Записки врача скорой помощи - Елена Шагиахметова
Некоторые люди на Южном не видели участкового врача по десятку лет, а кто-то единственный раз был в больнице, когда рожал детей 50 лет тому назад или ломал ногу в детстве. Сами, конечно, тоже виноваты. Примерно за год новая подстанция скорой помощи справились с этой проблемой. Научили людей каждый день глотать таблетки и жить без отеков. Врачи поликлиники молча наблюдали за переменами на своих участках, но что они могли сделать? Ведь никто не построил новую больницу на Южном для людей, да и поликлиника ютилась в старом бараке.
Был один переходный момент на скорой помощи, когда на доску объявлений вывешивали ежемесячный отчет о расходах по статьям. Потом выяснилось, что статья на бумагу, бухгалтерию и канцелярию превышает статью на медикаменты: это вызвало «смех в зале», и отчеты перестали вывешивать. Там была еще статья расходов на бензин. Бензин и километраж на скорой — это такие бездонные бочки, которые никакими формулами не описать, но на них можно списать много денег. На эти деньги уже бы новый город Кемерово можно было построить с больницей в каждом доме. Но, как и сорок лет назад, в Кемерове есть три дежурные больницы на правом берегу и одна на левом. Дальняя дорога жизни и смерти через улицу Джамбула. Губернатор, который царствовал в области двадцать лет, не построил новых больниц, а его преемник строит Мариинский театр и Московскую площадь, но не больницы. Бог им судья и улица Джамбула.
Глава 31. Ножевое в живот
Этот ужасный случай произошел летом. Однажды ночью, примерно в половине первого, когда на Южной подстанции все разошлись по комнатам и приготовились спать, хоть и «без права сна», в ожидании ночного вызова, неожиданно с улицы раздался визг тормозов и громкий звонок в дверь. Как-то моментально все подбежали к двери и открыли замки. Так часто бывает, что человек открывает дверь, не спрашивая, если его внезапно разбудить ночью громким стуком или звонком.
Стуча сапогами, в дверь вбежали два милиционера и занесли третьего на руках.
— Ножевое!
— Сюда несите!
Комната с кушеткой для приходящих больных прямо напротив входной двери.
Раненый лежал бледный и напуганный. Откуда-то из-под рубашки на животе растекалась небольшая струйка крови. Я подняла рубашку и увидела небольшую ножевую рану прямо в центре живота, чуть выше широкого черного брючного ремня.
«Ножевое» — повод для реанимационной бригады, даже если рана поверхностная. Я обернулась к диспетчеру и сказала: «Вызывай реанимацию».
Померяла давление: 100/70. Хорошо, хотя и низковато. Зарядили капельницу с раствором, заклеили рану. Лежит, разговаривает. Другой милиционер рассказывает, что случилось. Известно, Южный — район, где селились воровские шайки, и после семи вечера на улицу лучше не высовываться. Эти милиционеры дежурили по дворам на патрульной машине, а может быть, возвращались в отдел. Увидели, что два мужика несут по двору большой телевизор. Остановились и начали допрашивать: «Кто такие?» «Откуда?» «Где взяли телевизор?» Один ударил ножом милиционера. Бросили телевизор и убежали оба. Вот и все. Это было через два дома от подстанции скорой помощи.
С момента, как они занесли раненого на станцию, прошло минут 8–10. Капельница работает, кровь из раны не течет, реанимация на подходе. Не знаю, кому пришла мысль расстегнуть ремень брюк, может быть, он сам попросил и стал потихоньку его расстегивать слабыми пальцами. Расстегнул и сразу умер.
Ремень был как жгут, а рана была прямо в проекции брюшной аорты. Возможно, ранение аорты было касательное, но как только жгут убрали, кровь хлынула в живот. И все.
Говорят, не вытаскивайте нож из раны. Нож вытащил из раны убийца, который убежал.
Ремень тоже нельзя расстегивать. Хотя при ранении брюшной аорты вряд ли у него был хоть один шанс.
Глава 32. Фельдшер и ночной вызов
Есть люди, которых хлебом не корми, дай только за что-нибудь побороться. Помитинговать, с плакатами походить. Иногда я пытаюсь вспомнить, за что мы в то время боролись, или боролись бы. При глупом социализме боролись, в основном, за мир во всем мире. И за «свободу Анджеле Девис», конечно. А на работе?
А на работе я помню единственный случай. Почему-то на ночь мне не досталось помощника. Кто-то не вышел на смену. После полуночи дают вызов, а я одна. И что-то меня такой страх взял, что я встала у окна диспетчерской и начала бороться. Молча. Минут 10 вокруг меня бегал старший врач, он же заместитель начальника облздрава, и кричал, что я должна немедленно ехать на вызов, а я еще взяла да на стул села. Устроила сидячую забастовку. Через 15 минут нашли санитара, и я поехала. Вот и вся борьба.
Но я запомнила эту историю. Людям совсем неинтересно, что, например, сейчас оклад врача меньше, чем официальный прожиточный минимум. Или что сегодня масса бригад работают «в одиночку» даже ночью. Ну прочитают, поохают, и все. А кому сегодня легко? За такое даже бороться никто не станет.
А вот если рассказать сказку, как раньше все было прекрасно, это да, интересно.
У нас был педиатр и всеобщий друг. Однажды он меня спрашивает: «Почему ты все время радуешься да веселишься?» Да потому, что весело все было. Носилки в машине застелены белой простыней без единой складочки, на мне белый халат, в машине три аппарата с кислородом и закисью азота. После двух-трех вызовов — «на станцию», обед по расписанию. Реанимация всегда на станции. Выезд реанимации за 10 секунд. Врач пробегает мимо окошка диспетчерской, хватает глазом улицу и номер дома, а остальное уже в машине по дороге по рации записывает. Врач в машину, а фельдшеры уже там сидят, как в кино. Аппаратура на 10 раз проверена, каждый катетер в салфеточку завернут. Все бегом, бегом. Не то, что сейчас. Не за что было бороться. Все работало без борьбы.
Ночами по городу только скорая ездила, да милиция, да вытрезвитель. И они еще умудрялись ДТП устраивать между собой.
За что я не люблю ночные смены. Хотя ночью луна и романтика, а не люблю. В Сибири темнеет рано, особенно зимой. Было такое время, когда подъезды не запирались, заходи кто хочешь. В подъездах ночевали бездомные и просто пьяные, подкарауливали разные бандиты и брошенные мужья. Иногда подъезды светились в ночи, а чаще там было темно.
А скорая помощь шла в эти
