Все из-за тебя - Ася Лавринович
Я тут же вышла из своего профиля. Вот для чего он привлекал мое внимание лайками! И что скажет его девушка на такой пост? Я вспомнила, как он жонглировал яблоками, и улыбнулась. Забавный все-таки. А толстовку у меня не было времени занести. Да и, если честно, немного смущалась, ведь пришлось бы объясняться с его мамой. Сам Йован больше не попадался мне на глаза. Судя по всему, уже уехал в город. Все-таки скоро начало занятий, а он теперь первокурсник.
– Чему ты улыбаешься? – спросил вдруг Леня.
Я вздрогнула. Как долго он за мной наблюдал? Я даже не заметила. На столе у Лени царил беспорядок. Рабочее место захламлено – куча исписанных тетрадей, листов, толстых энциклопедий… Зачем они ему? Ведь есть гугл. Эта старомодность меня одновременно ставила в тупик и восхищала.
– Да так… – туманно отозвалась я. – Ты закончил?
Мы договаривались прогуляться до станции. Леня проводит меня до платформы и посадит на электричку. Мне тоже нужно было возвращаться в город – начиналась учеба. К тому же я очень соскучилась по отцу…
– Глава никак не идет, – пожаловался Леня.
– Прогуляешься, проветришься, и что-нибудь придумается, – беспечно пожала я плечами. Леня посмотрел на меня раздраженно. Видимо, так просто ему «не придумывалось», но я всегда была далека от творчества, а от писательства тем более.
Когда покидали участок, калитка протяжно скрипнула. И хотя погода стояла еще летняя и вечера были теплыми, скорый приход осени уже чувствовался. Темнело раньше, и еще сумрачное небо в этот час было усыпано звездами.
Половину пути мы прошли молча. Я думала, что Леня весь в мыслях о новой главе книги, но он внезапно сказал:
– Наверное, теперь мы нескоро увидимся, только на выходных.
– Наверное, – кивнула я.
В универе с первых дней попадаешь в круговорот событий. Леня внезапно склонился и сорвал неизвестный цветок. Осторожно повертел его в пальцах, о чем-то раздумывая, а затем остановился и потянул меня за руку. Я встала напротив, и Ленечка вплел мне цветок в волосы. Затем склонился и осторожно поцеловал в губы. После нашего поцелуя я посмотрела в его глаза – в сумерках они казались совсем темными.
– Пообещай мне, пожалуйста, – хрипло начал Ленечка. Затем откашлялся: – Пообещай мне, что, пока будешь в городе, не сядешь на мотоцикл.
– Ты опять начинаешь? – нахмурилась я.
В мыслях я очень часто мечтала поскорее сесть на мотоцикл – соскучилась. И по отцу соскучилась. Уже представляла, как мы вдвоем помчимся по ночной Университетской набережной…
– Мне не нравится возвращаться к этой теме. К тому же я хорошо вожу.
– Может быть, я не спорю. Но на дороге, кроме тебя, есть еще и придурки.
– Мы с папой… – начала я.
Леня не дал мне договорить, приложив палец к губам. Я удивленно уставилась на него: это что-то новенькое. Но Леня меня повел в противоположную от станции сторону. Мы шли к лесу. В спустившихся сумерках над ухом противно зудели комары. Я провела в этом дачном поселке все детство, но все вокруг показалось мне незнакомым. Леня же, снимавший здесь дачу первое лето, наоборот, отлично ориентировался. Вскоре я окончательно потерялась в пространстве. Ветки, хвоя, шелестящие кусты, из которых, кажется, кто-то вот-вот выпрыгнет… Вдалеке послышался протяжный гудок, и я наконец поняла, в какой стороне станция. Не хватало только опоздать на электричку. Тогда я не вернусь сегодня в город и прогуляю первый учебный день.
Леня оглянулся. Его глаза светились безумием. Я поняла, что мы идем в сторону кладбища. Вырвала руку и встала как вкопанная.
– Куда мы? – спросила я, хотя сомнений не оставалось.
Леня уставился на меня, будто впервые видел. С ответом он не торопился, чем еще больше меня пугал. Тогда я сердито продолжила:
– Зачем мы идем к кладбищу? Леня, ты меня пугаешь!
Наконец Леня словно проснулся. Посмотрел на меня такими печальными глазами, что стало совсем не по себе, будто он только что потерял самое дорогое в жизни.
– Прости, – выдавил он из себя, – прости, что напугал тебя… Просто… там девушка.
– Какая девушка? – опешила я.
– Там, – Леня махнул рукой в сторону молодого ельника. Я пригляделась. В сумерках деревья оставались неподвижными, но у меня так разыгралось воображение, что показалось, словно там и правда кто-то стоит. Но, приглядевшись, поняла, что это просто ветки шевелятся от ветра.
– Чья девушка? – снова спросила я.
Леня внимательно посмотрел мне в глаза.
– Моя. Моя девушка. Маша, она на кладбище.
Стало еще больше не по себе.
– Теперь ты пугаешь меня еще сильнее, – сказала я. – Леня, вернемся на станцию! Я опоздаю на электричку.
Леня снова взял меня за руки и заглянул в глаза. Быстро заговорил:
– Там моя девушка. Любимая девушка. Ольга. Она на кладбище. Давно. Там… под огромными елками. Надеюсь, ей теперь хорошо.
По телу пробежали мурашки. Леня крепче сжал мои ладони.
– Она… – Я не сразу могла подобрать слова. – Когда ее не стало? Что случилось?
– Давно. Уже два года, – глухо повторил Леня, не отвечая на мой вопрос. Отпустив меня, сел на траву, закрыл лицо руками и беззвучно затрясся.
Я опешила. Уйти отсюда захотелось еще сильнее. Не так я себе представляла наш прощальный августовский вечер. И все-таки я осталась. Присела рядом с рыдающим Леней и осторожно дотронулась до его плеча.
– Мне очень жаль, – сдавленно сказала я.
Леня молчал, не отнимая рук от лица. Потом резким движением вытер слезы и по-детски шмыгнул. У меня от жалости защемило сердце. Вспомнила, как от нас ушел дедушка. Сколько же было в бабушке горя… К тому же я впервые видела мужские слезы, и это выбило меня из колеи.
– Ольга попала в аварию, – сказал Леня. – Она сидела на пассажирском сиденье и не была пристегнута. Водитель не справился с управлением и въехал в опору. Ольга два дня не приходила в сознание, а потом умерла. Мы должны были подать заявление в загс на той неделе, когда это произошло…
– Какой кошмар! – пришла я в ужас. Леню стало жальче в тысячу раз. Сколько я слышала историй, когда, поссорившись, теряешь человека навсегда… «Как много я не успел сказать, я мог бы извиниться…» Но так же больно
