Глубина резкости - Тери Нова
Костер устраивают на берегу реки, недалеко от школы Рида Кастера. Сюда съехалась молодежь со всего города. По сути, это несколько маленьких костров вдоль всего берега. Ребята разбились на компании, и я уже не вижу никого из тех, с кем приехала. Перед тем, как заглушить двигатель, Райан велел не брать алкоголь ни у кого, кроме него или Дэна. Он сам не собирался пить, чтобы не бросать свой «Додж» на окраине.
И вот я стою абсолютно трезвая, потому что все куда-то исчезли и пива мне не перепало. Тусуюсь с бывшими одноклассниками, мы уже некоторое время делимся последними событиями учебного года и обсуждаем планы на поступление, когда кто-то окликает меня:
– Элли, слышал, ты собираешься стать фотографом, снимешь меня для GQ, когда станешь известной?
Майлз Харрингтон даже приблизительно не тянет на модель для журнала. Я вежливо улыбаюсь, проглатывая ответ.
– Мечтай, Харрингтон! – кричит ему Марта. – Наша Элли будет снимать горячих красавчиков, только ты не из их числа.
– А что, я уже недостаточно хорош, чтобы меня сфоткала мисс зазнайка? – Парень явно навеселе, обычно я не слышала от него гадостей. Марта открывает рот, чтобы ответить, но я дергаю ее за подол кофты.
– Не надо, он пьян.
– Прикуси язык, Харрингтон. Фотки Элли круче, чем у большинства известных фотографов. Да она почти профи, если хочешь знать! – Пьяный рот Марты все никак не закрывается, а мне все больше хочется провалиться сквозь землю.
– В чем еще она профи? Может, она откроет свой маленький рот и сама покажет, на что он способен?!
Почти разворачиваюсь, чтобы убежать из этого кошмара, когда тело Майлза в секунду отрывается от того места, где он стоит. Все происходит так быстро, что крик застывает где-то в горле; я испуганно смотрю на парня, который приподнимается на локтях, вытирая окровавленный нос рукой. Все замирает.
– Какого хера? – выдает Майлз, поднимаясь с земли. Вокруг собралась толпа, я не вижу их лиц, в глазах рябит.
– Еще раз откроешь свой поганый рот, Харрингтон, и я вышибу все твои зубы! – Узнаю этот голос и поворачиваю голову вправо. Райан стоит в двух шагах от Майлза, вытирая кулак о пляжные шорты. Затем он разворачивается, хватает меня за руку и ведет прочь.
– Стой, куда мы идем?! Райан. Райан! Да стой же ты! – кричу, семеня по камням, но он как будто оглох. Подойдя к машине, он вынимает ключи и молча указывает на пассажирскую дверь. Я не спорю, забираясь внутрь.
Спустя пять минут езды по темной дороге он нарушает молчание.
– Извини, мне нужно было уехать, пока не вышиб из него остатки дерьма.
– А сейчас ты остыл? – робко спрашиваю я.
Он глядит на меня, черты его лица смягчаются, складка между бровями исчезает.
– Сейчас да.
* * *Мы сидим на капоте «Доджа» и едим лучшее блюдо, которое когда-либо придумал народ, – тако. Когда мы подъехали, забегаловка «Эль Патрон» уже закрывалась, поэтому мы взяли еду навынос и припарковались на противоположном берегу от того, где проходит вечеринка. Отсюда хорошо видно костры и слышно визг людей, прыгающих в холодную воду.
– Ребята, наверно, нас потеряли, – говорю, имея в виду Дэна и Монику.
– Неа, Дэн напился в щепки почти сразу, как мы приехали. Скорее всего, он переночует у Моники. Ключи от тачки у нее.
– Никак не возьму в толк, эти отношения держатся на честном слове или на большой любви? – Я откусываю большой кусок тако.
– Скорее всего, второе. Хотя кто знает, – задумчиво произносит Райан, бросая на меня взгляд. Его глаза опускаются на мой рот, он протягивает руку и проводит по нижней губе большим пальцем.
– Соус, – говорит, все еще глядя на мои губы и облизывая палец. – Лучшее блюдо в мире. – Теперь моя очередь пялиться. Мы играем в гляделки, а метафорический пульсометр на моем запястье зашкаливает и взрывается.
Пока заканчиваем с едой, глядя на гаснущие огни, я решаюсь спросить.
– Почему ты ударил его? – киваю в сторону другого берега.
– Урод говорил о тебе гадости, и я ударил бы его снова, если бы остался там. – Его тон снова жесткий, поэтому кладу руку ему на предплечье. Это прикосновение, кажется, успокаивает Райана, его плечи опускаются, а глаза закрываются.
– Ты не можешь бить каждого, кто плохо ко мне относится.
– Ошибаешься! Никто не имеет права так говорить с тобой, Элли!
– Почему тебе не все равно? – Я прикусываю язык, прежде чем ляпну еще какую-нибудь жирную чушь.
– Ты правда не понимаешь? – Он соскакивает на землю и встает напротив, опираясь на капот по обе стороны от моих ног. Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Я отрицательно качаю головой, набирая в легкие побольше воздуха.
– В то лето, два года назад, я впервые не хотел возвращаться в колледж. Был готов остаться с матерью, лишь бы не уезжать из города. Тебе было всего шестнадцать, Дэн убил бы меня раньше, чем я сказал бы ему, что его младшая сестра не выходит у меня из головы каждый чертов день и каждую чертову ночь. – Я открываю рот, хлопая глазами как дура. Слова собираются на кончике языка, но он продолжает говорить. – Он и сейчас сделал бы это. Но теперь мне плевать. Два года не вынимаю телефон из рук, ожидая сообщения от тебя, а когда получаю, боюсь открывать: вдруг ты напишешь, что с кем-то встречаешься и я опоздал.
– Я ни с кем не встречаюсь. – Единственное, что приходит в голову в потоке мыслей, обрушившихся на меня лавиной.
– Теперь встречаешься, – выдыхает Райан, и его губы без предупреждения встречаются с моими.
Раньше мне казалось, что лучшие вещи в мире – это фотоаппараты и вредная еда, но как же я ошибалась. Самое прекрасное, что могла создать природа, – это губы Райана Донована. Одна его рука зарывается в мои волосы, а второй он нежно проводит по моей скуле.
Я никогда раньше не целовалась, но в это мгновение понимаю, что больше не хочу прожить ни дня без его поцелуев. Мои губы приоткрываются, и, когда наши языки сплетаются, раздается отчаянный стон. Мой стон. От этого звука хватка Райана на моих волосах становится крепче, он притягивает меня ближе, вжимая в свое твердое тело. Я скольжу по капоту и обвиваю его торс ногами.
Не знаю, сколько проходит времени, но, когда мы разрываем нашу связь, я с трудом перевожу дыхание, не в силах что-либо сказать. Райан отстраняется, изучая мое лицо. Он ждет сожалений? Улыбаюсь. В темных глазах вспыхивает искра.
В следующую секунду он отрывает меня от капота, и слабые ноги касаются земли. Райан безмолвно показывает на пассажирское сиденье, и я послушно сажусь в машину,
