Фугу - Михаил Петрович Гаёхо
«Немедленно вернитесь обратно!» — сказал надзирающий голос из репродуктора.
— Фигушки, — сказала девушка в розовом.
— А как пахнет зарин, который был в токийском метро? — спросила голубая.
— Фиалками, — сказал человек.
Он был неизвестно кто — без бороды и без шляпы. Усов у него тоже не было.
— Значит, там внизу не зарин, а что-то другое, — сказала голубая.
— Газов много, — сказал человек.
«Девушка в розовой кофточке, вернитесь на свое место», — сказал надзирающий голос.
— Так вот сейчас и полезу. — Розовая обернулась к Нестору: — Я ведь с вами?
«У каждой девушки должно быть имя, — подумал Нестор. — Одна пусть будет Настя, другая — Лариса».
А человека без бороды и усов с самого начала звали Иван — потому что без шляпы.
— Мы все равно движемся вниз, — сказал человек.
— И что ж нам тогда делать? — спросила Лариса.
— Что делать? — повторила за ней Настя. — Неужели мы все погибнем?
— Идите за мной. — И Нестор перемахнул через страду (привычно добавляя второе эль в слово «балюстрада») на следующий эскалатор.
Там у стены их давно уже ждал белый кролик. Убедился, что идут следом, и длинным прыжком исчез.
«Это будет моя команда, — думал Нестор, — команда попутчиков. Такой, значит, был подлинный смысл того, что я сделал. Хотел с девушкой познакомиться, а на деле нужна была команда».
Они смотрели на Нестора с вопросом в глазах: что дальше? Все четверо. Новый появился Борис, казавшийся подозрительным по своему сходству с маньяком Бенджамином (тот ведь тоже мог при каком-нибудь раскладе быть Борисом Михайловичем).
— Можно Боб, — представился он.
Нестор долго смотрел на него, ожидая, наверное, какого-то изменения облика в сторону определенности.
— Что не так? — усмехнулся Боб. — Дареному коню в зубы не смотрят, но я не подарок.
— Не Михайлович? — спросил Нестор.
— Что, похож?
— Пожалуй, нет, — сказал Нестор.
— Почему мы стоим? — тревожился Иван. — Здесь скоро будет газовая камера.
Снизу подымался туман, который под взглядом становился как молоко — белым и плотным.
Нестор попробовал рукой стену туннеля.
— Все путем, — сказал Боб.
— У меня в носу щиплет, — пожаловалась Настя.
Нестор взял ее за руку.
— Закрой глаза, — сказал он.
36
И снова туннель, снова пустой.
Начиная с третьего, Нестор не помнил, какой по счету.
Все одинаковые, словно с одного образца слепленные. А может, это и был один образец, к которому возвращались неоднократно.
— Давайте спустимся, — время от времени предлагала Настя.
— А как ты будешь потом подниматься обратно, если тебе там внизу не понравится? — возражала Лариса.
— А мне не нравится, что мы каждый раз сползаем все ниже и ниже, — говорил Иван.
— У меня такое чувство, что эти туннели никогда не кончатся, — шептала Настя.
— Это не важно, — говорил Иван, — а вот постоянство и необратимость изменений — они удручают.
А Боб молчал, у него был сапог на ноге, а в сапоге — гвоздь.
«Хорошо, — думал Нестор, — когда много людей и у каждого свое мнение». И, не спрашивая, вел команду путем поперек вслед за белым кроликом, которого, кроме него, кажется, никто не видел.
— Два дурацких туннеля мы прошли, — сказала Лариса, — на следующем, может быть, найдется эскалатор, идущий вверх.
— Всего два? — удивилась Настя. — По-моему, их было пять. Или шесть. Или семь. Больше, чем я смогла сосчитать.
— Столько и не бывает, — сказала Лариса.
«Значит, всего один, — подумал Нестор. — Все дубликаты одного образца, как я и догадывался. Но тогда, может быть, мы идем по кругу».
— Я всегда знал, — сказал Иван, — что в метро имеются скрытые ходы для персонала. Но не могу понять, зачем они сделаны посредине наклонного туннеля, это ведь неудобно.
Он, кажется, довольно-таки рационально представлял себе, как можно пройти сквозь стену. И что представлял, то и видел.
А девушка Настя проходила сквозь стену с закрытыми глазами.
A Лариса, которая была в розовом, спрашивала у Нестора: «Кто ты такой? Фокусник или инопланетянин, перекрашенный из зеленого?»
А Боб сам понимал, что к чему, потому что у него был сапог на ноге.
— Если уж так необходимо начинать переход посреди наклонного туннеля, — говорил Иван, — правильно было бы сделать ровную площадку на этом месте, перерыв между эскалаторами.
Нестор посмотрел на Ивана — может быть, это человек в шляпе, стоя у него за спиной, взял слово. Иван встретил его взгляд и подмигнул глазом.
— Может, вернемся обратно, пока не поздно? — робко спросила Настя.
— Ничего, — сказал Нестор и взял ее за руку. — Закрой глаза, а потом откроешь.
37
Это было прямо исполнение чьих-то желаний.
Вошли в стену (хотя Ивану вроде бы мерещилась дверь на этом месте), а вышли действительно в дверь (хотя и эта дверь, возможно, мерещилась, но не одному, а всем, поэтому могла считаться практически реальной). Вышли в дверь и за собой закрыли.
Здесь была ровная площадка между эскалаторами (желание Ивана).
Один из эскалаторов двигался вверх (об этом обмолвилась Лариса).
И у стены стоял автомат по продаже воды и напитков (Нестору вспомнилось, что Настя говорила, что ей хочется пить).
А Боб, как настоящий восточный мудрец (хотя он таковым не был), не имел желаний. Но вместо гвоздя в сапоге у него появился ножик за голенищем.
Нестор подошел к автомату. Автомат работал за деньги, и деньги должны были найтись, потому что пить хотелось всем. Есть цель, значит, должно появиться средство, и наоборот. Нестор подумал, что нож у Боба за голенищем тоже должен выстрелить рано или поздно, и мысль эта была тревожной.
В кармане нашлось достаточное число подходящих монет. Нестор взял несколько бутылок сока и колы. Во всех бутылках оказалась вода с пузырьками, но она хорошо утоляла жажду, а жажда была почти настоящей.
Пустые бутылки ставили на ступеньки эскалатора, и они уплывали вниз одна за другой, исчезая из виду раньше, чем успевали отплыть на достаточное расстояние.
Когда выпили воды, захотелось есть, и голод был тоже почти как настоящий.
Насте хотелось булочек с маком, Ларисе сосисок, и как раз рядом случился автомат, продающий горячие сосиски в тесте и те самые булочки с маком. Мгновением раньше его еще не было на этом месте, но булочки были действительно с маком, а сосиски утоляли голод.
Боб втыкал свой нож в булочки, разрезал им сосиски и радовался блеску холодного лезвия.
Если нож предназначен для разрезания сосисок, то это не так чревато, надеялся Нестор.
Когда насытились, захотелось спать. И это не показалось странным. «Может быть, даже я засну
