Михаил Салтыков-Щедрин - Том 12. В среде умеренности и аккуратности

В 1889 г., включая «Культурных людей» в четвертый том Сочинений, Салтыков (или кто-то по его поручению) устранил эти купюры. Места же, вычеркнутые в наборной рукописи из цензурных соображений самим Салтыковым, в 1889 г. восстановлены не были и впервые введены в текст произведения лишь в изд. 1933–1941 гг.

В настоящем томе «Культурные люди» печатаются по тексту четвертого тома Сочинений (1889) с исправлением ошибок и опечаток по рукописям и журнальной публикации и с устранением по наборной рукописи сокращений, произведенных в тексте в январе 1876 г. Первоначальная редакция цикла («Книга о праздношатающихся») печатается в разделе «Из других редакций» (см. стр. 581–612).

«Культурные люди» были задуманы как «большая вещь», которую Салтыков собирался печатать непрерывно с января до мая 1876 г. (см. выше). Однако были опубликованы только пять глав. И. Векслер высказал в свое время предположение, что цензурное гонение заставило Салтыкова отказаться от продолжения произведения[251].

Однако, неоднократно возвращаясь в своих письмах к мысли о продолжении «Культурных людей», Салтыков указывает на затруднения чисто творческого порядка (в отличие от большинства других незавершенных его произведений, пострадавших прежде всего от цензурного вмешательства).

«Я послал начало «Культурных людей», — писал Салтыков Некрасову 29 декабря 1875 г. (10 января 1876 г.). — Кажется, вышло скверно. Извините. Писал (вторую половину) почти насильно, в чаду лихорадки и ревматических припадков <…> Первые главы не образец: я, действительно, писал их совсем больной, но ведь болезнь, пожалуй, так привяжется, что окончательно уничтожит юмор, который в этом случае преимущественно требуется». В этом же письме Салтыков обещает к мартовскому номеру «еще глав 5–6» написать, а в февральской книжке отсутствие «Культурных людей» объяснить в примечании болезнью автора. Всю первую половину 1876 г. в письмах к разным лицам (Некрасову, Анненкову, Унковскому, Белоголовому, Суворину) Салтыков жалуется, что не может продолжать «Культурных людей» из-за отсутствия «веселости», которая необходима для произведения такого рода.

Примечательно, что в те же первые месяцы 1876 г. он не прекращал работы над другими произведениями (над очерками «Благонамеренные речи», в том числе над теми, которые впоследствии вошли в состав «Господ Головлевых»).

Мысль о продолжении «Культурных людей» не оставляла его, по крайней мере, до мая 1876 г. В письме от 11 мая Салтыков делится с Некрасовым планом, который предполагает развить «в одном из ближайших продолжений «Культурных людей».

Но «веселый юмор» вернулся к Салтыкову только в начале 1877 г. К этому времени заграничный сюжет «гулящих людей» уже утратил свою привлекательность, оттеснился другими, более непосредственными впечатлениями и замыслами. В феврале 1877 г. сатирик начал «Современную идиллию», где замысел «вроде «Пиквикского клуба», не реализованный в «Культурных людях», был блестяще осуществлен.

Чего-то хотелось: не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. — Эта сатирическая характеристика «культурного человека» встречается в ряде произведений Салтыкова первой половины 70-х годов («Господа ташкентны», «Дневник провинциала в Петербурге»). Она неоднократно использована Лениным в статьях «Памяти графа Гендена», «Кадеты второго призыва», «К вопросу о событии 15 ноября» и др. (см. Е. Макарова, Щедрин у Ленина. Указатель цитат из Щедрина в произведениях Ленина — ЛН, 11–12, стр. 402, 437, 439, 441, 448–449).

Вот при «Уложении о наказаниях» нет казначея…— «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» — уголовный кодекс в царской России, действовавший без существенных изменений до 1903 г. (принят в 1845 г.).

Настоящих культурных людей, утробистых, совсем мало стало…— то есть помещиков-крепостников, сила и влияние которых были серьезно подорваны реформами 60-х годов, в результате чего на первый план русской общественно-политической жизни выдвинулись «нынешние культурные люди», представляющие отечественную бюрократию или служащие ее интересам.

Фюить! — См. прим. к стр. 125.

…капитан Копейкин…— герой «Повести о капитане Копейкине» из «Мертвых душ» Гоголя. Салтыкову была известна лишь подцензурная редакция повести, в которой образ капитана потерял свое социальное звучание. Вероятно, в связи с этим и стало возможно его переосмысление, в результате которого Копейкин превратился в заурядного залупского помещика.

…а не стали бы в культурные гнезда залезать <…> всех перетаскали! — Прямой намек на репрессивные акции царского правительства, в годы реакции распространявшиеся не только на революционные элементы русского общества, но и на его либерально-благонамеренную часть, выступавшую с умеренной критикой существующего порядка.

Я Анну Леопольдовну, регентшу-с, в одной сорочке из опочивальни вынес…— Имеется в виду дворцовый переворот 8–9 ноября 1740 г., в результате которого был свергнут Бирон, исполнявший по завещанию Анны Иоаниовны обязанности регента, и правительницей была объявлена Анна Леопольдовна, мать несовершеннолетнего Иоанна.

Я в Ропше… был и оттуда, на сером аргамаке, до Зимнего дворца за великою государыней следовал…— Речь идет о дворцовом перевороте 28 июня 1762 г., закончившемся убийством (в Ропше) Петра III и восшествием на престол его жены, Екатерины II. Аргамак — порода быстрых и выносливых верховых восточных лошадей.

…а за отпечатание в Гуслицах на каторгу ссылают…— см. прим. к стр. 223.

…регентшу Анну Леопольдовну в одной сорочке из опочивальни вынес! — В рукописи было продолжение приведенной фразы: «…и затем благополучно проследовал за нею в город Раненбург!» (имеется в виду последовавшая за свержением Анны Леопольдовны ссылка ее, одним из этапов которой был город Раненбург Рязанской губернии).

…разоряю, разоряю, разоряю!.. — Первоначальный вариант резолюции Солитера: «…разоряю, расточаю, развращаю!..» (см. стр. 589 наст. тома).

…титулярный советник Трихина…— Фамилия титулярного советника возникла у Салтыкова, вероятно, по ассоциации с многочисленными статьями о трихине, печатавшимися в русских газетах летом 1875 г. в связи с участившимися случаями появления очагов этой болезни.

Вот нынче во Франции целая школа беллетристов-психологов народилась — ништо им. — Первое выступление писателя против натурализма относится еще к 1863 г. В статье о драме Писемского «Горькая судьбина» Салтыков предпринял попытку принципиально разграничить реализм и натурализм в русской литературе. В ряде последующих статей и рецензий (о романах В. П. Авенариуса, П. Д. Боборыкина, В. П. Клюшникова и др.) он выразил свое непримиримое отношение к натуралистическим тенденциям, зорко разглядев опасность натурализма, который в 60-е годы скрывался еще под общим знаменем реалистического искусства. Эти выступления, а также критические отзывы Салтыкова в письмах 1875–1876 гг. о Золя и Гонкурах (Салтыков познакомился с Золя и Э. Гонкуром лично при посредстве Тургенева в августе 1876 г.) нашли свое завершение в итоговой оценке натурализма в очерках «За рубежом» (подробнее см.: А. С. Бушмин, Из истории взаимоотношений М. Е. Салтыкова-Щедрина и Эмиля Золя. — В кн.: «Русско-европейские литературные связи», «Наука», М. — Л. 1966, стр. 360–371).

…устраивая любовные дела Авдотьи Лопухиной…— см. т. 8 наст. изд., стр. 558–559.

Что-то такое, что я в 1863 году в газетах читал. — В 1863 г., то есть в период жесточайшей реакции, наступившей после подавления польского восстания, система полицейского наблюдения и репрессий получила свое наибольшее развитие.

Потому, русских он любит. — Осуществляя свою внешнюю политику, Бисмарк стремился подчеркнуть, что он является другом России, а его политика в сфере международных отношений направлена исключительно на ее пользу.

…армидины волшебные сады…— Сады Армиды, героини «Освобожденного Иерусалима» Т. Тассо.

…восхождение на Риги…— Имеется в виду пользовавшийся популярностью у туристов горный массив в Гларнских Альпах.

Аггел — злой дух, прислужник дьявола (церковнослав.).

…отчислен по кавалерии! — то есть уволен в отставку.

Клио — муза истории (миф.).

…здание еще дымится и дух Овсянникова парит над ним. — Имеется в виду пожар паровой мельницы на Измайловском проспекте, перед Варшавским вокзалом, принадлежавшей миллионеру С. Т. Овсянникову и подожженной по его поручению. Судебный процесс, закончившийся ссылкой Овсянникова на поселение в Сибирь, состоялся в ноябре — декабре 1875 г., то есть почти одновременно с работой Салтыкова над «Культурными людьми» (см. А. Ф. Кони, Собр. соч., т. 1, М. 1966, стр. 37–45, 514–516).