. Господь обещал произвести от нас с тобой целый народ. Могучий и многочисленный. А у тебя других детей нет. И дней я не считал, ты права… Я лишился покоя и все думал об одном – как призвать свидетеля… В прошлом году я взял твоего сына Исаака, посадил его на осла, нагрузил другого осла хворостом и погнал их к жертвеннику в горах. Нож я наточил так, чтобы наш ягненок не успел почувствовать боли. «Если это чужая кровь, – думал я, – принесу его в жертву Господу моему, чтобы он даровал тебе других детей. Если же он отец целого народа, Бог не допустит его смерти». Как видишь, мы вернулись домой с миром. Мой свидетель не лжет. Поди ко мне, возлюбленная моя. Я хочу тебя, ибо ты прекрасна, добра и умна. Ну не молчи, скажи, любишь ли ты меня, твоего мужа, господина, заступника перед Господом и отца твоего сына? Как ты дрожишь… Боишься меня? Руки твои холодны, как вода в горном ручье. Я согрею тебя, защищу и охраню, как делал всегда. Вот так… вот так… может быть, Господь даст нам и других детей. Не плачь! Я прикажу Агари, чтобы получше смотрела за своим мальчишкой…
Похороны
А Авраама была еще прямая спина и стремительная «У походка, но старость уже наложила на них с Саррой тяжелую лапу. Своих внуков у них было только двое – тут и запоминать нечего. А вот имена внуков их брата Нахора они путали и забывали. У Сарры побаливали спина и колени. Вставать с постели на полу стало неудобно – без помощи, пожалуй, и не встанешь… Жизнь в шатрах сделалась неприятной. Они оба часто и с удовольствием вспоминали дом своего отца Фарры и соседний дом на той же мощеной улице, в котором родилась Сарра. Городская жизнь полна множества удобств. Ни дождь, ни ветер не беспокоят хозяев богатого дома, возведенного из камня и крытого черепицей. Они сидят на стульях, обитых мягкой кожей, у очага и на ночь укладываются в высокие, прочные и удобные кровати, застланные ткаными покрывалами.
Когда Фарра проклял Ур и увел семью из города, они все собирались прожить жизнь независимо от других народов могучим племенем кочевников. А теперь обоим хотелось, чтобы надежные стены отделяли их от сырого ветра или нестерпимого жара, приходящего из пустыни. Чтобы не надо было каждые полгода залезать в верблюжье седло и трястись дни напролет, ночуя на временных стоянках, до нового лагеря, где слуги разобьют большой и дорогой шатер, в котором все равно не будет гладкого пола и все равно нельзя добиться той чистоты, какую Сарра помнила в доме своего детства.
И Авраам, больше жалея жену, чем заботясь о себе, купил в хеттском городе Кирьят-Арба надежный дом с красивой резной дверью и специальным помещением, где были колодец и очаг, так что для купания можно было нагреть много воды и зимой лежать в теплой ванне. Служанка вычерпывала остывшую воду и подливала горячую, и в этой неге проходили ломота в суставах и судороги в икрах. Сарра была своим новым жильем очень довольна. А Авраам продолжал заниматься делами. Ночевал в доме, только когда возвращался из своих поездок – процветание племени нельзя доверить посторонним людям. Торговые сделки не совершают под крышей. Политикой не занимаются за закрытыми дверями.
Однажды плачущий посыльный из дома нашел его на постоялом дворе, где собирались караваны. И Авраам узнал, что сестра его Сарра не проснулась этим утром. И вернулся он в свой дом, и скорбел Авраам великой скорбью о любимой жене своей, о дочери своего отца, о матери своего сына, о бабке своих внуков Эсава и Иакова, о красавице, которую он любил всем сердцем, о матери целого народа. О самой умной и страстной женщине, которую он видел за всю свою длинную жизнь.
Когда прошли первые часы, Авраам опомнился от своего горя и задумался, как
