Савок - Владислав Владимирович Гончаров
– Какое дело? – спросил его Вихров.
Преступник пугающе ухмыльнулся и полез в карман своего поношенного пиджака.
– В тюрьме меня постригли, одет я как бомж, но на это не жалуюсь, – сказал Блондин, не пытаясь отвечать на вопрос Вихрова – главное, что я на свободе.
– Как же ты сумел всё это провернуть? Ты просто преступный гений какой-то.
– Именно, гений. Ты тут втирал господину Кириллову, мол каждый человек может меняться. Ну и так вот, я тоже менялся в деле, которое давалось мне лучше всего. Я стал первоклассным преступником, расчётливым и холодным, я добился своей цели.
– И к чему же ты стремился?
– Это не так важно. Покончим с этим, Вихров.
Тут, Блондин резко достал из кармана пиджака револьвер.
– Ты сдурел! – крикнул Вихров.
– Прощай, Николай Петрович, – хладнокровно, со злобой в глазах, ответил ему Блондин.
После этого, он быстро выстрелил пару раз в грудь Вихрова. Я успел спрятаться под стол, спасая свою жизнь, но злоумышленник успел задеть мне плечо. Я схватился за раненное место и поднялся из-за стола. Блондин тем временем выбил стекло окна, когда охрана и часть посетителей пытались его поймать. Другая половина присутствующих покинула место преступления, спасая свою жизнь. Держась за раненное плечо, я побрёл к окну, чтобы посмотреть, что произойдёт дальше. Я прошёл через бездыханное тело Вихрова – ему уже ничем нельзя было помочь, он лежал весь бледный, в луже собственной крови.
Наконец, добравшись до окна, я увидел, как Блондин запрыгнул в чёрную «Волгу» и собрался было ехать, но дорогу ему перегородили три полицейские машины – видимо, кто-то из посетителей таверны уже успел известить о происшествии полицию. Полицейские вышли из своих автомобилей, вооружённые пистолетами, и подошли к машине Паршина. Я не слышал, что они говорили ему, но вероятно, те хотели, чтобы Блондин вышел из машины с поднятыми руками. Допроситься не удалось, однако тут, я увидел, как один из полицейских подошёл к дверце машины поближе, разбил стекло, открыл её и вытащил из салона автомобиля окровавленное тело Блондина с простреленной головой. Видимо, преступник понял всю безысходность своего положения.
Между тем, мне становилось очень плохо, мутнело в глазах. Я упал на пол таверны, о которой я вероятно знал больше, чем о себе. Я запомнил историю Савелия от корки до корки, как и Вихров. Эта история запомнится любому, впечатается в память. Что бы вы не делали, вы никогда не забудете о Савелии Голубеве. С этими мыслями в голове, я потерял сознание…
