Про папу - Максим Викторович Цхай
Я точно знаю, что липовый мед зимой должен засахариться. Если он жидкий, то это значит, его перетапливали, и это уже не целебный продукт, а обычная карамель с запахом липы.
Слава богу, утряслось с регистрацией земли, Россия безоговорочно признала все правовые акты Украины.
Целый день под окнами работает экскаватор, рабочие орут друг на друга, как обозленные хоббиты. Воду по случаю ремонта отключили.
Я похудел за время пребывания в Крыму на шесть с половиной килограмм, и нервы немного порасшатались. Зато дом стал похож на дом, с документами разобрались, папа ходит с тросточкой, стриженный и помолодевший.
Сейчас папа хозяйничает по дому и радуется, что все утряслось с землей. Котася заполучила меня в полное владение и не слезает с колен. Собака Белка протиснулась в щель неплотно закрытых ворот и целый день бегала по поселку, соседи загнали ее домой, застигнув возле сберкассы.
За окном мороз и солнце.
Я счастлив, за все слава богу. Вот только кашляю, но это пустяки.
* * *
Котасе прилетело. У меня куча дел с утра, утренний массаж ее шкурки мы пропустили. Сейчас время дневных поглаживаний. Но я сижу за ноутбуком, ни фига не получается, печатаю быстро и двумя руками. Эта мохнатая баба лезет головой мне подмышку.
— Пошла вон, не до тебя сейчас.
— Бе-е-е!
— Да что это такое, утром отец свиной голове зубы выбивал долотом, теперь вот это вот!
— Бе-е-е!
— Мне покой будет или нет?
Смахиваю кошку с кресла, она, как на резинке, тут же отталкивается лапами от пола и прилетает обратно.
— Бе-е-е…
— Котася, убью.
Кошка серьезно смотрит мне в лицо. Кажется, поняла. Снова пытаюсь погрузиться в текст.
— Б-Е-Е-Е!!!
Котася, видимо, решив, что я не плохой, а просто оглох, уже встала передними лапами на стол и, щекоча усами мне мочку уха, орет мне прямо туда.
Шлеп! — это по тощей жопе. Молча и совершенно спокойно спрыгивает с кресла и исчезает. Интересно, какова будет ее месть? Все-таки я восхищаюсь кошками. Все эмоции под контролем. Так, без паники, расстановка сил поменялась, пора отступать на ранее подготовленные позиции. Теперь нам положено поссать на Максимову куртку. И ведь сделает это с таким же спокойным, сосредоточенным выражением лица.
Ничего личного, просто бизнес.
22 декабря 2016 г.
Что-то же осталось в этом вечно раздраженном, постоянно бурчащем человеке от моего легкого, юморного, всегда такого беспечного папы? Выражение лица которого постоянно было таким, словно он когда-то увидел что-то прекрасное и не может об этом забыть.
Того, что рассказывал мне на ночь сказки, которые тут же на ходу выдумывал. Что играл со мной в солдатики и в разведчика. Баловал меня всегда, когда мамы не было дома. Смиренно терпел меня, подростка, которого можно было отнести даже не к трудным, а к «мать вашу, это вообще что такое?».
Конечно, отец остался прежним. Только теперь его нужно искать, находить и извлекать, как семечко, из скорлупы возраста.
Когда папа улыбнется своей прежней, тихой, чуть растерянной улыбкой, у меня в душе все сразу успокаивается. «Здравствуй, наконец-то это ты».
Улыбка прячется почти сразу за мрачной раздраженной маской старости. Но я знаю, она жива и есть.
А еще — конечно, его любовь ко мне. Она осталась прежней. У меня нет ни малейшего сомнения, что, если перед отцом поставить выбор — кому шагнуть в огонь, ему или мне, он молча и сразу сделает шаг.
Ну, может быть, только чуть растерянно улыбнется сперва.
23 декабря 2016 г.
Вышел погулять с собакой Белкой. То-то радость собачья — снегу привалило. Зарывается носом в наст, нюхает. Мышей ищет? Да нет, наверное, ей нравится этот свежий запах чистоты. Мимо проходит грузный мужик лет пятидесяти, типично симферопольский, то есть что-то вроде артиста Смирнова в роли хулигана и тунеядца из «Приключений Шурика». Как и положено, слегка навеселе. Смесь силового добродушия и полного отсутствия поиска смысла жизни в глазах.
— О! Хо! Какая собака! Это твоя собака? Ха!
Собака Белка, чувствуя прикрытый мной зад, начинает картинно ставить уши и даже рычать.
— Ох, овчарка! Настоящая овчарка! Колбасу будешь?
Это он не мне, само собой, это он с Белкой разговаривает. На равных.
— Можно я ей колбасы дам? Меня тут друзья угостили…
Белка, сложив уши, вся, как ртуть, влилась в собственный нос.
— Она не берет у чужих, может кинуться.
Белка удивленно смотрит на меня.
— Да нет, отчего же, я беру!
Снова дергаю за поводок.
— Сиди.
— Да беру же я!
Мужик, пряча сверток за пазуху:
— О, какая собака, немецкая овчарка, одно слово. Уши, глаза! Не берет у чужих — правильно!
— Не слушай его, мужик, ты куда, я беру!
Мужик, помахав нам рукой, переваливаясь, удаляется. Я смотрю на собаку Белку.
— Да я бы не кинулась! Куда вот он пошел теперь?
— Не знаю, куда он пошел, а мы идем домой. Попрошайка. Болонка. Позорище.
Белка понуро идет за мной.
— …Такой мужик был хороший, колбасой угощал…
Мужик был хороший, да. И день хороший. И собака у нас с папой хорошая. Бесполезная только. На симферопольском рынке ее сестра купила, что еще ожидать. Немецкая овчарка, ага. Подделка ты китайская.
24 декабря 2016 г.
После того как приболел, я стал наблюдать очень интересные вещи. Папа делает все сам, пытается заботиться обо мне. И он посветлел лицом, ушло постоянное напряжение из бровей.
Выходит, отец должен о ком-то заботиться для комфорта?
Наверное, все-таки нет. Известно, как пожилому человеку порой необходимо чувство, что он нужен, что без него никак. А это чувствуется не тогда, когда хлопочут вокруг него, а когда нуждаются в нем.
Интересная мысль, простая, но когда это проявляется так очевидно…
* * *
Однозначно, заболел я не зря.
Папа накупил мне кучу булок, как раз тех, из-за которых скандалил пару недель назад. По левую руку теперь банка хорошего меда, по правую — малиновое варенье.
Папа на меня больше не кричит. Только наберет воздуху и откроет рот, я строю мину «прощаю всех», и он сразу делает вид, что зевает, поэтому похож на очень худого сома, вытащенного на берег.
Температура прошла, завтра вернусь в строй. Жизнь идет, йог спокоен.
25 декабря 2016 г.
Невзирая на мороз, снег и гололед, папа снова удрал погулять с утра пораньше. Опять напялил на голову шляпу, зимнюю шапку носить не хочет. Хорошо хоть меховые ботинки надел, еле упросил. Уже обед близится, где этот несносный старик?
* * *
О,
