Ход королевой - Бернард Вербер
Николь очень нравится этот рассказ. Теперь она смотрит на Тжампитжинпу с более глубокой симпатией.
Аборигены пляшут вокруг большого костра под дробь множества барабанов и прочих ударных инструментов.
Тжампитжинпа показывает жестами, что ей следует раздеться. Она снимает блузку, но не бюстгальтер. Он показывает, что надо снять и его. Она колеблется, но потом соглашается оголиться до пояса.
Молодой человек наносит на ее тело липкие полосы и клеит на них сотни белых перышек, после чего предлагает ей присоединиться к танцующим женщинам. Они, как и она, до пояса голые, с полосками из белых перышек на теле.
Ритм, отбиваемый ладонями по натянутой коже барабанов, ускоряется. Пожилые женщины колотят деревянными палочками, издавая сухие звуки.
Николь все сильнее возбуждается от этого представления. Кто-то запевает, она не понимает ни слова, но вместе с остальными повторяет слова, чувствуя сильный душевный подъем.
Я чувствую, что у всех этих людей сильная связь друг с другом, с животными, с деревьями вокруг нас.
Мне подходит эта духовность. Это то, чего мне недоставало.
Ритм тамтамов продолжает ускоряться. Николь пускается в пляс так же самозабвенно, как другие женщины.
Неподалеку отбивают ногами ритм мужчины в высоких красно-белых головных уборах и в черных набедренных повязках.
Тжампитжинпа подходит к Николь и протягивает ей сосуд с коричневатой массой. Он показывает жестом, что надо это съесть, она сначала отшатывается, но потом берет себя в руки и пробует незнакомое кушанье.
Ее восприятие музыки и пения тут же делается гораздо острее.
– Что это? – спрашивает она.
– Грибы с кореньями и с медом. Мед входит в состав большинства наших отваров, потому что для понимания мира необходимо познать дух улья.
Он указывает на улей на шесте, из улья вылетают пчелы, они тоже танцуют, выписывая «восьмерки».
Снадобье действует на Николь постепенно, через какое-то время его действие становится невозможно отрицать. Николь жарко, она чувствует небывалый прилив жизненных сил. Ей кажется, что ее кровь превратилась в кипящую лаву, все звуки приобретают невероятную красочность.
Она испытывает удивительные, волнующие ощущения, улыбающееся лицо Тжампитжинпы внушает ей доверие. От всех людей вокруг нее, счастливо пляшущих в ритме барабанной дроби, исходит благотворная энергия.
Она, не раздумывая, принимается горланить вместе с ними песни, вместе с ними отплясывать.
В конце концов она перестает осознавать происходящее, слившись с коллективным бессознательным всех веселящихся, которые улыбаются ей и отбивают ладонями ритм.
Как называл это папа? Ах, да: эгрегор. Духовное облако коллектива.
Она, не отдавая себе отчета, ест и пьет вместе с остальными нечто солоноватое, с привкусом трав, яиц, земли. В ее душе расцветает чувство сопряжения с чем-то древним, священным.
Из поля ее зрения не исчезает улыбающаяся физиономия Тжампитжинпы, без устали кивающего головой.
Я чувствую, как расширяюсь.
Как увеличиваюсь.
Чувствую связь со всеми этими людьми.
Я – это они, они – это я.
Я чувствую связь с радужным змеем.
Чувствую слияние с моей планетой.
Я – это она, она – это я.
Закрывая глаза, Николь чувствует, как оказывается в чьих-то объятиях.
Тжампитжинпа.
Абориген разворачивает ее лицом к себе и целует. Она колеблется, но недолго. Ему почти не приходится ждать ее согласия ответить на его поцелуй.
Потом они танцуют вдвоем, прижимаются друг к другу, склеиваются из-за пота. Он уводит ее на поляну на некотором удалении от места, где грохочет праздник, и там, при свете одной луны, под доносящийся издали стук тамтамов и под гудение диджериду, она впервые в жизни занимается любовью.
Она чувствует через Тжампитжинпу связь со всеми пчелами, снующими вокруг своего улья.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: мифология австралийских аборигенов
Когда радужный змей сотворил Землю, сердце планеты забилось. Биение ее сердца обеспечивал улей в ее сердцевине. Ритм сердцебиения задавали пчелы, стукавшиеся о стенки своего улья.
Однажды кожура сердцевины планеты треснула, и рои пчел устремились на завоевание Вселенной. Так зародились звезды. С тех пор пчелы могли улетать и возвращаться через трещину в сердцевине Земли. Но сама Земля из-за этого слабела и наполнялась печалью…
Теперь человек, желая собрать разлетевшихся пчел, должен ежедневно петь и плясать, чтобы у насекомых, превратившихся в звезды, появилось желание вернуться в свой улей в центре Земли.
Эдмонд Уэллс.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
4
Моника Макинтайр живет в индийском духовном центре уже пять дней. Фазы медитации сменяются у нее фазами отдыха и фазами йоги.
Она ничего не ест.
Как и в предыдущие дни, ровно в 6 утра Шанти будит ее ударами в гонг. Моника быстро одевается и спускается в общий зал.
– Где остальные? – спрашивает она.
Шанти преспокойно отвечает:
– Ты осталась одна.
Меня устраивает остаться в этом большом доме вдвоем с Шанти.
– Они не так упорны, как ты, – объясняет индианка. – Не есть, мало говорить, не двигаться – все это непросто для американцев с их образом жизни. Они чувствуют, что их стиль жизни лишает их сил, но не готовы от него отказаться, потому что привыкли.
Вредные привычки указывают на духовное нездоровье.
Шанти и Моника принимают позы медитации на специальных подушках. У Моники получается безупречная поза лотоса – сложенные кренделем ноги.
Обе ровно час не шевелятся, потом вместе идут в зал для асаны, где медленно чередуют различные позы.
– Браво! – хвалит Монику Шанти. – Я впечатлена. Ты уже занималась йогой раньше?
– Нет, никогда.
Тогда индианка делает неожиданное: кладет ладонь между грудями Моники, на чакру 4, чакру сердца.
Девушке, избегающей чужих прикосновений, странно, что в этот раз она терпит вторжение в свое жизненное пространство.
Шанти долго не убирает руку, потом улыбается Монике.
– Я установила связь с твоей душой.
– И?..
– И получила подтверждение того, что думала. Мы были знакомы раньше. В прошлой жизни мы состояли в
