Стиратели. Исчезнуть без следа - Ким Чунхёк
– Может, лучше и не знать.
– Согласен. Я тоже так думаю. Если не знаешь, есть шанс прожить счастливую жизнь.
– Я впервые слышу, что человека тоже можно стереть.
– Десять лет назад я познакомился с одним человеком. Он знал, что я стиратель, расспрашивал меня о том о сем, а потом протянул мне книгу. Это было что-то вроде кодекса стирателей. Там было сказано, что истинное предназначение стирателя не в том, чтобы удалять предметы, а в том, чтобы перемещать людей в другое измерение. Но сделать это не так-то просто. Для этого нужно полностью выслушать его историю. Нужно знать про него все, понять его, прочувствовать все его эмоции, и только тогда его получится стереть.
– Значит, чтобы стереть человека, надо все о нем знать?
– Все узнать невозможно, но не должно быть никаких неточностей.
– И скольких вы уже стерли?
– Пятерых.
– И всех успешно?
– Не знаю. Может быть, мне удалось переместить их в другое измерение, но в реальности они все просто пропали без вести.
Кан Чхиу тяжело вздохнул. Ему впервые представилась возможность поделиться своими переживаниями. Завершив тяжелый разговор, он почувствовал, как по телу прокатилась волна жара.
– Кто-нибудь, кроме вас, об этом знает?
– Да. Есть еще один человек. Директор издательства. Он и находит желающих. У него обширные связи.
– Он приводит людей, а вы отправляете их в другое измерение? Вот почему вы анонимно пишете биографии? Вам все равно приходится выслушивать множество историй. А так можно убить двух зайцев одним выстрелом.
– Разве я вам об этом рассказывал?
– Я сама догадалась, когда рассматривала книги у вас в кабинете. Все ваши работы собраны в одном шкафу, но там, помимо ваших романов, есть и разные биографии. Поэтому я сделала вывод, что их тоже писали вы.
– Вы очень наблюдательны.
– А в детстве мне говорили обратное… Дело не в наблюдательности, а в логическом мышлении. Иногда самые разумные выводы можно сделать, исходя из самых очевидных вещей. Значит, и писателем вы стали специально?
– Нет. Иногда я думаю, что, возможно, «Откровение стирателя» попалось мне в руки не случайно, а потому что я писатель. Я писал на заказ еще до того, как официально стал писателем. Может, «Откровение» само нашло меня, потому что к тому времени я уже приноровился выслушивать людей и превращать их истории в текст.
– А в «Откровении стирателя», случайно, не говорится о том, как увидеть дополнительный слой? Что сделать, чтобы увидеть этих людей?
– Говорится.
– И что же? Что нужно сделать?
Кан Чхиу подошел к сейфу в углу кабинета. Внутри лежали три толстые папки. На всех были указаны имена. Чхиу достал папку с именем Со Хаюн. Папка выглядела очень тяжелой, настолько, что ее трудно было удерживать в одной руке. Чхиу опустил ее перед Ису. Папка с глухим звуком упала на стол.
Ису заглянула внутрь. Листы были заполнены мелким шрифтом. Это не было похоже на итоговую рукопись, скорее на черновик. Были там и записи интервью, автоматически переведенные в текстовую форму, о чем свидетельствовало множество ошибок и странное деление на абзацы.
– Вы сможете увидеть их, если все прочитаете.
– Выходит, чтобы увидеть этих людей, мне нужно сделать то же самое, что и вам, чтобы их стереть?
– Именно. Вам нужно узнать о человеке все, чтобы его увидеть.
– Чья это история?
– Той, кого я больше всего хочу увидеть.
– Кто такая Со Хаюн? – спросила Ису, читая заголовок.
В первой части был описан самый счастливый период жизни Со Хаюн. Она начиналась со слов: «Счастливее всего я была, когда мне было десять лет».
– Женщина, которую я любил больше всего на свете.
Чхиу закрыл сейф. Другие две папки остались внутри. История Со Хаюн лежала на столе перед Ису. Она начала читать.
Счастливее всего я была, когда мне было десять лет. Возле нашего дома был маленький дворик. Или, правильнее будет сказать, садик? Там росло небольшое кизиловое дерево, хотя тогда я не знала, как оно называется. Каждую весну оно покрывалось красивыми желтыми цветами. В сад был проведен шланг с водой. Помню, как мы с младшим братом играли, брызгаясь холодной водой. Как-то ночью мы собрались в том дворике всей семьей, чтобы смотреть на звезды. Я тогда сказала: «Пап, а как туда попасть?» И папа ответил: «Везде-то ты хочешь побывать, Хаюн. Чтобы попасть на небо, нужно пробурить в воздухе тоннель. Я потом для тебя такой сделаю». Потом я закидала его вопросами, мол, что такое «тоннель» и что значит «пробурить», и мама сунула мне в рот зефирку. В том доме было одно тайное место. За двором находилась огромная бетонная труба, в которую можно было пролезть и скатиться по ней вниз по холму. Мама с папой об этом не знали. Это был мой секрет. Если бы я им рассказала, то они бы тут же запретили мне так делать, потому что это опасно. Это был мой секретный проход, куда не могли попасть взрослые. Однажды я ужасно напугала маму. Решила пошутить над ней, когда она вышла из дома. Я могла скатиться по этой трубе и быстрее нее спуститься по холму. Так я и сделала. Возникла перед ней из ниоткуда. Мама стала меня расспрашивать, но я ничего не рассказала. Тогда она решила, что я спустилась, скатившись по холму. «Ты хоть знаешь, как это опасно? Не шути так больше!» Поэтому я решила никому не говорить про проход. Даже брату. Только однажды я рассказала своей подруге Чимин. Мы забрались в эту трубу и сидели внутри. Когда мы уже собирались вылезать, то услышали чей-то голос. Мы с Чимин, притаившись, молча смотрели друг на друга. Ждали, пока человек, которому принадлежит голос, уйдет. Даже не знаю, как долго мы там просидели. В трубе постепенно темнело. Мы уже не слышали голосов, но продолжали сидеть внутри. Как сейчас помню на себе дыхание Чимин.
На следующий год, когда мне исполнилось одиннадцать, мы переехали в квартиру. Было очень жаль, что у нас больше не было своего двора. Мне казалось, будто у меня в душе тоже цвел небольшой садик, но теперь он пропал. Я грустила, что у меня больше нет моей потайной трубы. Если во время прогулки мне попадалась похожая труба, я обязательно заглядывала внутрь.
Когда в старших классах мы писали сочинение о планах на будущее, я написала,
