Приручая сказку - Ольга Персиянова
– Соколова, как можно быть такой безалаберной? Оставить коня непристегнутым… Ты понимаешь, что он мог получить травму? И не только он. Лошади на других развязках могли испугаться.
Я виновато опустила голову. Все мои мысли последние несколько минут были заняты саднящей мозолью и кожаными колодками для пыток. И тем не менее я была почти уверена, что пристегнула коня, прежде чем уйти. Позади Пети стоял Марк. Он стягивал седло с Ареса и был всецело поглощен этим процессом.
Алексей Викторович тем временем все больше распалялся:
– Если ты будешь так безответственно относиться к животному и подвергать его опасности, то мне придется тебя исключить.
Все знали, что Алексей Викторович всегда был на стороне лошади. Обидеть при нем животное означало обидеть его самого. А после выздоровления он все время был не в духе. Возможно, до сих пор чувствовал себя плохо.
Я знала, что тренер слов на ветер не бросает, и уже приготовилась умолять дать мне еще шанс и обещать не допускать больше ошибок, как из денника Ланселота, который был чуть впереди, вышел Артур.
– Катя тут ни при чем. Это Марк отстегнул Патриота, чтобы пройти мимо, и, видимо, плохо пристегнул его.
Я переводила растерянный взгляд с Артура на Марка. Марк продолжал делать вид, что не слышит нашего разговора. Алексей Викторович окликнул его и строго спросил:
– Это правда?
Марк самым невинным голосом, на который был способен, ответил:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Артур помрачнел и бросил:
– Ты прекрасно понимаешь. Я видел, как ты проходил мимо Патриота, и сразу после этого он попал ногой в развязку.
Марк злобно сверкнул глазами и выплюнул:
– Это совпадение.
Перепалку парней прервал Алексей Викторович:
– Закончили! В любом случае вон там, – тренер показал куда-то под потолок, – есть камера. Виновного накажут. А теперь разошлись и занимайтесь конями.
Марк бросился в раздевалку. Думаю, для того, чтобы позвонить папе и не допустить неприятностей для себя. Я погладила пострадавшего Петю и с благодарностью посмотрела на Артура.
– Спасибо. Если бы ты не заступился, то никакие камеры смотреть не стали бы. Меня могли исключить. Но у тебя теперь будут проблемы с Марком…
Артур выглядел разозленным, но держал себя в руках.
– Разберусь, – буркнул он сквозь зубы.
Мне стало совестно. Артур стольким жертвовал, чтобы заниматься конным спортом, у него не было времени и желания участвовать в конфликтах внутри коллектива. А из-за меня теперь придется разбираться с Марком. Я стала надевать на Петю уздечку, потому что уже опаздывала на тренировку, но все-таки решилась сказать:
– Может, не нужно было из-за меня ссориться с Марком?
Артур сдул каштановые пряди с лица и мрачно добавил:
– Я сам разберусь, что нужно делать, а что нет.
Мне хотелось как-то разрядить обстановку, смягчить напряженного и расстроенного Артура, но тогда я грозилась вызвать гнев Алексея Викторовича. Мой спаситель тоже не горел желанием продолжать диалог. Он засунул руки в карманы и быстрым шагом пошел прочь из конюшни. Кажется, на одного обиженного на меня человека стало больше.
11
Передо мной стояла тарелка с картофельным пюре и гуляшом по маминому фирменному рецепту. В любой другой день от них бы давно не осталось и следа, но сегодня я ковыряла вилкой кусочек мяса и никак не могла его съесть. Желудок скрутило от нервов, а сердце билось где-то в районе горла. Сегодня был день экзамена в конноспортивной школе, и меня никак не покидало плохое предчувствие. Я убеждала себя, что многое умею и что на последних тренировках у меня получалось все, что просил Алексей Викторович, но будет ли этого достаточно? Переживаний добавляло еще то, что под седлом будет не знакомый покладистый Петя, а совсем другая лошадь со своим характером.
Мама поставила передо мной кружку черного чая с бергамотом и ненавязчиво спросила:
– Катя, ты почему к еде не притронулась? Невкусно?
Я помотала головой:
– Вкусно. Из-за экзамена переживаю. Вдруг не сдам, и меня выгонят из группы?
Мама подошла ближе и погладила меня по спине.
– Все будет хорошо. Ты справишься. А если даже нет, то что такого страшного случится? Конный спорт уже дал тебе главное: ты стала более грациозной и подтянулась. Не будет этих занятий, появятся другие. Можем с тобой на танцы записаться.
Голос мамы звучал мечтательно. Мне кажется, что она была бы даже рада, провали я экзамен. Не найдя в ней поддержки, я загрустила совсем. Вокруг не было почти никого, кому я могла бы поплакаться. Таня продолжала делать вид, что меня не существует, Артур вначале уехал на соревнования, а потом куда-то пропал. Уже неделю Ланселота на корде выводила Алеся. Я могла бы поделиться с ней, но она все время была занята: либо возилась с конями, либо спешила к репетиторам.
Из родительской спальни раздался звонок маминого мобильного, и она поспешила ответить. Я вздохнула с облегчением: не нужно было объяснять, почему танцы не смогут заменить лошадей.
– Дочка, мне всегда казалось, что в тебе значительно больше характера, чем ты сейчас проявляешь, – папа, недавно проснувшийся после ночного дежурства, пил из огромной кружки ароматный кофе.
Я выдавила из себя улыбку, хотя так и не поняла, хотел он меня поддержать таким образом или отругать за то, что расклеилась.
* * *
Все время, что я шла до конюшни, в теле не унималась дрожь, хотя на улице было по-летнему жарко. В безоблачном голубом небе припекало солнце. Среди травы распустилась желтая мать-и-мачеха, воздух наполнился сладковатыми ароматами, в парке стало людно и шумно. Грунтовая дорожка петляла между деревьями, и я поймала себя на мысли, что за каждым поворотом ищу знакомую спину Артура. Я так и не поняла, что произошло тогда между нами, а еще не знала, были ли у него после того случая неприятности с Марком.
Как только я переступила порог КСК, то сразу столкнулась с ребятами из своей группы. Волновались все без исключения, обсуждали между собой лошадей и их особенности, набивали карманы сахаром в надежде подкупить животное и повторяли порядок действий при выполнении элементов. Я переоделась и устроилась недалеко от Риты и Нади на кушетке. Девочки спорили о том, какие последствия ждут того, кто экзамен не сдаст. Рита утверждала, что
