Эд и Шут знает кто - Эдуард Вячеславович Поздышев
* * *
И вот теперь я стоял возле деда и как баран на новые ворота ошарашенно пялился на свои окна. Видение развеялось, точно его и не было, но в себя я пришёл, лишь успев заметить спину поспешно удаляющегося старика. «Не понял!» – мысленно возмутился я и пошёл следом, не отставая до самого момента, когда тот исчез за ржавой дверью бойлерной.
Однако дойдя до двери, я остановился и даже не стал заглядывать внутрь, как-то поняв, что там никого нет. Да хоть бы и захотел – всё равно не смог бы. Как будто шёл привычной дорогой, по которой каждый день ходил, думал о своём, ноги сами шли, и вдруг – словно лбом в бетонную стену. Внезапно накатила злость. Я начал было выкрикивать что-то в пропахшую плесенью гулкую пустоту. И прислушивался, в надежде услыхать хотя бы словечко. Казалось, готов был услышать любую самую сокрушительную тираду в свой адрес. Мне не хотелось вот так уходить, ни с чем, без какого-то напутствия или наставления – пусть самого невыполнимого. Я чувствовал себя так, что без этого мне легче было провалиться сквозь землю. И буквально офигевал от чувства брошенности и никчёмности – быть может, точно так же какие-нибудь особо талантливые ощущают богооставленность? И от обуявшего меня безумия я решил натаскать веток и устроить там себе нечто вроде Петровой кущи, только с точностью до наоборот, чтобы умереть лучше от голода, нежели протухнуть в житейском мраке, лишённом света, который мне уже дали узреть, а потом вдруг жёстко обломили весь кайф. Но вместо этого я малодушно развернулся и пошёл восвояси, окончательно осознав, что никакого портала не существует, что в общем-то портал этот и есть сам старик. И если б он захотел, я просто прошёл бы вместе с ним прямо на старый завод, которого давно нет, и снова увидел наши комнатки, коих, возможно, и вообще не было, а даже если и были, то на какое-то время и лишь для того, наверное, чтобы, побыв там, рядом с дедом, я получил возможность немного подумать о своей жизни. И, похоже, это время прошло, и мне просто надо смириться. Старик, вероятней всего, никогда там и не жил, а живёт-поживает себе где-то в совсем иных местах, не подвластных нашим приземлённым мыслишкам.
И думая так, постепенно добрёл до дома.
Глава семнадцатая
Как-то стоял я у окна и привычно рассматривал наш пятачок – аптека, улица, фонарь, супермаркет. И уже давно мой взор уныло балансировал между аптекой да виднеющимся невдалеке сквериком и невзначай скользнул мимо церкви.
Вдруг увидел деда. Он стоял за церковной оградой и спокойно смотрел в мою сторону. Затем повернулся и медленно зашагал к паперти. Через каких-то пару минут я уже оказался там, но старика нигде не было видно.
Тут я заметил выходящего из храма батюшку.
– Прощенья просим, отче! – окликнул я, взбежав ему навстречу по ступенькам. – Здравствуйте!
– Приветствую! – ответил молодой розовощёкий священник богатырского телосложения.
– Слушай, отче… Простите! Батюшка! Отче, вы не видели тут деда?.. Малохольного такого… Ну, деда, дед тут только что был…
– Сергий? Ты, что-ли? – удивлённо вскинул брови батюшка.
А я уже и забывать начал, что меня Серёгой крестили – в честь лаврского преподобного.
– Что? – Я не сразу въехал. – Э, Максик? Это ты?! Макс!.. Ой, прости, отче… Отец Максим?
Священник кивнул.
– Надеюсь, не монах, хм, в зелёных штанах? – Теперь я точно узнал в нём одного из младших своих коллег в бытность мою алтарником в этом храме. – И не цель для баб, тоже очень надеюсь?
– Чего? – не сразу вник он в смысл моей бородатой шутки. – А, нет – не монах и даже не целибат.
Впрочем, рассмеялся. Я попросил у него благословения, и благословив, отец Максим кивнул на скамейку. Мы спустились и присели.
– При нынешней власти целибат – это что-то вроде пережитка, – басовито пояснил молодой батюшка. – Теперь дают время подумать. Ну, там, в армии послужить, жениться да детишек нарожать.
– Ну и чё, всё успел?
– Преуспел даже! – рассмеялся священник. – Четвёртого ожидаем…
– Нехило!
– А ты как? В магазине всё? Видел тебя как-то… Давно. Но ты, похоже, меня не узнал.
– Не, уволился, давненько уже.
– И где теперь? Женат?
– Невиновен! – попытался я шуткануть.
– Живёшь там же? – кивнул он на мой дом. – Как мама?
– Да, там. А мамы нет уже.
– А! Ну… Царствия ей Небесного! – отец Максим перекрестился.
– Благодарю… Эка ты вымахал, а! А я помню тебя вот таким ещё шкетом! – усмехнулся я, показав, каким маленьким он мне запомнился.
– Времена меняются.
– Да.
* * *
И слово за слово рассказал я ему свою историю. Впрочем, упустив до времени кое о чём.
– Да уж! – подивился отец Максим, внимательно выслушав мой рассказ. – Ты, конечно, мастак заливать. Прости. Но история с дедом занятная. Слушай, приходи к нам. У нас тут газета приходская – будешь своего рода летописцем. У тебя здорово получается рассказывать.
– Не боишься? – рассмеялся я. – Пустишь козла в огород. Не пожалеть бы потом! Уши у твоих прихожан не завянут от моего шипения?.. Меня дед, слышь, с гусем сравнил. Из тех, что шипят на церковь.
– Ну, сравнение с гусем – это известная шутка! – улыбнулся батя-весельчак. – Ещё учась в семинарии встречал где-то в инете.
– Да ты чё! Какой инет? Дед-то этот, в натуре, не из нашего времени. А за предложение спасибо. Подумаю.
