«…ещё 28 минут» - Хачатур Исмаилов
– То же самое мог бы сказать тебе и я, сравнив Армению с Большой Медведицей, а Карабах – с Малой. Тут спорить бессмысленно, Гасан-джан, это путь в никуда.
– Как мне быть, брат? – вопрошал Гасан. – Я на фронте уже четверть века, переходил границы по земле не раз, а вот небо-то одно на всех. Почему же с землёй не так? Почему ваши солдаты не отходят на свои позиции, к себе в Армению, и не освобождают наши земли? Мы же не такие слабые, какими были в конце 80-х и в начале 90-х годов. У нас серьёзная армия с мощным вооружением, и мы вернём назад свои земли. Неужто вы этого не понимаете? Неужто вам не жаль своих, да и наших молодых пацанов, которые лягут в этой никому не нужной войне? Почему, брат, должно случиться кровопролитие, чтобы ваши отошли? Неужели вы забыли, что за эти земли уже было кровопролитие и с вашей, и с нашей стороны? И земля здесь пропитана кровью солдат. Ваших, наступающих солдат. И наших, отступающих солдат. Так вот скоро мы начнем. Совсем скоро начнем, Артак. И тогда прольется еще много крови. Крови молодых парней, которые могли бы жить, созидать, создавать семьи и династии. Будут опять жертвы, но на это раз в ином распорядке. Будут жертвы наших наступающих пацанов. Будут жертвы ваших отступающих пацанов. Неужели ваша сторона так и не поняла, что когда-то надо остановиться? – закончил Гасан и посмотрел на Артака внимательным взглядом.
Артак слушал его молча и глядел на звёзды Армении. Была пронзительно ясная тёмная ночь – ни одно облачко не портило картину звёздного неба. Неба, которое бывает только в Армении. Он любил и это небо, и людей, но не понимал, чего же ждёт от него Гасан. Он хотел говорить искренне, но боялся, что Гасан передумает их отпустить.
– Что думаешь, брат? Ну, не молчи, – обратился к Артаку Гасан, по-дружески приобняв его за плечо. – Не боись, вы с мамой уедете сегодня домой. Только вот может кто-то из армян объяснить мне, почему же вы захватили наши земли и удерживаете их? Или ваши скоро полезут и на небо? Небо, Артак, тоже будете захватывать? Сколько можно? Посмотри, как красиво.
– Да, Гасан, фантастически красиво. Но что ты хочешь услышать от меня?
– Правду. Я хочу понять вашу правду.
– Какую правду? Нашу правду хочешь, армянскую?
– Правду без фильтров.
– Хорошо, брат, тогда слушай. Правда в том, что Карабах веками был армянской землёй и назывался он Арцах. Там находятся такие великолепные церкви, как Гандзасар, которая была освящена в 1240 году. Согласно преданию, в усыпальнице храма захоронена отрубленная Иродом голова Иоанна Крестителя, принесённая сюда из Киликийской Армении во время одного из крестовых походов. Это что, строили азербайджанцы? Или храм Дадиванк, построенный тоже в тринадцатом веке? Сколько тебе назвать церквей? Там жили армяне, там существовали армянские храмы, но по какой-то злой воле или по ошибочке дашнакского правительства Армении, плюс бездумные действия большевиков-интернационалистов, нашу землю передали Азербайджану, видимо, в ожидании мировой коммунистической революции. И дело даже не в ошибочке. Просто в Азербайджане Советская власть установилась в восемнадцатом году, а в Армении в двадцатом. Вот и включили независимый Арцах в состав Советского Азербайджана. А Республика Армения, раздираемая противоречиями из-за бездарного правления Дашнакской партии[45], ничего не смогла этому противопоставить. Они, дашнаки, подписали позорный Александропольский мир, по которому даже Варденис, где мы с тобой сейчас находимся, переходил в состав Турции. Дашнакское правительство денонсировало так же Севрский мирный договор, согласно которому Армения должна была стать в десять раз больше, чем её нынешняя территория.
Повезло Армении хотя бы в том, что 11-ая Красная Армия во главе с армянскими большевиками зашла в Армению и отбросила турецкие войска обратно, за реку Аракс. Но у большевиков была иная национальная политика, интернациональная. И тот факт, что Арцах (Карабах) остался в составе Азербайджанской ССР, особо никого не волновал. И пошло-поехало. Армян выдавливали оттуда, начался белый геноцид. И так целенаправленно, последовательно: Лачинский коридор между Карабахом и Горисом полностью освободили от армян и заселили азербайджанцами. Это делалось десятилетиями. Выдавили всех, чтобы оторвать Армению от Карабаха.
Пойми, дорогой Гасан, мы тоже не сторонники войны. Но так было на самом деле. Потом, когда в самой Москве, в Кремле, слова «большевизм» стали стеснятся, и его сменило более модное «перестройка». Два братских народа пошли друг на друга, вспомнив былые претензии. Мы с вами уже идём вперёд, путём интернационализма и социализма? Тогда сдавай назад, брат! Вы на нас, мы на вас. Понимаю, какое кошмарное месиво пронеслось тогда перед твоими глазами, но то же самое происходило и перед моими. Были наёмники и предатели, были герои и отъявленные негодяи с обеих сторон. Мы зашли слишком далеко, брат. Вы зашли слишком далеко. Но нам с тобой нечего терять и ничего не нужно от этой войны. Она выгодна сверхдержавам и сверхбогатым людям наших и некоторых других стран. Ты же понимаешь, какие деньги крутятся в этой войне. Поэтому и нет ей конца. Ты прав брат, что были жертвы у нападающих и у отступающих. Ты так же прав в том, что будут еще жертвы, и тоже у отступающих и у наступающих. Все возможно, Гасан-джан.
– Это твое видение, Артак. Ты, увы, не понимаешь меня. Может быть, это и не твоя война, но это моя война, точно. Здесь ты ошибаешься, брат. Возможно, потому, что ты коммерсант, а я солдат. Это моя война, пока мои братья у вас в плену и пока наша земля – под вашей оккупацией. Я на фронте давно, и я видел всё. Я видел захват нашими силами Шаумяна и падение нашего города Шуша.
– Шуша – ваш город? Гасан, побойся Бога! Как ты можешь называть Шушу азербайджанским городом? Это город веками был армянским.
– Тогда скажи, что означает по-армянски Шуша? Скажи, Артак.
– Не знаю. Что-то, наверное, связанное со стеклом. По-армянски «шуша» означает стекло. Ну, это в народной интерпретации.
