Спокойной ночи - Алексей Редькин
– Вот. Это тебе, – я протянул ей эти вещи.
Девочка лишь застыла с некой гримасой лёгкого удивления. Затем она вырвалась из камня и обняла меня через шею. Секунды две я стоял с расставленными по обе стороны руками
и потом аккуратно положил руку ей на спину. Это было немного неловко, ведь держать в руке пачку бумаги и обнимать одновременно – немного тяжело, но я готов был потерпеть.
В какой-то момент Пенни соскочила с меня, забрала свои вещи для рисования и положила их на дальний край стола. Я в это время достал кружки, два пакетика чая и поставил заваривать напиток. У себя я, конечно, просто пару раз помакал и выкинул. Пенни же, видимо, не торопилась с этим делом.
Мы принялись завтракать.
Я поблагодарил Пенни за приготовленную ею яичницу. Она кивнула.
В перерывы между тем, чтобы положить кусок пищи себе в рот, я поглядывал в окно. Солнце сегодня мягко и приятно светило. На небе несколько облачков тонкими линиями двигались параллельно друг другу куда-то на юг. На перила балкона приземлился птенчик. Показалось, что он посмотрел на меня и затем улетел. Улетел он ни вверх, ни вниз. Просто куда-то в сторону. После себя он оставил воздушное зеркало. Зеркало, которого нет, но в нём ты можешь увидеть то, что тебе нужно. В нём я увидел…
Никуда не спеша, мы закончили трапезу. Я принялся за посуду, а девочка достала из упаковки новый фломастер – конкретно розовый – и принялась заканчивать свой рисунок.
Что-то во всём этом было. Не знаю, что именно, но что-то здесь было каким-то правильным. Словно картина как я мою посуду, а сзади девочка рисует имеет некую приятную обыденность. Словно я мерю на себя роль семейного человека. Забавно…
Вскоре я закончил с посудой, вытер руки и ушёл в комнату, чтобы не мешать Полли.
В комнате, среди всего беспорядка, оставленного со вчерашнего дня, я достал плеер с наушниками и кассету Битлз. Не долго копошась, я засунул кассету внутрь, надел наушники и нажал на кнопку. Музыка заиграла. Сам я лёг на кровать, сложив руки под головой. Одну ногу я согнул и бросил поверх неё другую. Так, я слушал музыку, рисовал картинки на белом потолке и временами переводил взгляд на стопу.
Сколько времени прошло я не знал так же, как и не знал сколько песен уже прослушал. И о чём я мыслил тоже ни помню. Время просто проходило, даже не прикасаясь ко мне. Оно лишь записку с надписью: «Уже ушло. Не скучай по мне».
К этому моменту ноги мои рухнули на кровать, а глаза мои закрылись, переместив меня в мою же тьму. Здесь я и мыслил… О всяком.
Сквозь эту тьму я прочувствовал, что что-то не так. Что-то извне пытается пробраться ко мне. Земля пошатывается, пространство уменьшается.
Чувствуя это, я открыл глаза.
С боку от меня на самый край кровати залезла Полли и смотрела на меня. Я же в этот момент смотрел на неё. Контакт глазами был выполнен.
Предположив, что на самом крою ей лежать очень неуютно и она скорее всего наполовину свисает в воздухе, я подвинулся к стенке. Полли подвинулась ко мне. Вообще, кровать эта ну никак не для двоих – хоть тресни. Однако, Полли это не волновало.
Мы продолжали смотреть друг на друга. Это было долгое изучение контура лица друг у друга, рассматривание сетчатки глаз.
Вскоре Полли протянула руку. Быстро, но аккуратно, девчонка приподняла наушник над моим ухом. Затем, с неким гримасой любопытства, она сняла наушники и сама их надела.
Тихо я слышал музыку из наушников. Полли, закрыла глаза. Уйти я никак не мог, потому мне оставалось лишь лежать вместе с ней и тоже закрыть глаза.
В голове, как ни странно, появился назойливый вопрос: да что же тут происходит? Хотя, если быть честным, сейчас мне не особо хотелось в этом разбираться. От происходящих странностей я получал некое удовольствие, потому я просто выключил свет в мыслительной комнате и остался в темноте наслаждаться моментом.
Когда я открыл глаза, то понял, что я заснул. Из окна уже сочились пёстрые оранжевые краски.
Полли тоже спала. Наушники висели на ней, но музыка уже не звучала.
За окном было всё также ярко. Призрачное тиканье часов едва слышно доносилось с кухни.
Первым делам я начал думать, как же мне вылезти так, чтобы не разбудить малышку. Но в итоге я побоялся сделать хоть какое-то движение. Даже смена положения руки проходила под страхом потревожить сон девичий.
Полли тем временем крепко и сладко спала. Хоть кровать была ну очень уж тесна для нас двоих, Полли, как мне показалось, совсем не чувствовала какого-то неудобства.
Тёплое дыхание юной девицы оседало на моём лице. Был бы на мне снежный сугроб, растаял моментально, оставив лишь мокрые пятна.
Я закрыл глаза. Это всё что мне сейчас оставалось. Я просто закрыл свои глаза и частично покинул этот мир. Лишь потоки горячего ветра напоминали о том, что реальность всё ещё близко.
Что же мне делать с Полли? Она одна, по всей видимости без дома. И в участок она не хочет. Почему так? Ведь именно это я и должен сделать. Взять Полли за руку, отвезти её в полицию, рассказать всё как есть – вот и всё решение.
Но девочка боится. Не знаю чего, но она очень боится. Скорее всего она и об этом мне не расскажет.
Подумав, я принял решение. Странное, можно сказать идиотское, но решение. Любой бы другой человек наверняка так не поступил бы…
Что-то из вне пыталось устроить со мной контакт. Я почувствовал это. Именно это чувство заставило меня покинул свой мир и вернутся в реальность.
Я открыл глаза. Глаза Полли тоже были открыты. Мы смотрели друг на друга. Вскоре, девочка встала с кровати и ушла в ванную комнату. Я встал вслед за нею и отправился на кухню.
На столе уже лежала распакованная пачка крекеров, которые я купил сегодня. Не сказать, что пачку сильно опустошили – может штучки две или три пропало. Так или иначе, я вытащил крекер, налил себе в кружку молока и вышел на балкон.
На удивление народу было прилично, но знакомых лиц я не наблюдал. Так же я не наблюдал скачек между машинами. Они скорее… Ехали… Странно.
Вид сегодня, скажем так, нудный. Не знаю где именно произошли изменения – снаружи или внутри, но где-то они явно свершились. Я прекрасно это понимал.
Как я провёл следующие два часа, я не знал. Нет, ну серьёзно. Я буквально потратил два часа своей жизни и
