Золотая кровь - Евгения Черноусова
В коридоре её ждал Эдик: «Что, правда, что ли, проверяла на девственность?» «Хамло!» «Я ей ватрушечку припас, а она обзывается!»
Глава пятая. ДУРАЦКАЯ ИСТОРИЯ
Не дойдя до своего подъезда, Людмила Васильевна вытащила телефон из сумки: «Инна, ты дома? Не возражаешь, я зайду?» и свернула в арку. Помахала рукой, зная, что где-то над ней камера. Дверь пискнула, она вошла. До недавнего времени Инна гоняла по ступенькам, чтобы открыть гостям. Только прошлой осенью Асояны, дед и внук, установили электронный замок и скрытую камеру, чтобы Инне не спускаться на каждый звонок. Людмила Васильевна даже загорелась сделать у себя так же, но потом, узнав стоимость, передумала. Но всё равно снова с завистью покосилась на экранчик у двери, на котором висело две картинки: вид от двери, подаваемый от дверного глазка и вид сверху — от камеры, которую Людмила Васильевна всё никак не могла обнаружить на своде арки. Войдя в кухню-столовую, как всегда, вздохнула: «Как у тебя стильно! А люстра! Антиквариат?» Убирая какие-то бумаги, Инна ответила: «Нет, конечно, но очень удачная стилизация, сама любуюсь».
Раздражала Инна её чрезвычайно. Но, увы, ссориться с ней — себе дороже. Иначе откуда тогда черпать новости? Из всех институтских подруг принимала Людмилу Васильевну только Оля, и то после обиды, которую ей нанесли в доме Оли Асояны, идти к ней не хотелось. Да и страшновато. Сейчас бы Светку расспросить, которая всегда в курсе событий. Но Светка носа не казала с Таниных похорон. И на звонки не отвечала. А чего психанула, спрашивается? Так что, переступив через свою гордость, Людмила Васильевна начала расспросы. Инна, вопреки обычной скрытности, отнекиваться не стала и рассказала о том, что Олин внук оказался не внуком, что Алик и Римма предпринимают попытки связаться с Быкадиновым и проинформировать его о том, что Самсины как доноры ему не годятся, но пока безрезультатно: слишком тот высоко. Оля вся в напряжении, а Петя, как ни странно, получает колоссальное удовольствие. Алик принёс ему шокер, закрепил в подлокотнике коляски, и Петя целый день тренировался, чтобы быстро его извлекать. Оля переживала, как бы Петю не ударило током, а Римма сказала: «Ты что, не видишь, старики себя мужиками почувствовали, защитниками». И Оля махнула рукой.
«Ты поверишь, я уже тени собственной боюсь, — пожаловалась Людмила Васильевна. — Если кто-то приближается, я шарахаюсь как от чумы». «А чего вылезла со своей информацией, когда никто не спрашивает?» — резонно возразила Инна. «Ты знаешь мою принципиальность. Я лжи не приемлю!» «Даже если ложь во спасение?» «Кто же знал, что во спасение?» «А для чего?» Людмила Васильевна с трудом перевела дыхание. Сказала бы она этой Инке… ладно, ещё сочтёмся. Впрочем, Инна тоже завелась. Как бы она ссору не затеяла! Надо бить на жалость. «Инна, у тебя есть родня, которая поддержит и поможет. А я совсем одна. У Оли вон Андреевы и Асояны дежурства установили. Эдик, наверное, до сих пор ночует? — Инна кивнула. — Ну вот, а у меня никого нет. Случись что, никто не поможет». Инна ей возразила: «У Оли родных нет. Но она на чужую беду отзывчива. Поэтому у неё друзей много». И тут уязвила, стерва! «Оля отзывчива! Да я начинаю о ком-нибудь рассказывать, и вижу, что она не слушает! Ещё и заноет: «Люда, мне это неинтересно!» Инна выпучила на Людмилу Васильевну глаза, а потом захохотала: «Ой, не могу! Оля помогает, а не сплетни собирает!» Ах, я сплетни собираю?
Так что пришлось поссориться.
Через неделю Людмила Васильевна затосковала. Звонить кроме Иры некому. Две бывшие коллеги по колледжу, с которыми она сохранила контакты, недоступны: одна отдыхает в Испании, другая переехала к дочери сидеть с детьми и вечно отключает телефон. Позвонила Оле, хоть и была обижена на неё. Но Оля даже не поинтересовалась, как дела у подруги, а взволнованно сообщила, что готовится к встрече долгожданной гостьи Алдоны и вся в делах. Людмила Васильевна хотела посоветовать ей стребовать с Тани и её мужа деньги на содержание дочери, но Оля её даже не дослушала, извинилась и, не дожидаясь согласия, отключилась. А через пару дней квартирный телефон вообще не ответил. Что же, они целыми днями гуляют? Ведь Петя всегда с удовольствием отвечал на звонки. Не поехали же они с инвалидом на Олину дачу? И сотовый Олин недоступен. Так бы и не знала она ничего, если бы не встретила на Сенном рынке Аллу, приятельницу и соперницу покойной Тани Асоян. Они с упоением поболтали, сидя в кафе, и было ей о чём рассказать Ире по телефону вечером.
Оказывается, они действительно съехали на дачу. Но потом пришлось вернуться, потому что квартиру обокрали. «Ира, что Алка несла! Мол, украли валюту, золото с бриллиантами и коробки с электроникой. Можно подумать, я что-то в этом доме не знаю. Компьютера у Оли отродясь не было, да и зачем он ей? Все доходы — Олина и Петина пенсии, да от квартирантов Петиных чуток. Уж никак не в евро. Денег Таня немного оставила, тоже не в юанях, и они на сберкнижке, причём большая часть истрачена на Танины похороны. Ну скажи, зачем лезть в этот собес? Да эти уголовники рыдали от жалости, пожалуй, ещё какую мелочь в Петину шапку бросили!» Ира вздохнула и сказала: «Люда, это как раз и пугает. Если в квартире нечего взять, значит, искали что-то другое. И не факт, что нашли». «Ты думаешь…» — похолодела Людмила Васильевна. «Да, похоже, что история продолжается». «Ну, спасибо, подруга, успокоила!» «Люда, тебе удобнее сунуть голову в песок?»
Людмила Васильевна не выспалась. Часов до двух вздрагивала от каждого звука. Потом всё-таки провалилась в сон, но утром встала с тяжёлой головой и сердцебиением. Уж такие кошмары ей привиделись! Нет, так жить нельзя! И, не позавтракав, она схватила
