История одного преступления - Лейла Отарьевна Церетели
Через какое-то время появилась музыка и некоторые гости пошли танцевать. А некоторые – подсаживались ко мне и знакомились. В основном, это были «дальние» родственники и коллеги Олега по работе. Среди гостей я заметила юную барышню, которая сидела с мужчиной средних лет. Она внимательно меня изучала, и я решила поинтересоваться у Олега, кто это?
– Игорь Петрович – папин старинный друг, а Лиза – его дочь! Он один ее воспитывает, так как мама Лизы несколько лет назад погибла в автокатастрофе.
– Какой ужас! Правильно, что я не люблю машины!
В конце концов, я познакомилась и с Лизой, и с ее папой!
Так как у нас был свой вход – нам разрешили выходить во двор, курить. Я, конечно, не курила, но предложила Ванде «подышать свежим воздухом».
Московский двор был совсем не похож на знаменитые ленинградские «дворы-колодцы» – это был просторный и уютный дворик с зеленью. Я даже сказала об этом Ванде, и она согласилась.
Свадьба продолжалась до глубокой ночи и когда она закончилась – мы стали мужем и женой…
Глава 27
О том, что происходило в Советском Союзе, я знал из новостей, поступавших в Посольство и из китайских газет. «Перестройка». Начало новой эпохи. И Михаил Горбачев – ее олицетворение. И вот в такую страну я вернулся…
Неделю я, почти не выходя, пробыл в своей замечательной квартире на Васильевском острове. Мне действительно никого не хотелось видеть. Только позвонил маме и сказал, что я приехал.
В один из дней прогулялся до университета. Был конец сентября. Начало учебного процесса. Поднялся на второй этаж, выпил кофе в кафе, посмотрел расписание, из которого было ясно, какой язык изучают первокурсники.
Еще через пять дней, в пятницу, поехал в Волхов. Мама, зная о моем приезде, напекла блинов, считая, что я соскучился по русской кухне. Я не стал противиться – блины с черносмородиновым вареньем я всегда любил.
Вечером зашли сестра с мужем. Я вручил всем подарки: чай, пряности, бамбуковые палочки для риса. Еще мужчинам, папе и зятю подарил «Байцзю» – традиционный китайский напиток, напоминающий водку. А маме и сестре – платки из натурального шелка.
«Родные» были счастливы и благодарны мне за подарки.
В Волхове я пробыл до понедельника. В воскресенье, прогуливаясь, встретил свою одноклассницу. Расцеловались.
– Женька, прекрасно выглядишь! Твоя мама говорила, что ты женился и живешь в Китае. В отпуск приехал?
– В отпуск! А вы как тут?
– Да никак! «Карточки» ввели…Старые люди говорят, как в войну…
– А я и не знал. Мама не писала. Наверное, не хотела меня расстраивать…
Дома попросил маму никому не говорить, что я вернулся. Не хотел, чтобы меня жалели.
Глава 28
Я никогда не интересовалась политикой, хотя и понимала, что училась на факультете, на котором нельзя было достичь каких-то высот, не будучи партийной. И тем не менее, я сумела продержаться комсомолкой в течении всех учебных лет. А потом наступила «перестройка» и я стала горячей поклонницей Михаила Сергеевича Горбачева. Несмотря на продуктовые «карточки» и другие трудности. Я прекрасно понимала, что без этого не проходят никакие реформы.
Когда я стала невесткой Максима Тимофеевича, данные вопросы стали подниматься на наших еженедельных чайных церемониях. Поначалу я отнекивалась, утверждая, что не разбираюсь в политике, но потом решила отстаивать свою позицию. Как я и ожидала, Максим Тимофеевич не был сторонником реформ, они ему были не нужны, потому что его семья и так жила хорошо, и к тому же, в отличие, от большинства жителей Советского союза, постоянно не просто бывал, а жил за границей. А сейчас, и он, и Олег работали в МИД на хороших должностях и с приличной зарплатой.
– Максим Тимофеевич, так получилось, что большинство жителей Советского Союза живут совсем не так, как вы. Взять хотя бы мою семью. Родители – люди с высшим образованием – всю свою жизнь получали не больше 100 рублей. И, как и многие, ленинградцы, были «счастливыми» обладателями двух комнат в коммунальной квартире. Нам еще повезло, что у нас была ванная, а вот моя одноклассница до сих пор живет в квартире, где ее нет и семья всю жизнь ходит в баню. Я уже не буду говорить о таких банальных вещах, как вечный дефицит – отсутствие в магазинах элементарных продуктов или вещей. А как можно что-то изменить, если не провести реформы?
– А знаешь, Вера, ты в чем-то права. Конечно, и в Москве не все люди, живут, как мы: в отдельных квартирах и имея хорошую работу… а что, касается, «перестройки», то мне почему-то кажется, что через год – другой все закончится…
После подобных разговоров, я, естественно, не могла просить Максима Тимофеевича оказать мне содействие в трудоустройстве, а лето заканчивалось и неумолимо приближался сентябрь…
Я вовремя вспомнила, что Ванда – дочь известного московского писателя и сценариста. И она мне говорила, что отец устроил ее переводчиком с английского на полставки в Союз Писателей СССР.
Попросив Ванду о встрече, я поинтересовалась: не может ли она устроить и меня переводчиком в Союз писателей? Она, естественно, спросила, почему я не хочу попросить об этом Олега или его отца? Я объяснила, что у нас с Максимом Тимофеевичем разные взгляды на жизнь. Тогда Ванда пообещала поговорить со своим отцом.
Ванда перезвонила через пару дней и назначила мне «свидание» с сюрпризом, который заключался в том, что Союз писателей СССР располагался на той же улице Герцена, на которой я жила, с разницей в сорок домов.
В Ленинграде я почти не ездила в метро, иногда – в троллейбусе, а в университет, часто ходила пешком, и я с ужасом думала о том, как буду пользоваться общественным транспортом в Москве. И вот теперь, я испытала не просто облегчение, а настоящую радость.
Женщина – «кадровик» долго изучала мой диплом, а потом сказала:
– К нам приезжают писательские делегации из Индии, но не часто, а вот хороший английский язык нам всегда нужен!
– Конечно, конечно, – заверила ее я.
Как и обещала Ванда, меня приняли на полставки, попросив номер телефона, по которому меня можно вызвать, в случае необходимости. То есть, приходить на работу к определенному времени было не нужно. Я ликовала!
Поблагодарив Ванду, я пошла домой. Мне не терпелось похвастаться своими успехами перед Олегом.
– Ты дома?
– Собираюсь на работу!
– Можешь поздравить меня: с 1 сентября я работаю переводчиком – референтом в Союзе писателей! На улице Герцена!
– Поздравляю! Тебя Ванда устроила? Если
