К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини
Как-то после первого знакомства с "господином Вольфом" будущая Ева осторожно осведомилась у отца, не знает ли он, кто такой "этот Адольф Гитлер"? Франц Браун, который позже всех в семье примкнет к национал-социалистическому движению, ответил:
- Гитлер? Да просто ничтожество...
Но Ева, которая имела обо всем свое суждение, ему не поверила. Она не сомневалась в пророчестве одной гадалки, которая наворожила, что "весь мир станет говорить о ней и её великой любви". А кто, кроме великого человека, "вождя всех немцев", мог быть её достоин? Он целовал ей руку, кланялся, говорил комплименты, называл "Моя прекрасная нимфа у Хоффмана", дарил конфеты и, конечно, цветы. Несколько высохших лепестков от первых желтых орхидей, подаренных фюрером, Ева преданно сохранила.
Отношения долгое время оставались неопределенными: она продолжала ходить на танцы, модно одевалась, пользовалась дорогой косметикой; он при случае ухаживал за ней, приглашал в оперу, кинотеатры, рестораны. Иногда поглаживал руку, но в общем избегал каких бы то ни было двусмысленностей, даже следил за тем, чтобы она возвращалась домой до полуночи - в общем вел себя, как опытный соблазнитель. Ева делала все, чтобы ему понравиться.
Дочь Хоффмана Генни, с которой молодая Браун подружилась, рассказывает, что, ожидая посещения Гитлера, "Ева набивала свой бюстгальтер носовыми платками, чтобы придать груди недостающую округлость, которая, как ей казалось, интересовала Гитлера". Усилия не остались незамеченными, и к концу 1930 года Адольф стал уделять маленькой нимфе, ростом всего лишь один метр 64 сантиметра, все больше внимания. Еве пришлось изменить некоторые привычки. Если до встречи с будущим любовником Эффи (как иногда называли Еву) любила спорт, игры, гимнастику, плаванье, лыжи, пинг-понг, пила вино и принимала солнечные ванны, надевая считавшийся в то время чрезвычайно смелым двухэлементный купальник, то теперь из-за ненависти фюрера к загорелой коже (слишком похожа на кожу "низших рас") отказалась от долгого пребывания на солнце и потом в угоду ему - от массажа, танцев и даже от любимых духов "Шанель № 5". Гитлер вообще терпеть не мог никаких ароматов.
В своих отношениях они с самого начала стали соблюдать строгую секретность, так что об их подлинном характере долгие годы знал чрезвычайно узкий круг лиц. Гитлер слишком дорожил своей репутацией защитника традиционной морали и широкой помощью женщин, чтобы рисковать ею. Например, при выездах на природу Ева по его требованию садилась в другой автомобиль. На пикниках, которые фюрер очень любил, всегда присутствовали старые партийные товарищи и друзья.
Гитлер питал слабость к монологам и ненавидел, когда ему возражали. Он подолгу рассказывал Еве о чудовище озера Лох-Несс, поражал знанием литературы, цитировал Гете, Шекспира, Вагнера, Грильпарцера, с воодушевлением говорил о планах создания ракеты для полета человека на Луну. Чтобы разобраться в том, что он говорил, Ева много читала, погружаясь в энциклопедические словари и справочники, но в конце концов сдалась и решила быть "просто женщиной". Адольф большего и не требовал. Позже Ева будет предпочитать его речам романы Перл Бак, Маргарет Митчелл, К. Холланд, журналы мод и киноревю.
Время шло, однако встречи с "перспективным политическим гением" оставались по-прежнему платоническими. Без памяти увлеченный своей племянницей Гели (Ангелой) Раубаль, Гитлер едва ли серьезно относился к прогулкам с Евой, хотя первая знала о существовании последней и ревновала её к "дяде Альфу". Гитлер, со своей стороны, следил за тем, чтобы обе девушки не встречались. Гели, в частности, отказывалась осмотреть фотоателье Хоффмана. Ева же ни о чем не догадывалась. Они с мамой успели уже присоединиться к общегерманскому национал-социалистическому движению, семья политизировалась, и шли бесконечные дебаты между ними, с одной стороны, и папой и Ильзой, с другой. Ильза работала медсестрой у врача-еврея, специалиста по болезням уха, горла и носа, за которого позже вышла замуж (что впоследствии вынудило её покинуть Германию), и защищала взгляды мужа - Мартина Леви Маркса - со всем энтузиазмом преданной женщины.
Все изменилось после того, как 18 сентября 1931 года Гели нашли мертвой в своей комнате, застрелившейся (или застреленной) из личного пистолета фюрера. Эта смерть раскрыла Еве глаза. Она не только узнала, что у её друга была другая женщина, но и сумела оценить всю глубину чувств и страданий Адольфа. "Теперь я знаю, - сказала она Ильзе, - что смерть Гели стала для него катастрофой. Она, должно быть, была выдающейся женщиной". С удивительным тактом Ева стала имитировать привычки умершей, на которую она, к тому же, походила во всем, кроме цвета волос. Ева одевалась как Гели Раубаль, так же причесывалась, выработала новую походку. Однако она имела то преимущество, что была на целых четыре года моложе.
Ева Браун стала любовницей Гитлера в первые месяцы 1932 года. Разница в возрасте - 23 года - была именно той, которая ему была нужна; она соответствовала различию в возрасте его матери и отца. И глаза Евы "прозрачно-фарфоровой голубизны" - как раз под цвет глаз его матери. Теперь фюрер впервые привел её в свою роскошную квартиру на Принцрегентенплац. Ева Браун часто приходила туда, когда Гитлер приезжал в Мюнхен. Она непрерывно бегала за ним и непременно хотела остаться с ним наедине.
У этой баварской красавицы со стройным телом оказался лишь один физический недостаток: её влагалище было слишком маленького размера для нормального секса. Ева перенесла болезненную операцию, а затем прошла курс длительного послеоперационного лечения. Личный гинеколог Евы погиб в автомобильной катастрофе сразу же после того, как объявил о полном выздоровлении пациентки.
Однако отношения складывались непросто. Борьба за власть внутри партии требовала от Адольфа Гитлера огромного внимания и полной отдачи сил. Шоком для Евы, конечно, оказалась и извращенная сексуальная техника партнера, к которой предстояло адаптироваться. К этому следует добавить и тот факт, что фюрера постоянно окружали самые блистательные дамы.
Ева Браун почувствовала себя брошенной. 1 ноября 1932 года в праздник "Всех святых", после полуночи, она в спальне родителей выстрелила себе в сердце. Кровь забрызгала даже потолок. Однако Ева нашла в себе силы позвонить доктору Плате, который тут же доставил её в больницу. Он был шурином Хоффмана, и Ева не сомневалась: её возлюбленному наверняка обо всем доложат. Узнав, что самоубийство - не инсценировка и его подруга действительно оказалась на волосок от смерти, Гитлер поразился: "Она сделала это из любви ко мне!" - заявил он Хоффману и стал гораздо внимательнее к Браун.
Однако политическая деятельность по-прежнему занимала Гитлера. Несмотря на привязанность к девушке, Адольф не всегда был ей верен. Кроме того, политические соображения могли потребовать заключения брака, в котором интересы страны следовало предпочесть чувствам. Все это привело к новому кризису. Доведенная до отчаяния необъяснимыми перепадами настроения фюрера, его внезапными появлениями и такими же неожиданными отлучками, а также полным неведением по поводу своей судьбы, Ева предприняла вторую попытку самоубийства.
Драматичное состояние описано молодой женщиной в её интимном дневнике, переплетенном в зеленую кожу, который чудом сохранился. Это 22 страницы, аутентичность которых подтверждается видевшей его ещё в 1935 году Ильзой Браун. Дневник написан так, как Ева говорила - на баварском диалекте, и охватывает период с 6 февраля по 28 мая 1935 года.
Этот дневник более полное свидетельство об отношении Гитлера к женщинам, чем множество обширных сведений, интерпретаций свидетелей и якобы хорошо информированных биографов. Он также говорит о трагедии молодой женщины, полюбившей фюрера.
6. II. 35 г.
Сегодня, вероятно, как раз тот день, когда
можно посвятить себя дневнику...
Я счастливо достигла 23 лет. Но счастлива
ли я - это другой вопрос. В данный момент
определенно нет...
Я представляю себе также что-то многое,
имея в виду такой "важный" день...
Если бы у меня была хотя бы собачка, то
я не была бы совсем одинокой. Но я слишком
много требую. Фрау Шауб пришла как
"эмиссар" с цветами и телеграммой...
Мое бюро выглядит как цветочный магазин,
и пахнет здесь как в зале благословений...
Собственно, я неблагодарна. Но мне уж
так хотелось иметь таксу, а теперь снова
нет ничего...
Может быть, потом, на следующий год...
Или ещё позже, тогда это больше
подойдет старой деве...
Только не отказываться от надежды.
Я теперь, вероятно, должна научиться
терпению...
Два лотерейных билета купила я сегодня,
так как твердо решила: теперь или
никогда. Это были пустые билеты...
Я уже никогда не буду богатой, тут уж
ничего не поделаешь...
