Виктор Голявкин - Я жду вас всегда с интересом (Рассказы)

— Зачем вам рояль, не понимаю? Бросьте, даже не думайте разной мебелью квартиру загромождать, пройти будет негде с вашей комплекцией, шишек себе набьете.

Она мне заявляет, что внучка подросла и ей незамедлительно нужно учиться на фортепьяно. Сколько детей обходятся без рояля, а ее внучка — особенный экземпляр! Я так ей и сказал.

— Не ваше дело, — говорит. — Вы у меня взяли и потрудитесь отдать. Возвратите в срок по-хорошему.

Я ей очень просто отвечаю:

— У меня денег нет.

— Вы неблагодарная свинья. Я вам деньги дала как порядочному человеку, а вы скотина!

— Сами вы, — говорю, — скотина, в таком случае!

Она в плач. Факт неприятный.

— Берите, — говорю, — с меня часы, рубашку, больше у меня ничего не осталось, все берите, грабьте, ешьте свои деньги! — и начинаю скидывать с себя одежду, а она мне мое барахлишко обратно швыряет, да с такой силой — неприличная вышла сцена, и разные другие вышли сцены, неохота вспоминать.

Как они понять не могут, что не в деньгах счастье, не в них скрыт философский смысл, не деньги делают человека, а наоборот. Неужели они понять не могут, что, поступая таким образом, они обедняют свою душу, падают морально неимоверно низко. Неужели они не чувствуют ничего?

Я все это рассказываю своему другу, мы с ним возмущаемся, удивляемся тем людям, которые требуют с нас деньги, когда у нас их нет, ругаем их, выпиваем, энергично себя чувствуем, снова выпиваем, и у нас появляется желание попариться в бане.

Предложение здравое. Я покупаю две мочалки, два банных мыла, два банных билета, добавляю туда же две майки, двое трусов и две пары носков. Идем в баню и отлично паримся, по-русски, как в деревне.

В предбаннике пьем пиво.

Он идет в парикмахерскую, садится в кресло, бреется и стрижется.

Он заходит в спортивный магазин и выбирает себе спиннинг.

Я спрашиваю его:

— Послушай, а за спиннинг тоже я должен платить?

Он повернулся ко мне, уставился на меня своим изумленным светлым взглядом и сказал:

— А ты как думаешь?

— О! У вас новая шапка! — удивился я, столкнувшись со своим соседом на лестничной площадке. — А где ваша фуражка с блестящим козырьком? Сегодня я не сразу вас узнал, а раньше, бывало, издали в толпе по фуражечке отличал. Отчего такая перемена? Всю жизнь, можно сказать, в ней топали при любой погоде.

— Да, да… — он с чувством вспоминал, — и летом, и зимой, и когда в техникум пробивался…

— Техникум давно окончили?

— Да не пробился… — он махнул рукой.

— Неужели из-за этого фуражку сменили?

— Да нет… — он вздохнул, — столько всего передумал, пока решил расстаться с фуражкой, но другого выхода у меня не было.

— Отменная была фуражечка, — сказал я.

— Хлопот она мне много доставляла, возникали ситуации и вообще… Ах, вы ужасно расстроили напоминанием!

Мы спускались по лестнице, а он рассказывал:

— Первая ситуация: летел я самолетом из командировки. Два часа летели, а приземлились в том же городе, откуда вылетели. Спускаюсь по трапу впереди всех пассажиров. Внизу возле трапа летчик вытирает платком потный лоб. Возмущенно спрашиваю, почему я опять здесь очутился. «Пришлось, — говорит, — вернуться, потому что в грозу попали». — «Очень некрасиво, — говорю, — попадать куда не следует, безобразие, и больше ничего!» — «Скажите лучше спасибо, — он мне говорит, — что благополучно вышли из грозы». — «Зачем же вы туда входили? — говорю. — Этого еще не хватало, чтобы мы оттуда не вышли!» Слово за слово. «Сойдите лучше с трапа, — говорит, — и дайте людям спуститься». А сзади напирают и галдят, чтобы я посторонился. А я, пока не выясню ситуацию, никогда на посторонних не реагирую. Вцепился в поручень намертво двумя руками. Стиснул зубы. Как вдруг… Вы не поверите: какой-то тип нахлобучивает мне фуражку на глаза до самого кончика носа!

— Ну, а вы?

— Что я? Руки заняты… поправить не могу… и темнота как в подземелье.

— А поручень почему не отпустили?

— В такой ситуации не сообразил.

— И не видели, кто это вам сделал? — поинтересовался я.

— Конечно, нет. Ловко, паразиты, работают, зафиксировать не удается никогда.

— И в дальнейшем такое с вами случалось?

— Много раз. Еду как-то в трамвае и читаю крупное произведение. Рядом парень сидит. Я стою. Читать трудно. Почему бы, думаю, не подержать здоровенному детине книжечку временно на своей голове? Женщины вон кувшины на головах таскают сколько угодно. И осторожно опускаю книгу ему на голову под предлогом давки в вагоне. Он башкой крутанул влево, вправо. Туда и сюда. Заерзал, завертелся как юла. Хотел освободиться. Но не тут-то было. «Убери», — говорит. Я убрал. Забыл уже о нем, а он встает, натягивает мне на глаза фуражку и выходит.

— А вы?

— Поправил свою фуражку.

— А потом?

— Сел на его место. Уперся книгой в затылок другой головы и читаю.

— Какой другой?

— Человеческой, разумеется, какой же еще! Впереди сидящей.

— Ну и как?

— Несколько страниц прочел.

— Спокойно?

— А тот спал.

— И чем кончилось?

— Проснулся, предложил выяснить отношения на улице. Я отказался. Зачем? Что мне с ним выяснять? Для чего? Он подождал, когда я выйду — и за мной. Я от него. Догнал — раз мне на глаза фуражку! Ну, что взять с некультурного человека! Поражаешься людям, которые не умеют вести себя на улице…

— Ну и как вы на это реагировали?

— Поправил фуражку, а он мне ее снова натянул. Я ее поправлять больше не стал, пока он не ушел. Кошмар!.. Еще случай был, когда влюбился. Дарю ей цветы. Покупаю ей разные билеты вплоть до лотерейных. Неожиданно она мне сообщает, что один билет выиграл, на что я, разумеется, не рассчитывал. Потребовал, разумеется, обратно, а она меня спрашивает: «Это вы серьезно?» Билет мне возвращает, и я его кладу в карман. А она в это время вцепилась в мою фуражку и напяливает ее, напяливает мне на глаза…

— И как вы себя почувствовали?

— Никогда не думал, что женщины на такое способны наравне с мужчинами. Было дело. Да что вспоминать!

— И больше вы с ней не встречались?

— Да пока я фуражку поправлял, ее и след простыл. Еще случай: сижу в кино. А сзади мне взяли да на глаза фуражку надвинули…

— Зачем же они это сделали?

— Не видно им было из-за моей фуражки, наверное…

— Без всякого предупреждения, что ли?

— Может, и предупреждали, да я, когда фильмом увлекусь, ничего вокруг не слышу…

— Не сидели бы в кино в фуражке.

— Ну, знаете, многие картиной увлекаются, а головные уборы у них под ногами валяются…

— Неужели весь сеанс просидели в надвинутой на глаза фуражке?

— Назло.

— И ничего не видели?

— А я эту картину, к вашему сведению, не первый раз глядел. Слышу слова актеров и отчетливо себе представляю, что на экране происходит.

Он вспоминал и вспоминал:

— …Мчусь во весь дух, вдруг на полном ходу натягивают мне на глаза фуражку.

— Куда вы так мчались?

— Сдавал ГТО.

— Кто же это пошутил?

— Соперник.

— Для чего?

— Чтоб перегнать, наверное….

— Зачем же было в фуражке бежать?

— Ну уж вы скажете, будто нельзя в фуражке бегать…

— Норму все же сдали?

— Второй раз бежать пришлось.

— Без фуражки?

— Снял… С тех пор не надевал. Теперь-то я, как видите, закрыл дорогу любителям подобных шуточек. Навсегда пресек охоту покуражиться над фуражкой. Еще вам рассказать?

Больше у меня не было желания слушать. Единственное желание непроизвольно появилось. Очень сильное. Меня прямо потянуло к его голове. Что за наважденье! Шел снег. Он был в ушанке. Топорщились в разные стороны два меховых симпатичных уха. Только дернуть за уши, и моментально шапка окажется на его глазах…

— Вы первый день надели шапку? — спросил я.

— А что? — спросил он.

— Да ничего…

Искушение дернуть за уши шапку было велико, но я быстро попрощался и ушел от греха подальше.

Этот современный паренек в расклешенных штанах со всеми своими водопроводческими инструментами не очень-то спешил за краны приниматься.

— Из кранов, значит, каплет? — спросил он в третий раз.

— Да, как всегда, — сказал я в третий раз.

— В квартире, кроме вас, больше никого нет?

— А какое это имеет значение?

— Есть шансы, — сказал он, озираясь по сторонам.

— А что такое?

— Да вы не волнуйтесь… Очень мне нелегко начинать… неудобно человека беспокоить…

— Я сам вас вызывал.

Он топтался на месте. Молчал. Вдруг сказал:

— Вот я здесь встану… Так? А вы там сядьте. Так…

Я сел.

— Дальше что?

— Значит, так… — продолжал он, — с чего бы начать?.. Магомаев, Хиль, Пьеха, Кристалинская, Кобзон… наверное, слышали? Пластинки у вас есть? Ненашева, Вардашева, Пахоменко…