Ашот Арзуманян - Арагац (Очерки и рассказы)
Незадолго до этого Виктор спросил:
- Папа, не знаешь ли ты, где живет академик Успенский, специалист по теории чисел?
- А зачем он тебе?
- Хочу показать ему одну свою работу.
Отец нашел адрес академика, и на следующий день Виктор отправился туда. Вернулся он разочарованным.
- И на этот раз можешь "поздравить" меня с неудачей. Это доказательство уже существует в науке.
"Конечно, хорошо, что неудачи не обескуражили Виктора и он продолжает научные занятия", - подумал отец. А вслух сказал:
- Да ты не огорчайся. Важно, что данная проблема тобой самостоятельно поставлена и правильно решена.
Однако вскоре ему суждено было получить иную весть о сыне. Он узнал подробности истории, прошумевшей на весь университет, в которой одним из главных действующих лиц был Виктор Амбарцумян.
Все началось с того, что в университете появилось броское объявление: "Начинает работать семинар по астрофизической теории индийского ученого, знаменитого математика и физика Бадичарака Рамазатвы". Профессора и студенты несколько дней искали в библиотеке университета, в публичной и академической, сведения о "знаменитом индийском ученом". Но все безрезультатно: литературы об этом не было. Тем больший интерес вызывал семинар. В назначенный час аудитория была набита до отказа.
Виктор Амбарцумян сказал несколько слов и начал писать на доске формулы. Когда доклад о "божественной теории" закончился, слушатели окружили Амбарцумяна, Козырева и Бронштейна. Их засыпали вопросами.
- Какие научные открытия можно ожидать от практического применения этой теории?..
Почти целую неделю в университете только и было разговоров о нашумевшем семинаре.
Лишь постепенно выяснилось, что история о Рамазатвой была шуткой. Автором ее оказался Матвей Бронштейн. Ему помогали Козырев и Еропкин. Виктор Амбарцумян должен был сочинить "теорию" и сообщить о ней на семинаре.
Отец переживал этот случай:
- Это некрасиво, неэтично. Что вы хотели сказать своей затеей?
- Мы решили немного позабавиться, подурачить студентов. И можешь себе представить, - оправдывался Виктор, - никто из присутствовавших не мог при анализе наших формул обнаружить в них неточности!
"Вот тебе и молодой ученый, - думал отец. - Детские шутки и научный труд. Как-то не вяжется... Однако, бесспорно, Виктор должен вести себя в университете серьезнее".
Многое остается навсегда памятным из того, что случается с нами в жизни впервые. Говорят, что даже, когда выходят потом многотомные сочинения, автору особенно дороги первые из напечатанных строк.
В голове Виктора рождаются новые мысли. Но с ними следует повременить. Учеба на старших курсах становится все сложнее. К тому же пора готовиться заранее к осуществлению заветного замысла - к поступлению в аспирантуру Пулковской астрономической обсерватории.
Восемнадцать лет. Совершеннолетие! Это событие было торжественно отмечено в кругу семьи, друзей. Найдено призвание, которому поит посвятить жизнь. Многое сделано, чтобы во всеоружии вступить на научное поприще. Опубликована первая научная работа - начало большого пути. Можно положить в личный архив билет Кружка молодых мироведов...
А в кругу друзей отца, нередко собиравшихся у него на квартире, разговор касался "дней былых" - студенческих лет, хотя и тут раздавались похвалы отцу и сыну: ленинградские друзья уже были наслышаны о знаменитой "педагогической системе".
- Эта система продолжает действовать? - спросил однажды доктор Тер-Айрапетян.
- Да, - ответил отец подумав. - Но в модернизированном виде. Она переживает, я бы сказал, последний период - период шлифовки.
- И кажется, успешно! - заметили друзья.
- Вам виднее, - уклончиво ответил отец. - Во всяком случае, у Виктора нет отбоя от желающих с ним побеседовать. Вот и сейчас у него сидит Георгий Гамов. Вы не слышали о таком? Он - физик. Виктор читает, вносит исправления в его работу о ядре, дает теоретические советы. Он часто бывает у нас. Парень гигантски высокого роста обладает писклявым голосом. Когда он говорит по телефону, получаются курьезы. Примерно такие:
- Кто у телефона?
- Я - Гамов.
- Какая дама?
- Да не дама, а Гамов!
...Ходит к Виктору Митя Иваненко, - продолжал Амазасп Асатурович. Талантливый студент. Работает в области квантовой механики и вообще теоретической физики. Но товарищи называют его "маломощным математиком". Он уже второй год является к Виктору со своими научными работами.
- Это не тот, которого вы как-то назвали Димусом? - спросил Павел Константинович Дьяконов.
- Он! Он самый.
- Тогда вы упомянули о какой-то балетной истории, в которой были замешаны Виктор и Димус.
- Забавная история! - подтвердил отец. - Димус хорошо знал, что Виктор увлекается балетом, особенно когда выступает Галина Уланова. В таких случаях пятое - шестое кресла первого ряда в Мариинском театре бывают заняты Виктором и его другом Димусом. Однажды Димусу нужно было выехать по делам в Москву, и он не мог присутствовать на спектакле. Тогда он и дал телеграмму: "Ленинград. Театр оперы и балета. Улановой. Прошу при выступлении помнить, что в пятом кресле первого ряда партера сидит известный ученый, профессор Амбарцумян и зорко следит за вашей игрой, о чем докладывает вам не менее ученый муж Дмитрий Иваненко".
...Студенты девятисотых годов переживали прошлое. Студенты двадцатых годов стремились в будущее. Ковалось новое звено цепи поколений.
Все новые и новые замыслы рождались в голове. Хотелось взяться за многие интересные темы, заглянуть в разные тайники науки. Уже лежали наброски нескольких научных работ. Одна из них, предназначенная для сборника студенческих статей математического кружка Ленинградского университета, была почти закончена. И даже озаглавлена: "Метод численного решения интегральных уравнений первого ряда".
Еще в ту зиму, когда Виктор учился на третьем курсе университета, проснулись в нем скрытые силы - силы полемиста. Они крепли прямо пропорционально сопутствующей ему всю жизнь ненависти ко всяким разновидностям идеализма, особенно в астрономии.
Давно уже нацелился молодой ученый на идейных противников. Повод для первой атаки дал английский астрофизик Эдуард Артур Милн. Тридцатилетний англичанин уже имел имя в научном мире. Незадолго до того он опубликовал работу о лучистом переносе энергии в звездных атмосферах. Этот труд хвалили даже солидные научные издания. И вдруг в журнале английского астрономического общества появилась статья студента Виктора Амбарцумяна. Надо полагать, она была написана достаточно обоснованно, если почтенный журнал счел полезным опубликовать ее. Статья представляла собой памфлет, направленный против умозрений и математического формализма Милна. Профессор чистой математики, в руках которого иногда задача лишалась всякого физического смысла, получил предметный урок для размышлений.
Став зрелым ученым, Амбарцумян решил задачу лучистого переноса энергии в звездных атмосферах. Это была победа материализма над идеализмом. Позднее Милн полностью признал превосходство своего противника по полемике двадцатых годов. Летом 1950 года в английском журнале "Обсерватори" он писал: "Я и не представлял себе, что эта теория, которой я тоже занимался, может достигнуть такого развития и такой красоты, какой она уже достигла в руках Амбарцумяна".
"Однако пора вернуться к этим папкам", - думал Амбарцумян. Работа над теорией лучистого равновесия во внешних слоях звезд и над некоторыми вопросами, связанными с температурой во внешних слоях Солнца, продолжала волновать молодого ученого.
Выпускной вечер отгремел. Можно потом многократно находиться в стенах "альма матер", но навсегда запечатлеваются первый шаг - день поступления - и тот, когда покидаешь ее стены.
Диплом открывал путь в аспирантуру Пулковской обсерватории. Открывал широко и гостеприимно. Еще бы! В Пулкове уже знали о Викторе Амбарцумяне. Знали, что он как бы дважды окончил университет: по специальности астронома и по специальности математика.
В тридцатых годах весь астрономический мир отпраздновал столетие Пулковской обсерватории. В юбилейных речах говорилось, что вскоре после своего основания обсерватория завоевала почетное звание "астрономической столицы мира". Построенная по проекту известного русского архитектора А.П.Брюллова, она была оснащена самыми совершенными для своего времени инструментами. Об этом позаботился ее первый директор и основатель В.Я.Струве.
Виктор Амбарцумян всегда с почтительным чувством переступал порог обсерватории, высоко ценил заслуги ее ученых прошлого и настоящего. Здесь находилась колыбель отечественной астрофизики. В шестидесятых годах минувшего века в Пулкове впервые было установлено астрофизическое оборудование. Это позволило П.Розену и Э.Линдеману сделать большое количество измерений блеска звезд, в том числе и переменных. В 1876 году была основана астрофизическая обсерватория. Для нее построили специальное здание. Однако астрофизика приобрела в Пулкове полные "права гражданства" лишь в 1890 году, когда на пост директора был назначен крупнейший русский астроном Ф.А.Бредихин. Он сменил В.Струве. Впервые со времени основания Пулковской обсерватории ее ежегодные отчеты стали выходить на русском языке.
