Кот знает всё - Юлия Александровна Лавряшина
– Это был мой дом.
– Врет! – выкрикнула Женька. – Я видела хозяйку раз сто!
– Подожди, малыш, дай же ей сказать…
– Что сказать? Она все врет, это же ясно!
Услышав торопливые шаги за спиной, Светлана посторонилась, пропуская сестру: может, ей скорее удастся разобраться? Чтобы не злить Женьку, сама принялась объяснять, что происходит, но Рената остановила ее резким жестом.
– Понятно.
– Понятно? – удивилась Светлана. – Я до сих пор ничего не поняла.
Больше не слушая ее, Рената проговорила со всей категоричностью, на какую была способна, а это было немало:
– Девушка, или вы немедленно покинете наш дом, или я вызываю полицию.
Только сейчас Светлана заметила, что сестра держит палец, как на пульте взрывного устройства, на панели сотового телефона.
– Вызывай! – выкрикнула Женька. – Пусть увезут ее подальше, а то она еще раз заявится.
– Это мои деньги, – негромко сказала девушка. – Они оставлены для меня. Не для меня даже…
– Вот видите! То для нее, то не для нее!
– …а для моего ребенка.
– Ребенка? – Голос Ренаты прозвучал уже не так уверенно.
– Мама, не верь ей! Она сама только из пеленок вылезла. – Женька передернулась. – Фу, как мерзко – ребенком спекулировать! Хоть и несуществующим…
– Их оставил здесь Глеб. Это и его ребенок тоже.
Светлана заинтересовалась:
– Кто такой Глеб?
Ей ответила сестра:
– Хозяин этого дома. Глеб как-то там Малиновский. Я помню по документам. Но он сам ни разу не показался.
– Мы жили здесь с Глебом. А она – там.
– Кто – она?
– Его жена.
Женька ахнула:
– Обалдеть! И она знала? Ну, ты и…
– Стоп! – Светлана выступила вперед. – Что-то не сходится, девушка.
– Меня зовут Нина.
– Не важно, как вас зовут! Если у вас с ним был ребенок и вы тут жили, как утверждаете, почему же сейчас вы неизвестно где, а деньги, вам предназначенные, остались на проданной половине дома? Он что, забыл про них?
– Ну конечно! – процедила Рената. – Эти господа о чем угодно забыть могут, только не о деньгах…
– Если б мы знали, что такое случится…
– Что именно?
Обхватив сумку, Женька произнесла сквозь зубы:
– Да какая разница? Вы что, верите всему, что она несет?
Светлана потянулась обнять ее, чтобы утихомирить, но племянница увернулась. Глаза у нее сверкнули предупреждающим огнем: «Не подходи лучше!»
– Боже… Неужели это происходит с нами?
Сестра оглянулась, в этот момент глаза у нее были Женькины.
– Что ты сказала?
– Надо же разобраться, – попыталась внушить ей Светлана. – В конце концов, спросить у этого Глеба. Пусть объяснит…
Нина попыталась изобразить усмешку, но вышел нестрашный, щенячий оскал:
– Это вряд ли!
– Почему же?
– Ты опять? – грозно нависла Женька, прижимавшая сумку, как бомбу, которую готова была взорвать с собой, лишь бы только не уступить ни пяди своей территории.
Рената, как рефери на ринге, вскинула обе руки:
– Так, стоп! Мы никого ни о чем не собираемся спрашивать.
– Нет?
– Нет! Мы купили этот дом со всем его содержимым. Так записано в договоре. Значит, с этим сейфом тоже. И с тем, что в нем.
– Вот суки, – опять ощетинилась Нина. – Деловые, да? У ребенка деньги отнимаете! Своих вам мало?
«Мало? – повторила Светлана про себя. – Да их вообще нет больше! Еще и на переезд заняли. А Женьке поступать надо, ей и так уже двадцать, вот почему она так вцепилась в эту сумку. И Рената думает об этом же… Получается: или ограбить чужого ребенка, или мне снова садиться за эти чертовы детективы…»
Отойдя к узкой бойнице окна под асимметричной крышей, которая в этом месте была чуть повыше, в человеческий рост, Светлана посмотрела сквозь легкую рассветную дымку на впитавшие первое летнее солнце верхушки деревьев. Не сдающиеся наползающей осени жизни сосны («Рената? Не стареет, не сдается») нашептывали о приходе того чудного времени, когда сердце опять само себя обманывает надеждой… На что? На что надеяться, когда его больше нет? И какая разница теперь: писать настоящее или стряпать фальшивку? Он все равно не узнает, ему не станет стыдно за нее… А тысячи читателей (Цветаева таких называла «глотателями») будут счастливы…
– О нет! – вырвалось у нее.
Остальное удалось перехватить, удержать в горле: «Я не могу больше писать эту гадость, эту глупость! Мне уже невмоготу от предложений без слов, фраз без музыки, диалогов без мыслей… Существует ли на самом деле этот ребенок? Может, девица действительно врет… Слишком уж все запутано: деньги спрятаны в сейфе, половина дома, где они жили (если жили!), продана вместе с ним. Глеб этот вообще скорее похож на призрака, чем на живого человека. Кто его видел? А я…»
– Что ты сказала? – нервно выкрикнула сестра.
Светлана обернулась:
– Ты права. – Она едва удержала интимное «малыш». – Мы купили этот дом со всем, что в нем есть. К добру или к худу…
И встретила желтый взгляд, в котором ей померещилось недоумение.
Глава 9
– Да плевать! – Эти слова Рената и впрямь сплюнула. – Не прикидывайся дурочкой, эта шалава просто наплела с три короба, чтобы деньги забрать, и все дела. Ребенок! Ваш Достоевский научил всех, что это беспроигрышный вариант, слезинки эти, вот все и спекулируют детьми, кто во что горазд.
– А если эта девочка все-таки существует…
– Девочка? С чего ты взяла, что это девочка? Было сказано: ребенок. Уверена, что это мальчик.
– Это что-то меняет?
Светлана могла побожиться, что кто-то ласково пропел: девочка. Это был голосок той полуреальной, малюсенькой, с ладошками размером с ее губы, которую она мечтала родить Петру, чтобы он мог рисовать и рисовать свою дочку, ведь прелестнее лица на свете не нашлось бы. Ее портретами украсил бы этот мир, спас бы его от наползающего со всех сторон уродства. У нее были бы темные, чуть лукавые глаза, быстрый взгляд, каштановые кудряшки, счастливая улыбка… Крошечные линии жизни, судьбы, любви удлинялись бы, становились глубже, а Светлана продолжала бы целовать эти нежные ладошки…
Как же ей хотелось родить эту девочку! Что в ее организме воспротивилось этому, почему?! Откуда взялась червоточина, поглотившая собой возможное счастье?
Кот неожиданно прыгнул Светлане на колени. Кажется, впервые за все это время! Обычно он сворачивался на коленях Ренаты… Или под боком у Женьки. Неужели угадал, кому сейчас хуже всех?
Удивил и заставил очнуться. Пришлось напомнить себе, что ей совсем неплохо сейчас в этом красивом доме вместе с сестрой и Женькой, которую она, конечно же, любит. Скорее, даже хорошо, чем «неплохо». Но та девочка… Это была бы только ее девочка. Их с Петром, конечно, но
