Работа над ошибками - Мария Лисицына
«Сегодня тот день, который мне помнился, как самое светлое детское воспоминание. Мой первый юбилей. Я так ждала его тогда, в моём настоящем детстве, но это даже близко не может сравниться с тем, как я ждала его теперь. Ждала тех ощущений, воспоминаний, того подлинного счастья, которое испытала прежде.
Я не знаю: всё изменилось, потому что сюда вернулась уже взрослая я или я изначально запомнила всё не так, как было?
Мама с утра готовила и убирала. Я пыталась помочь, но она отправляла меня отдыхать и наслаждаться праздником, злясь при этом, что ей приходится делать всё одной. Папа проводил свой день, как обычный выходной. Он посмотрел телевизор, принял душ, а затем надел белую рубашку и единственные праздничные брюки и продолжил смотреть ящик.
Когда пришли гости, я должна была демонстрировать радость, мама к тому времени уже порядком устала, а папа балагурил и выпивал. Его волосы были взъерошены, а на брюках появилось пятно от салата, но он не обращал на это внимания. Он шутил и сам смеялся, не замечая взгляда мамы и того, что гости отсаживаются от него подальше.
Конечно, я давно знаю, что Деда Мороза нет, а мама и папа — обычные люди. Молодые, знающие о правильной и гармоничной жизни ещё меньше, чем я. Они живут по советам своих родителей, которых же за образ жизни и осуждают, и… по наитию, что ли… Как мне им помочь? Как сделать их жизнь проще?
Могу ли я, десятилетняя, подойти к маме и посоветовать обратиться к психологу? Рассказать ей, что она должна делегировать обязанности? И что совсем не обязательно делать всё «как положено». Или просто поговорить по душам? Каково ей быть такой взрослой и ответственной? Она, в отличие от меня, не знает, что такое сходить на массаж и педикюр, заказать еды, до утра танцевать в баре, а затем спать до обеда. Или — рвануть на праздники в Европу по горящей путёвке. Так странно. Она достойна большего. Большего, чем я.
И вместо детской беззаботности я ощущаю беспомощность. Я чувствую себя бесконечно уязвимой.
Хочется помнить маму заботливой, ласковой, а папу — сильным и весёлым. Хотя бы в детстве они должны быть больше, чем просто людьми. А глядя на них, я вижу обыкновенных взрослых людей. Как я. Как мои коллеги, друзья и соседи. Я и без того знаю, что они просто люди, но я хочу, чтобы в моём детстве они помнились моими героями, моим щитом, моими друзьями. Лучшими из мира взрослых.
Папа уже сильно пьян. Я вижу, как стыдится перед гостями мама. Она отправила его в мою комнату, туда, где лежит подаренный мне проектор, сославшись на вымышленную мигрень. Конечно, все всё поняли. И мама это тоже поняла. В той, первой, версии моего детства, мы смотрели на звёзды и болтали. Я не могу вспомнить: он был пьян и в первоначальной версии событий? Или моё появление каким-то образом повлияло на ход вещей и привело к этому?
Наверное, я могу остаться здесь, и к тридцати я буду успешна в работе, творчестве, науке, любви… Что там ещё я упустила прежде. Наверное, я смогу переписать всё начисто. Но мне больше недоступны детские радости, как, впрочем, и пока — взрослые. Я постоянно нахожусь в подготовке к жизни, будто когда-то раздастся щелчок, и она начнется. Сколько лет можно провести в таком законсервированном состоянии? Год? Два? Пять?
Нет, в целом здесь не так уж и плохо, но, наверное, точкой отсчета новой жизни стоит выбрать другой этап, пока у меня есть такая возможность. Например, студенчество. Это начало взрослой жизни, прекрасный плацдарм для второго шанса. Но при этом я буду совершеннолетней, самостоятельной.
Я хочу оставить себе эту запись, чтобы помнить, почему я ушла из этого времени. Оно было прекрасным именно тогда, когда было мне впору. Я из него выросла».
Даша вырвала исписанный лист из дневничка, сложила его так, чтобы он поместился в ладони, на всякий случай спрятала дневник и ручку под ванну. На кухне громыхала музыка, мама суетилась возле стола. В зале гости были увлечены кто телевизором, кто игрушками, кто общением друг с другом. Даша подошла к маме и, изобразив детский восторг, сказала: «Мам, это мой самый классный день рождения! Спасибо». Она понимала, что при перемещении во времени все изменения сбросятся и мама этого не запомнит, но так хотелось сделать для неё что-то приятное. Может, в каком-то самом далёком уголке души сохранится тепло от этих слов, и его не сотрут безжалостные шестерёнки часов. Девочка крепко обняла смущённую мать, прошла по квартире, стараясь наполниться запахами, вкусами, музыкой и смехом, а затем отправилась в свою комнату, куда ранее был сослан выпивший глава семьи.
Отец уже задремал. На его расстегнутой рубашке была пара пятен, куда-то пропал один носок. Просыпаясь от собственного храпа, папа вздрагивал, а потом снова погружался в сон. Даша накрыла отца пледом, легла рядом и включила проектор — на потолке появилось звёздное небо. За дверью зазвучал очередной музыкальный хит, и высоким голосом, какой она использовала специально для гостей, говорила мама.
Даша перевела часы. Она лежала несколько минут, не в силах сделать последний шаг. Какой бы неидеальной не оказалась эта версия событий, всё же это был её дом, её любимые родители, её десятки запасных лет впереди… Даша сделала глубокий вдох, шумно выдохнула и нажала кнопку у циферблата.
Всё вокруг качнулось, звёздное небо стало уплывать, девочка попыталась удержаться от падения с дивана и разжала руку. Исписанный листок упал, и всё исчезло.
Глава 18
Когда мир снова стал устойчивым, Даша оказалась посреди небольшой университетский аудитории, и количество устремленных на неё взглядов свидетельствовало о том, что от неё чего-то ждут. Судя по обстановке — ответа на вопрос преподавателя.
Заметив нечеткое отражение в окне, Даша попыталась разглядеть себя. Хотелось увидеть хоть что-то знакомое, пусть даже ещё совсем юное лицо, кричащий макияж, прыщи, синяки от недосыпа и горящие глаза, но ничего, кроме джинсовой рубашки и длинных волос, собранных в хвост, в мутном стекле различить было невозможно.
Одногруппники, среди которых Даша разглядела и старых друзей, и давно забытых людей, удивленно смотрели на девушку, в то время как она пыталась сориентироваться. Определяя время для нового старта, Даша специально выбирала дату так, чтобы попасть в
