Главная последовательность - Павел Шушканов
– Чудики!
Свет уличных фонарей врывался в салон и исчезал, словно вспышки огромного стробоскопа. И каждая вырывала из темноты улыбку Келера и блеск его волос, приглаженных подсохшим коркой шампунем. Лера долго смотрела на него, а потом засмеялась.
Она смеялась громко, изредка пряча лицо в ладонях, закрывая глаза, вытирая слезы. Келер смеялся тоже, тихо, не размыкая тонкогубого рта.
– Ну, отец!
Она смеялась снова и непонятно было, плачет она от смеха или от того, что страх отпустил, и худшее на сегодня уже позади.
– А что? Мне же надо было тебя выручать.
– А пафос, а волосы…
Она размазывала слезы по щекам вместе с дорогой тушью.
– Я смотрю слишком много сериалов, пока жду тебя.
Он протянул руку и обнял ее за плечи.
– Опять ушла на весь день, – он вздохнул.
– Прости, – Лера дотронулась ладонью до корки на его волосах. – Больше никуда, обещаю! Иначе в следующий раз ты придешь в тельняшке и с обрезом.
– Вот в следующий раз так и сделаю.
Лера улыбалась. Потревоженные слипшиеся волосы Келера торчали петушиным гребнем.
– Я тебя люблю, отец! Ты лучший!
Келер вздохнул. Напряжение последнего часа отпускало, его начинало трясти.
– Куда мы? – спросил он.
– Заберем кое-что из гостиницы и поедем в другое место. Там уже не безопасно. Потом расскажу.
– Мой чемодан? – уточнил Келер.
– И мой чемодан, – гордо добавила Лера.
– Ты кого-то ограбила сегодня?
– Долгая история.
Келер усмехнулся.
– Как жаль, что мы сильно спешим.
Лера оставила Келера в фойе и убежала в номер с ключами. Келер присел на диван, некоторое время смотрел на пустую стойку, на экран телевизора, на котором беззвучно разрезали темноту трассирующие пули, а молодой подполковник объяснял нечто важное на фоне кирпичного дома без окон. В фойе было пусто и тихо. За приоткрытой дверью темнел зал ресторана. На диване, где несколько часов назад сидела Ирина, покоился позабытый журнал. Обложка предлагала месяц на Бали и эффективное излечение от простатита.
Администратора за стойкой не было. Странно, обычно не покидает свой пост ни днем ни ночью. Интересно, думал Келлер, а Ирина уже спит? Или смотрит на подполковника и трассирующие пули у себя в номере, только со звуком. А может ищет журнал. Смелая идея постучаться с журналом в руке и спросить не она ли забыла, мелькнула и погасла в голове, словно вспышка на далеком солнце.
Он назвал себя старым дураком, но журнал свернул в трубочку и, поднявшись с дивана, заходил взад-вперед.
– Не нервничай, отец! – Лера приволокла его чемодан и, забежав за стойку, вытащила оттуда свой. – Можно вызывать такси.
– А может подождем администратора? Номер же нужно сдать.
– Уже сдала. Встретила ее в коридоре. Ну, идем?
Келер помялся. На стойке вызывающе красовался раскрытый журнал регистрации.
– Что-то не так? – забеспокоилась Лера.
– Нет, ничего. Идем.
Дверь их ставшего привычным дома, тихо скрипнув, закрылась. Ветер обдал мокрым снегом и запахом сигаретного дыма. Келер выглянул за угол. Курил парнишка с торчащими ушами и старомодной борсеткой.
Желтое такси аккуратно притормозило за сугробом. Келер обернулся, прежде чем сесть в салон, и еще раз взглянул на окна полупустого отеля. В некоторых горел свет.
6
Лера молчала всю дорогу и смотрела в окно. Водитель тоже молчал, изредка поглядывал в зеркало заднего вида, то ли в салон, то ли на догоняющие машины. Молчал и Келер. Лёгкое беспокойство сменилось полным безучастием. Хотелось просто ехать, не спрашивая куда и зачем, как в тот день, когда экспресс уносил его подальше от дома, где осталась большая часть жизни, в полную неизвестность. Сейчас все то же, словно дежа вю. Позади уютный номер гостиницы, а впереди сияющая, струящаяся вдоль летящей по дороге машины Москва. Громада отеля все ближе и такси завернул на парковку.
Лера тихо поблагодарила водителя и вытащила чемодан. Келер стоял и смотрел на огромную гостиницу с иностранной вывеской, у входа в которою неспешно вращались крестовые пугающие двери. Лера курила и рассматривала окна. Тут горели почти все, не смотря на поздний час. Поодаль шумная компания пыхтела новомодными трубками, и клубы вишнёвого дыма струились как туман им под ноги. Обогнув колонну, подпирающую высокий навес, проехали две машины и остановились у входа в отель.
– Лера…
Она не ответила, отправила щелчком окурок в урну и подхватила сумку.
– Идем.
– Тут дорого, – заметил Келер.
– Я знаю. Я заплатила.
На входе она показала карточку гостя, и регистратор молча кивнул. Келер засеменил за девушкой, перед которой уже распахнулись двери зеркального лифта. Медная стрелка отсчитывала этажи.
– Мы к кому-то в гости? – уточнил Келер.
– Нет. Мы тут переночуем.
Красная дорожка, маленькие светильники на стенах и ничего не значащие картины. Келер опасливо шел за Лерой, косясь на дорогие двери с электронными замками. Возле одной из них Лера остановилась, отрыла замок картой гостя.
– После вас, – она улыбнулась.
Келер прошел в номер, волоча за собой два чемодана.
– Свет не включается, – пожаловался он.
– Ну, правильно. Карточка же у меня в руках.
Номер был большим, но все же не таким уютным как предыдущий. Огромная кровать в центре, на которую Лера небрежно швырнула сумку, большой телевизор и кресла.
Келер присел на край кровати.
– Отдохни, отец. Вечер был трудным.
Лера села в кресло, положив ноги на столик. На них красовались новенькие туфли с тонким каблуком. Она слегка сползла в кресле, устраиваясь поудобнее. Жакет смялся, приподнялись плечики, волосы рассыпались по ним и по спинке кресла. Лера достала из сумки полупустую бутылку виски и устроила ее между коленок, держа за горлышко. Она прикрыла глаза, ее тонкие губы были плотно сжаты.
– Может лучше ты на кровать? – предположил Келер. Он чувствовал себя неловко, словно занял весь большой номер.
Лера усмехнулась.
– Нет, спасибо. Мне и тут неплохо.
Келер вздохнул. Посмотрел на бутылку виски в ее пальцах. Она снова закрыла глаза и спорить он не решился.
– Прилягу на минутку, отдохну, – сказал он. – Потом поужинаем, уберем вещи.
Он скрючился на краю большой кровати, подмял по голову подушку. Тяжесть беспокойного дня огромным прессом прижала его к белой простыне. Сухая хрустящая и белоснежная. Таких нет в старом отеле. Как жаль, думал он, что Ирине приходится засыпать не на таких вот простынях.
Он проснулся от звука дождя. Келеру снилось, что он смотрит в окно своей старой квартиры. Сильный ветер трепет кроны высоких деревьев, а белая пелена ливня колышется под его порывами. Пустые улицы превращаются в реки, песочница на детской площадке
