Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин

звезды. Медведь прислушался. Вокруг царила гнетущая тишина. Зверь поглядел вокруг. Тяжело поднялся, подошел к сухой коряге и недоверчиво обнюхал ее, затем обхватил корягу лапами и замер. Он почуял, что коряга – его спасение. Но ему чудится, что двуногий где-то наверху и затаился. Он может обратно забрать корягу. Зверь издал глухой рев и всем телом навалился на корягу, будто боясь, что двуногий заберет ее, вцепился когтями намертво. Потом, наступив на сучок, осторожно потянулся и прислушался к себе и коряге, будто сомневаясь в ней. Замер, ожидая подвоха. Затем, затаив дыхание, вновь подтянулся по коряге наверх. Вот над краем появляется его лобастая голова, еще движение – и медленно выбирается на уступ всем телом. Не веря своему спасению, тихо зарычал. Приходя в себя, заревел яростно и снова притих… Ему чудится, будто двуногий издевается над ним. Удостоверившись, что никакой опасности нет, двуногим даже и не пахнет, зверь оглянулся на зияющее ущелье и торопливо двинулся прочь. Удалившись на порядочное расстояние, остановился и снова оглянулся назад. Видно, зверю хочется удостовериться в том, что за ним не идет его враг – двуногий. Снова медведь сделал несколько прыжков и остановился, не веря своему спасению. Зарычал, затем, не оглядываясь, пошел к перевалу, как можно дальше уходя от своего смертельного врага… Он теперь боялся даже его духа. Недавнее яростное желание во что бы то ни стало подмять его под себя выветрилось из его головы. Всесильный владыка таежных дебрей теперь поспешно уходил, не желая новой встречи с двуногим врагом.

Глава третья. Поездка к мямяльским ламутам

Удачная женитьба сродни судьбе.

Отогревает душу ламута и раскрывает дремавшие в нем внутренние силы.

Тонмэй нашел себе жену необычным образом. Дело было так. Старый Ичээни задумал женить сына. В последнее время только об этом и думал. Потому долго присматривался к девушкам и женщинам соседних родов. Ему хотелось, чтобы старший сын непременно женился на дочери кого-нибудь из знакомых сородичей. Так было бы выгодно во всех отношениях. Сын кочевал бы рядом. Могли бы в случае необходимости подсобить друг другу в кочевках и на охоте. Невестка должна быть непременно трудолюбивой, мастерицей на все руки, главным образом на шитье. Тогда только он, Ичээни, немолодой уже человек, мог рассчитывать на спокойную жизнь на старости лет. Да вот беда, поблизости не находилось подходящей невесты. На ком попало не женишь сына. Дело это серьезное, деликатное. Речь идет о продолжении рода. Кто останется после ныне живущих и продолжит их род? Попадется добрая женщина, значит, и дети пойдут такие же добрые. Ламуты испокон веков добры ко всему окружающему. У них широкая натура. Душевная щедрость – главное условие продолжения рода. Это качество у ламутов ценилось превыше всего. Ичээни не зря прожил долгую жизнь. У него обостренное чутье на добрых людей. Нельзя обременять жизнь распрями, ссорами и обидами. Нужно жить по добру и в согласии со всеми. Его помимо всего прочего тревожило и состояние оленей. Насколько их хватит? Сегодня-завтра еще пригодятся. А дальше что будет? От их состояния зависит будущее не только рода, а всех ламутов. Рачительный ламут бережет оленей не для себя, а для потомства.

Однажды он задумал снарядить сына в дальний путь к мямяльским ламутам. Поторговать оленями. Мудрый Ичээни подозвал к себе сына, посадил рядом и сказал задумчиво:

– Слыхал я, что у мямяльских ламутов добрые олени, крупные. Поехать бы туда и посмотреть на них.

Тонмэй уловил смысл сказанного, но промолчал. Он знал, что отец предпочитал высказывать мысли иносказательно, будто разговаривал сам с собой, потому решил дождаться, пока отец сам не выдаст свою затаенную мысль.

– Поменяться бы с ними оленями. Прежде всего корбэ-самцами, – не торопясь, будто сам с собой, продолжал рассуждать Ичээни. Затем умолк. Посидел некоторое время молча, углубившись в свои мысли. Но вот погладил седые волосы и поднял глаза на сына:

– А что ты думаешь, Тонмэй, о том, что я сказал? – Видно, ему не понравилось молчание сына.

– Не знаю, ама. Не думал об обмене оленями с соседями, – тихо отозвался Тонмэй.

– Я же не вечный, настанет время и меня не станет. Тебе придется самому найти ответы на такие вопросы. Знаешь почему?

– Не знаю, ама, – прямодушно откликнулся сын.

Ичээни нахмурился, но ничего не сказал. Кажется, ему не понравился ответ сына. Взял полено в руки, молча стал строгать стружки для растопки.

– Без оленей нам не выжить. Из года в год олени наши теряют вид. Разве не замечаешь? Кровосмешение оленей губит. Сам знаешь не хуже меня, без оленя нет нам жизни, – вновь негромко подал голос отец, отложив в сторону полено. Крупные кружева стружки аккуратно положил подальше от очага.

– Не очень-то замечаю, ама – сын удивился, уверенный в том, что их олени едва ли не самые крупные и упитанные.

– Оленям нужна свежая кровь. Самцами-корбэ надо бы меняться с мямяльцами.

– А они согласятся?

– Думаю, и у них такая же забота. Поезжай, Тонмэй, к богатому сородичу Горго. Далековато, правда. Зато у него оленей не счесть. Вот бы с ним поторговаться, а?

Тонмэй воодушевился.

– Охотно поеду, ама. Только скажи, оленей наших для обмена поведу с собой?

– С этим пока повременим. Поезжай налегке. Расскажи про мою просьбу и узнай мнение самого бэгэнэ[29] Горго. Как он скажет, так и поступим. Пока наладим связь с мямяльцами, а там посмотрим, как пойдут дела.

– Мне одному ехать? – спросил сын.

Отец ничего не ответил. Сидел задумчиво, будто не слышал вопрос Тонмэя. На этом разговор между отцом и сыном завершился.

На другой день отец переменил вчерашнее решение.

– Однако поедем вместе. Дорога дальняя, непроезжая. Одного тебя отпускать в такую даль как-то душа не велит, – за утренним чаем тихо молвил старец Ичээни. Он видно ночь думал о своей задумке. Просто так не доберешься к старику Горго. Мог бы сына одного или с кем-то отправить, да только доедут ли?.. Легко сказать, доедут… Обычно едут по наезженной нартовой дороге. А тут одна безбрежная снежная стихия. Полное бездорожье.

На подготовку к отъезду ушло несколько дней.

Молва о богатом ламуте Горго давно дошла до здешних мест. Рассказывали о его крутом нраве. Удивлялись щедрости влиятельного ламута. Тот любил попотчевать гостей. Богат или беден гость, это, говорят, Горго ничуть не интересовало. Главное, в каждом видел желанного гостя. Кроме всего прочего Горго еще любил устраивать разные игрища: оленьи гонки верхом или в упряжке по снежной целине, борьбу на ремне. У якутов научились