Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин

Ефим. Ты видишь? Я не был против твоей власти. Я вместе со всеми строил социализм. Я строил, а большевик Петька Рочев пьянствовал.

Матвей. Какой он большевик? Он и рядом с большевиками не сидел. Направили его к нам бригадиром... не разобрались...

Ефим. А ведь до того Петька был тихим работящим парнем. Побывал в Лурьяне, власти отведал и начал бесчинствовать. Значит, было где поучиться! Вот она, власть-то, как слабых людей портит! Опьяняет, головы кружит. А головы-то не крепкие.

Матвей. Устал я слушать тебя... Помолчи... Ишь как разговорился. И без тебя одни разговоры вокруг. Зачем сбежал, Ефим? Четвёртый раз убегаешь.

Ефим. Смерть за спиной почуял. И потянуло меня на родину. Да не повезло... забрёл в твою избушку.

Матвей. Рано или поздно мы должны были встретиться. Я долго ждал этой встречи...

В чуме Салиндеров. Здесь теперь светло, чисто. На одном из нюков портрет Ленина, на другом – доска белая. На доске углём на писано:

Маша(своим ученикам и слушателям, которых не видно). Есенин – поэт, конечно, не совсем наш. (Застенчиво, тихо.) Хотя стихи у него прекрасные. Очень русские стихи... Но нам ближе пролетарские поэты, об этом поговорим в следующий раз. На сегодня хватит. Можете расходиться. Завтра как обычно, в это же время.

Голоса детские, женские: «До свиданья, Марья Васильевна! Лакомбой!».

Маша одна в чуме. Прибирает столы, хочет стереть с доски стихи, но с тайной, с восторженной улыбкой перечитывает их.

Затем снимает с печурки ведро, и, вынув из-под спящего малыша пелёнки, начинает стирать.

В тени спит пьяный Григорий. Подле него, опять с синяком, сидит Анфиса. Она водит по букварю пальцем: «Аня и Саша дети. У них есть мама... Сава!». По-детски хлопнула в ладоши.

Интересно?

Анфиса. Беда как интересно! Буковки чёрные, вроде Муравьёв. Побежали одна к другой – цепочка составилась, слово называется. Потом ещё много слов. «У них есть мама». И у Костьки есть мама. Эта мама я. Как написать про это, Марья Васильевна?

Маша (взяв уголь, пишет). Эта мама я, Анфиса Салиндер. Вот, пожалуйста.

Анфиса (хлопнув себя по бёдрам). Эта мама я, Анфиса Салиндер. Уй-о! Жить хочется!

Маша. Вот и прекрасно. Живи.

Анфиса. Мне бы Матвейку ещё... Ты не отнимешь у меня Матвейку?

Маша (после паузы). Если он полюбит тебя... его никто не отнимет.

Анфиса (перебивая). Он любил меня, пока ты не пришла. Разве не знаешь? Костька его сын.

Маша. Что ж, живите. Только сперва разведись с Григорием.

Анфиса. Зачем? Мужики имеют двух жён. Я хочу иметь двух мужей. Гришка будет работать. Матвейка будет любить.

Маша. Какая ты смешная!

Анфиса. Я грамотная. Я буду читать им букварь. (Толкает Григория.) Эй, Гришка! Пойди дров наруби! Хватит бока пролёживать!

Григорий что-то бормочет во сне.

Маша. Теперь его не разбудишь.

Анфиса (глядя на Машу). У тебя щека в саже. Умойся.

Маша (заглянув в маленькое зеркальце). Ой, правда! Какая грязнуля!

Анфиса. А я – нет, не грязнуля. Я вчера умывалась.

Маша. Умываться нужно каждый день. И перед едой мыть руки. Бельё стирать тоже надо.

Анфиса. У меня нет белья. Я накидываю ягушку на голое тело.

Маша. Я дам тебе свою рубашку. И всё остальное дам тоже.

Анфиса. Давай скорей! Я хочу быть такой же красивой, как ты.

Маша(не без зависти). Ты и так красивая. Очень красивая.

Анфиса(качает головой). У меня нет рубашки. И другой твоей сбруи нет.