#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Так все и понеслось, и завертелось, и закружилось с тех пор. Все отступило на второй план: другие интересы, работа, друзья, коллеги, книги, учеба – все оттенилось, поблекло и слилось с серым. Она одна была ярким пятном на полотне жизни, она одна волновала грудь. Весь февраль они прятались в кафе и музеях, пока наконец Вера не согласилась поехать к нему в Подмосковье и остаться ночевать.
Наступил март. Снега в столице сошли рано, обнажая черную землю, зиявшую, словно раны на теле города. Голые деревья грязными тонкими нитями разрезали небосвод. А все-таки, несмотря на эту тоскливую обделенность, в воздухе разлилась приятная весенняя сырость, теплота и вместе с ней – столь чистое, по-юношески искреннее обещание перемен. И хотя это случалось каждый год, и никого уже нельзя было удивить весной, и все уже прекрасно знали, что она недолговечна и что ощущения эти эфемерны и развеются словно дым спустя месяц, и будет лето, и осень, и опять все помертвеет зимой, – все равно Сергей и Вера вдыхали этот аромат, закрывая глаза от наслаждения. Все кажется случившимся в первый раз – даже оборот Земли вокруг Солнца, – когда ты влюблен по-настоящему.
Они гуляли на Патриарших прудах. Прямоугольный пруд еще не освободился ото льда, но лед истончился, весь почти вытек, и в небольшой проталине плавали умиротворенные утки, рано вернувшиеся после зимовки.
– Послушай, Вера, мне кажется, нам нужно уехать отсюда, – сказал он ей вдруг, поворачивая ее к себе, лицом к лицу, и обнимая за тонкую талию.
– Уехать? – засмеялась она, не воспринимая его слова всерьез. Короткие волосы ее разметало по лицу порывом теплого ветра. – Но зачем? Тебе не нравится Москва?
– С тобой я готов уехать на другой конец света. Ты же знаешь.
– Нет, я этого еще не знала. – Она помотала головой, а потом с озорством добавила: – Теперь знаю.
– Давай отправимся в путешествие. Я поговорю с заведующим, возьму отпуск внепланово, ты тоже. Алексей Викторович невероятный человек, умнейший как врач, как человек тоже мудрый. Думаю, он поймет, войдет в положение. Ему шестьдесят лет, но…
– А куда мы поедем? – перебила его Вера, которой не терпелось узнать про его планы насчет себя, а не слушать про его работу.
– В Египет, Турцию, куда угодно.
– В Турции еще холодно.
– Тогда Египет.
– Но…
Что-то в лице Веры смутило его, какое-то едва уловимое колебание. Но Сергей быстро забыл о нем, вернувшись к главному. Мужской его ум любил прямоту и не выдерживал оттенки чувств.
– Или Таиланд, – сказал он. – Как ты не понимаешь: весь мир перед нами, я чувствую какую-то необыкновенную свободу ото всего. Мне кажется, мы как вольнолюбивые птицы – можем построить любую жизнь, любое будущее, полететь в любую точку света. Это, наверное, смешно. Звучит глупо. Кажется, всегда я был прагматиком, экономил, откладывал все на потом. На ипотеку, потом на досрочное погашение. Но что же остается для нашей с тобой мечты? Одни счета в банке? Где наши воспоминания, где наши впечатления? А ведь именно сейчас они будут самыми сильными, они отпечатаются в памяти навсегда. Когда ты так яростно влюблен, невозможно считать бумажки и откладывать жизнь на потом.
– Но ты правда хочешь поехать именно сейчас? Мы ведь так мало знаем друг друга.
– Я о тебе все узнал. Двадцать шесть лет, работаешь аналитиком в банке. Много читаешь, можешь провести бесплатную экскурсию по Третьяковке и Пушкинскому музею.
Вера засмеялась, но все равно зарделась: как так можно было согласиться? Разве предлагают совместную поездку, когда отношениям всего месяц?
– У меня еще никогда такого не было, чтоб так быстро – и поехать вместе в другую страну.
– Тогда это будет в первый раз.
Она хотела было что-то возразить, но образ жаркого Египта с огромными пирамидами или Таиланда с его тропическими зарослями встал перед глазами туманной дымкой. Она почти не видела мир, была за границей два раза. Обычно все их обсуждения с подругами длились по полгода, все были нерешительными, многие отказывались в итоге. А здесь – так быстро нырнуть, без раздумий, просто сделать, и все – это ли не счастье, это ли не новизна чувств, это ли не обновление всего организма? Его возвышенные и полные какой-то истинно мужской силы и упорства слова покорили ее. Сергей словно учил ее чему-то новому и неизведанному, заставлял переворачивать страницы жизни с невероятной скоростью, против ее воли, против ее зазубренного плана. Но какие то были страницы! Это был Затерянный мир, страна снов и потаенных мечтаний. Ради их красок и завораживающих рисунков можно было рискнуть всем.
– Хорошо, – сказала она так просто. – Давай поедем.
Но когда вечером она, захваченная порывом, позвонила матери, та всполошилась.
– Ты его знаешь всего месяц! К чему такая спешка? А вдруг он что-то сделает с тобой за границей?
– Мама! – с жаром воскликнула Вера.
– Сколько историй таких было, – говорила Татьяна Викторовна. – Ты такая красивая и молодая девочка. Я боюсь, чтобы он с тобой ничего там не сделал. Все-таки это как-то подозрительно. Обычно поездки предлагают, когда уже хорошо знают друг друга, когда живут вместе. Да ты еще и познакомилась с ним в интернете. Мало ли…
– Мама, ну перестань, – сказала Вера, но уже не так уверенно. Зерно сомнения опустилось в почву мыслей и начало медленно впитывать влагу доводов. «Как все-таки сильны слова родителей, как они пленяют ум, логику, волю даже взрослого и полностью независимого человека», – сразу же подумала про себя Вера. Поэтому она все-таки сказала: – Я буду осторожна, не переживай. Но он правда не сделает ничего плохого. Мне кажется, я его всегда знала. Он как плод моего воображения – совершенен во всем.
– Таких людей не бывает.
– Я знаю. Но он совершенен для неидеальной меня.
– Разве ты не идеальная? – возмутилась мать, для которой замечание о недостатках дочери прежде всего было камнем в ее собственный огород. А затем, подумав, добавила: – Ну капризная, бывает. Взбалмошная, конечно. Своенравная.
Вера засмеялась.
– Спасибо за похвалу.
– Что есть, то есть, – закончила ворчливо мать.
Вера повесила трубку и откинулась в кресле, мечтательно покручиваясь на нем. Взбалмошная, своенравная, капризная, жесткая порой – но он любил ее такой, это ли не бесконечное счастье? Ей казалось, что Вселенная решила загладить годы неудачных отношений, унижений, оскорблений, слез и подарила ей многодневный праздник, пропитывающий все существо восторг, имя которому было – Сергей.
Через неделю наступили новые выходные, Сергей приехал к Вере, чтобы увезти ее
