Всепрощающий - Эдуард Пиримов
– Здравствуй Риаз. – также его поприветствовал Катер. – Чего тебе дома не сидится?
– Хотел у вас спросить, почему к вам друзья на Рождество не пришли.
– Они не пришли, потому что их не существует.
– Значит, их у вас нет?
– Нет. Их нету в принципе. Есть люди, с которыми ты просто поддерживаешь хорошие отношения, есть хорошие знакомые, но друзей нет. В неудобный для них момент, когда ты просишь помощи, они начинают придумывать отговорки, какие-то срочные дела и тому подобное, чтобы не утруждать себя. Так что, Риаз, нету друзей.
– А родственники?
– А что родственники… У них свои дела. Им незачем тратить на меня своё время.
Риазу снова стало грустно. Чтобы не тянуть время и продлевать грустный момент, он достал из-за спины пакетик со сладостями.
– Это вам. – сказал Риаз, протягивая угощение.
– Рождественские сладости. – сказал Катер, рассматривая содержимое пакетика. – Спасибо.
– И это тоже вам. – добавил Риаз, доставая из кармана фонарик.
– А это что ещё?
– Это синий хромированный фонарик. Мне его папа подарил.
– И зачем он мне?
– Это вам подарок от меня.
– А ты в курсе, что даренное не дарят?
– Я решил, что он вам нужнее. Он помогает увидеть свет в любой темноте.
Слова Риаза прозвучали немного странно, но Катер подарок принял. На фонарике крупными буквами было нацарапано «РИАЗ».
– Счастливого вам Рождества. – пожелал Риаз Катеру и побежал по сугробам домой. Катер проводил его взглядом и стал рассматривать принесенные подарки.
– В любой темноте. Интересно. – задумчиво произнёс Катер, закрывая дверь.
В Рождество и на каникулах Риаз отдохнул хорошо. Он практически целые сутки напролёт проводил на улице. Максимус решил не отставать от сына и выходил на улицу вместе с ним, прихватив остальных членов семьи. Это его первый долгий период отдыха за последний год и Агнес несказанно была рада этому событию. Хелена с Бруно были на своей волне. Хелена в основном гуляла по торговым центрам с одноклассницами и пыталась завести знакомство каким-нибудь красивым парнем. Но в конечном итоге так и никого не завела. Кандидаты либо были заняты и не проявляли интереса, либо попадались такие как Джефф. Бруно же, поселившись в гостинице, отрывался по полной программе. Всех его дел перечислить невозможно, но можно с уверенностью сказать, что он отдыхал в рамках закона. Затем наступила весна. Снег растаял, солнце стало больше показываться на глаза и проявлять тепла. Дети с взрослыми вышли из каникул в рабочий ритм, постепенно вливаясь в его порядки. Лишь Бруно в этот момент никуда не торопился. Он сидел на лавочке в парке и отдыхал. Его костыли аккуратно лежали рядом. Ему надоело сидеть в гостинице, и выбрался в парк, чтобы поразмыслить о своём текущем положении в жизни. Оно на данный момент было у него не из простых. Девушка бросила, с престижной работы выгнали, а дом отца сейчас ремонтируют, после того как на крышу упали два дерева, растущих на соседнем участке. Жить у брата он не хотел. Не хотел его теснить и занимать место в доме, хоть и очень рад был видеть. Теперь только оставалось колесить по миру с кучей денег на карте.
– Это моя лавочка.
Бруно поднял голову и увидел хмурого старика, сложившего руки за спину. Бруно молча подвинулся. Тот присел рядом и взглянул на соседа.
– Ты, наверное, не понял. – не унимался старик. – Это МОЯ лавочка.
– Вот, скажите мне, вы старый и опытный человек. Вы знаете, почему женщины так остро реагируют на маленькую ложь? – не выдержал Бруно и задал вопрос старику, не найдя в себе ответы. Тот перестал хмурится и задумался. Поразмыслив, он ответил:
– Во-первых, я не старый. А во-вторых, всё зависит от того, где ты оступился.
– Я соврал своей бывшей девушке, что люблю кататься на лыжах также, как и она, хотя они мне просто нравится.
– О, тогда ты по уши в луже, дурачок. Для женщин не существует разницы между маленькой и большой ложью. Есть просто ложь. Тем более если это касается их любимого занятия.
– Значит с Марлис мне не помириться…
– Конечно не помириться. А теперь ты ответь на мой вопрос. Ты в два раза моложе меня и наверняка знаешь ответ. – сказал собеседник и сделал драматическую паузу. – Зачем женщинам крем с экстрактом манго и сливы?
Бруно слегка удивился такому вопросу. Он даже не скрыл своего удивления. Тем временем старик продолжал:
– …Когда открываешь эту банку, от неё так разит, что хочется завернуться в мокрое полотенце и умереть лицом в подушке. Да ещё такая упаковка, что дай им ложку и они этот крем есть начнут, если в буклете скажут, что он полезен для почек!
Возмущению старика не было конца. Он бубнил, ворчал и причитал не унимаясь. Конечно, само собой Бруно знал ответ, но вот как ему это объяснить?
– Мне как мужчине это сложно объяснить. – прервал его Бруно. – Я понимаю, зачем им всё это нужно, но объяснить вам это не смогу. Лучше спросите у жены.
– У меня уже как двадцать лет нет жены.
– Как нет. – удивился Бруно. – Тогда зачем вам это?
– Я её понять хочу. – сказал коротко старик. – Хочу узнать какой у них ход мыслей.
– Чтобы понять женщину и её мысли, надо быть женщиной. Ну, или хорошо разбираться в них. – подметил Бруно и протянул руку для рукопожатия. – Меня зовут Бруно.
– Полди Катер. – коротко представился старик и пожал руку. – Что касается твоей проблемы, Бруно, то советую тебе переключиться. Отдохни в конце концов.
– Мой брат мне также говорит. – сказал Бруно улыбаясь.
– Либо найди себе другую спутницу. – предложил другой вариант Катер и наклонился, чтобы поправить штанину.
– Да где ж её взять…– расстроенно сказал Бруно и посмотрел налево. Походка. Фигура. Грация. Они были прекрасны. Всё это идеально сочеталось с ровными ногами, крепким телосложением и рыжими волосами, которые поднимались при каждом её уверенном, жестком и грациозном шаге. А эти великолепные янтарные глаза уносили далеко за пределы парка, показывая всё разнообразие мира и сложность её нераскрытой души. Эти глаза. Это лицо. Они притягивали его. Ровно, как и фигуру, которую она явно совершенствовала и тренировала не один год. Каждый её шаг приближал их мимолетную встречу и Бруно осознавая это замирал с каждым мигом всё сильнее и сильнее. Для него на данный момент не было ничего красивее на свете. Она словно пролетела мимо него, когда бежала вперёд по дорожке, оставляя за собой шлейф прохладного лесного воздуха. Постепенно прекрасное отдалялось от него, а он
