Дай руку и пройдись по моей душе скальпелем - Мария Шмелева
⁃ Что ты несешь, дружище? – вмешался друг, пытаясь остановить его резкий прилив гнева и злости.
⁃ А ты чего суешь свой нос в эту ситуацию? Думаешь, я не знаю, что вы спите за моей спиной? – сейчас он был в еще большей ярости, слова вылетали из его уст резко и поражали точно.
⁃ Ты сам во всем виноват! Ты был зациклен на ней, я не знала, что мне делать. Он, – указала она на друга, – оказался единственной поддержкой для меня!
⁃ Да, ты права. Она и правда свела меня с ума. Она была моим смыслом, моим воздухом, а ты просто одна из тех, кем я мог удалить свой физический голод в перерывах между думами о ней. Убирайся вон.
Он повернулся к другу, взяв его за шиворот, произнёс:
⁃ И ты убирайся, дружок. Утешь ее, ты же единственная поддержка, – его взгляд был наполнен гневом, казалось, что еще чуть-чуть и он все вокруг разнесёт, – Убирайтесь все! ВОН ОТСЮДА!
Через несколько минут квартира стала мертвой. Воцарилась гробовая тишина. Уже не играла музыка, не было атмосферы праздника, но в тот момент он чувствовал спокойствие, как никогда раньше.
Он сидел на кровати. Время 22:43.
«Зачем ты прислала этот подарок? Что ты хотела этим сказать? Я не понимаю тебя…» – бубнил он себе под нос.
Она засела у него в голове, снова. Как пару лет назад она пришла в его жизнь и перевернула все с ног на голову. Она цунами, разрушавшая все, что он имел на сегодняшний день.
23:54. Телефонный звонок нарушил тишину. Он с ненавистью поднял трубку, не посмотрев на имя звонящего:
⁃ Я сейчас не готов с кем-либо говорить, позже перезвоню.
⁃ Ты уверен? – произнёс женский нежный голосок.
⁃ Что? – он был ошарашен, ведь этот голос был настолько знаком, что разрушал все вокруг.
Это был ее голос.
– Это ты…ты позвонила…ты всё-таки позвонила....
⁃ Да, здравствуй. Это я.
⁃ Но…зачем? – вопрос повис в воздухе.
⁃ Ты получил мой подарок?
⁃ Да.
⁃ Ты нашёл маленький сюрприз?
⁃ Какой? – он удивился.
⁃ Посмотри лучше в коробке.
Он взял ту самую коробочку, которую сегодня получил от курьера. Вытащив все фотографии, на дне он заметил маленький брелок.
⁃ Помнишь песню, что ты выучил на гитаре пару лет тому назад?
⁃ Да, – он прекрасно понимал о какой песне сейчас будет идти речь.
Я завязал свое сердце на бант…
И она запела. Безумно красиво и нежно.
Как же я скучал.
Он не забыл. Его сердце не забыло:
"Ведь, если любовь моя вдруг не подходит,
И в душе до сих пор твоей лед
Я завяжу свое сердце на бант
Вдруг оно тебе подойдет."
Она отключилась, допев строчки. Он сидел на той же самой кровати и держал брелок, который был в виде настоящего сердца, а сверху был обмотан тонкой красной лентой…
⁃ Спасибо, любимая…, – шёпотом произнёс он.
***
Я раздевал ее. Раз за разом. Снимая амбиции, обнажая ее душу, оголяя самые недоступные, недосягаемые ее черты. Но в один момент я не поверил своим глазам: та девушка, которая открыла мне дверь в своё нутро, положившая начало моему началу, потухла. Закрылась.
Все ее качества, которые я искал когда-то, сейчас были недоступны не только мне, но и всем людям, которые так или иначе появлялись в ее жизни.
Доброта. Она говорила, что нет смысла проявлять это чувство к другим. Они вытрут об тебя ноги. Забота. Единственным человеком, который ощущал заботу от нее, была она сама. Любовь. Всего лишь третье место это чувство заняло в перечислении. Не мог этому поверить. Казалось, что недавно, каких-то пару лет тому назад, она могла говорит о любви на каждом шагу, на каждом повороте. Она говорила об этом мне. Счастье. Сейчас это было как сон, в котором я готов утонуть, но только держа ее за руку и проводя по знакомым нам обоим местам этого города.
Мы сидели на ступеньках какого-то подъезда, но я вспоминал, как два с небольшим года назад также сидел с ней и видел ее разочарование в жизни, судьбе, любви, но я не мог подумать, что за это время она превратит свое сердце в огромный кусок льда. Она плакала. В тот день. Но не сейчас. Ее речь была настолько сфокусирована на ответе на мой вопрос, что эмоций не было видно. Стойкость. Строгость. Серьезность.
«Я прыгнул в омут ее души, не думая о последствиях. Страх высоты и боязнь разбиться о заострённые пики гор, которые теснили что-то хорошее в ней. Она изменилась. Смех перестал растекаться по ее жилам, оставляя лёгкий след, который стремительно пропадал. Она становилась заложницей своих же мыслей и собственных проблем. Думая о хорошем, я всегда представлял её своей женой, стоящей рядом с нашей дочерью. Да. Как две капли похожие. Дочь была почти ее точной копией, но в характере прослеживались мои черты. Две косички, которые она так старательно плела по утрам. Платье алого цвета, которое я покупал своей малышке на два годика её рождения. Но…все изменилось.
Передо мной была сильная, ни от чего не вожделеющая девушка, которая перестала бороться за хорошее. В ее руках сосредоточились власть и мощь, казавшиеся раньше ей не подъемными. Новый имидж, стиль одежды, прическа и даже макияж. Все слилось в единую картину стервозной сучки, которая была готова убить на своём пути, если это потребуется.
Я прыгнул, а затем передумал. Было поздно.»
Договорив, она повернулась ко мне, и я задал ещё один, совсем простой и банальный вопрос: «Это я сделал с тобой?».
Ее голубые глаза, которые были таковыми, когда она грустила, сменились на серые. Серый цвет. Ответа не нужно. Я сам все понимал. Мои глаза наливались слезами. Чистыми, неподдельными, а она просто смотрела на меня и не произнесла ни единого слова.
Несколько минут мы смотрели друг другу в глаза в абсолютно гробовой тишине. Даже звуки проезжавших машин были просто шумом вдалеке.
«Сейчас это не имеет никакого значения», – тихо произнесла она.
Серый цвет ее глаз убил меня.
***
Я видел ее разной.
По утрам она была сонной, немного неуклюжей, похоже на зайчика, который только что открыл свои красивые глазки и увидел первые лучи солнца. Ее голос еще не проснулся до конца, но был настолько нежным, ласковым и живым…
Днем же она была более утонченной. Ее черты лица приобретали лаконичность, немного строгости, но в меру. Казалось, что ее
