Тысяча свадебных платьев - Барбара Дэвис
Каждое новое послание все с большей силой изумляло Рори. И каждая девушка, написавшая его, относила свое удивительное везение особому швейному искусству Солин Руссель. Логично было заключить, что и написанные по-французски письма содержали схожие истории. Восемнадцать невест. Восемнадцать писем. Восемнадцать счастливых финалов в одной старой одежной коробке.
Рори собрала конверты в стопку, увязала их, как было, и положила обратно в коробку. Пачка писем, охватывающих десятилетия, подвенечное платье, достойное любой принцессы, и мужской дорожный несессер. Все это вместе создавало ощущение какой-то незаконченной истории. Незаконченной и очень грустной истории.
Глава 10
Рори
20 июня 1985 года.
Бостон
Обычно, просыпаясь, Рори находила возле себя книгу, однако этим утром рядом с ней на смятой постели лежало расправленное письмо. Бережно сложив листок, Рори отправила письмо на ночной столик к остальным. Поздним вечером она их все заново перечитала. Точнее, те, что были на английском. Все они являли собой вариации, по сути, одного и того же сюжета, имея в итоге или восстановленное здоровье, или поправленное финансовое состояние, или спасенную карьеру, или разрешенную наконец давнюю семейную распрю, или обретение того, что было когда-то утрачено. И все это происходило благодаря платью, сшитому госпожой Руссель. Во всяком случае, в это искренне верили благодарные ей невесты.
Рори непроизвольно перевела взгляд на коробку для платья, стоявшую на тумбе под окном. Самое простое было бы сразу отнести ее обратно под лестницу, где она не станет заставлять Рори размышлять о так и не случившейся свадьбе. Вместо этого она забрала коробку домой, поскольку у нее рука не поднялась вновь отправлять находку во мрак подлестничного закутка. Понимая, что выглядит это глупо, Рори никак не могла отделаться от того, что сказала ей мать:
«…И для каждой заказавшей у нее платье невесты делала индивидуальное заклинание на удачу».
Встав с постели, Рори подошла к коробке и подняла крышку, провела ладонью по тончайшему рукаву. Такое красивое, и явно не из «массовой» одежды, поскольку мадемуазель Руссель не делала готовые платья на продажу. Оно создавалось персонально для кого-то, принадлежало кому-то. Но кому? И как с этим связан футляр с набором для бритья? Очень может быть, что и никак, – но это казалось маловероятным.
И какое отношение к этому имеет пачка писем? Ведь совершенно очевидно, что на какой-то момент жизни они представляли собой большую важность – и тем не менее были убраны под лестницу вместе с остальными памятными вещами и остались брошенными, когда салон перестал существовать. Если только… Возможно ли такое, что Солин Руссель не знала, что все это уцелело при пожаре?
Она запустила кофеварку, потом, взявшись за телефон, набрала номер Дэниела Баллантайна. К немалому удивлению Рори, администратор тут же соединила ее с адвокатом.
– Здравствуйте, мисс Грант. Не ожидал так скоро вас услышать. Надеюсь, никаких неожиданных проблем у вас не возникло?
– Нет. Точнее, не совсем. Но мне необходимо лично связаться с мисс Руссель. Я помню, вы предупредили, что она не любит, когда ее кто-то беспокоит, но это очень важный вопрос. Я надеялась, что смогу убедить вас дать мне ее номер телефона.
– Боюсь, должен вам отказать. Как я уже сказал, мисс Грант, все деловые вопросы решаются через меня.
– Обращайтесь ко мне «Рори», пожалуйста. И у меня не деловой вопрос. Это очень личное. Я обещаю не досаждать ей. Мне просто необходимо поговорить с ней.
– А по какому вопросу, смею спросить?
Мало зная Дэниела Баллантайна, Рори не была уверена, можно ли с ним откровенничать или лучше держать подробности при себе.
– С вашего позволения, я предпочла бы не обсуждать этот вопрос ни с кем, кроме самой госпожи Руссель. Это довольно… деликатная тема.
– Все, что я могу сделать – это передать ей ваш номер телефона, – сказал наконец адвокат. – Хотя сильно сомневаюсь, что это что-то даст. Мисс Руссель не любительница телефона. Она и со мной-то редко по нему разговаривает.
– Хорошо, спасибо. Скажите ей, что я нашла в доме нечто, явно принадлежащее ей. Точнее, коробку.
– Какую коробку?
И вновь Рори засомневалась, стоит ли пускаться в детали.
– Просто передайте ей, что я нашла коробку. Если для нее это важно – она поймет.
– Хорошо. Я все передам. Но все же не удивляйтесь, если она не станет вам звонить.
Спустя пару часов у Рори зазвонил телефон. Поспешно отложив список дел на день, который она изучала и корректировала, Рори схватила беспроводную трубку:
– Алло?
В эфире ненадолго повисло молчание, и наконец раздался женский голос:
– Мне нужно поговорить с мисс Грант.
У Рори быстрее застучал пульс.
– Это Аврора.
– Меня зовут Солин Руссель. Мне позвонил мой поверенный, Дэниел Баллантайн. Он сообщил, что вы… кое-что нашли в доме. Точнее, коробку.
– Да, в закутке под лестницей. Не знаю, как она там оказалась, но я подумала, что, может, вы бы хотели забрать ее?
Снова протянулась пауза, на сей раз короче предыдущей, после чего женщина порывисто произнесла:
– Я не знала… Я думала… Да. Да, конечно, я хотела бы ее забрать.
– Я буду рада вам ее привезти, если вы дадите мне свой адрес.
– Нет. Это невозможно… Я уже давно не принимаю гостей.
Рори подавила невольное разочарование. Она так надеялась познакомиться наконец с этой иллюзорной мадемуазель! Но, похоже, этому не суждено было случиться.
– Если хотите, я могу завезти ее в контору мистера Баллантайна, а он вам ее передаст.
– Нет, спасибо. Дэниел чудесный человек, но он бывает иногда не в меру въедлив, а я бы предпочла на многие вопросы не отвечать. Содержимое этой коробки… действительно очень личное, как вы наверняка уже догадались.
– Может, тогда где-то в другом месте? В самой галерее… то есть, простите… в доме на Ньюбери?
– Там на соседней улице есть кондитерская. Называется «Bisous Sucrés». Знаете ее? Мы могли бы встретиться там в час тридцать.
– «Сладкие поцелуи», – с ходу перевела Рори. – Да, конечно же. Я буду там в назначенное время.
Рори положила трубку, и ее охватил трепет радости и предвкушения. Наконец-то она сможет познакомиться с таинственной Солин Руссель!
Рори втиснула свою «Ауди» в тесное местечко на парковке вдоль Бойлтон-стрит, опустила в счетчик несколько четвертаков и с высокой коробкой в руках двинулась по тротуару.
Через несколько минут показался и знакомый черно-белый навес той самой кондитерской. Правильное, изначальное ее название – «Bisous Sucrés» – было выведено на холсте золотыми витиеватыми литерами, ниже, в скобках, виднелись ярко-розовые строчные буквы английского варианта. Как и всегда, бизнес кондитерской вовсю процветал.
Вглядываясь в лица, Рори неторопливо прошла мимо уличных переполненных столиков, только теперь догадавшись, что и понятия не имеет, кого именно искать. На радостях она совсем забыла спросить у мисс Руссель, как ее можно узнать. Потом Рори вспомнила, что мать упоминала серьезные ожоги. От которых, надо полагать, остались шрамы.
Когда она открыла дверь в заведение, ее тут же обволокло густыми ароматами шоколада, вишни и крепкого черного кофе. Очередь от стойки тянулась чуть ли не до входа. Осторожно, бочком, держа коробку перед собою, Рори прошла вглубь заведения, поглядывая направо и налево. Отдыхающие семьи. Туристы. Студенты, склонившиеся над конспектами. Но не было никого, кто бы хоть как-то соответствовал ее мысленному образу Солин Руссель, которая сейчас рисовалась ей эдакой субтильной восьмидесятилетней старушкой со шрамами от ожогов и неловкостью во взгляде.
Внезапно глаза ее встретились с женщиной, одиноко сидевшей почти что в самом конце кондитерской. Темные волосы незнакомки были собраны высоко на затылке в глянцевый шиньон. На ней был элегантный малиновый трикотажный костюм с черными бархатными манжетами и блестящими золотыми застежками впереди. Шею закрывал клетчатый красно-черно-белый шарф, увязанный в виде галстука и скрепленный перламутровой булавкой. Когда их взгляды встретились, женщина на миг показалась испуганно-ошеломленной, словно ее внезапно охватила паника. Однако уже через мгновение незнакомка совладала с собой и слегка кивнула Рори.
Перенеся коробку к боку, Рори стала пробираться к ее столику и лишь в последний момент заметила, что перед свободным стулом стоит
