Улыбайся - Валентин Одоевский
Пашка бежал так быстро, как никогда раньше не бегал. Сзади всё ещё слышались крики, раздались выстрелы… жгучая боль пронзила его заднюю лапу… Он слегка заскулил, но продолжил побег, ибо страх пересилил боль.
Пашка не понимал и сам сколько пробежал. Всё это время в глазах была лишь серая земля, а в носу бился запах крови, вперемешку с запахом смерти, железа и ещё какого-то, который он не знал. Наконец, он остановился, когда показалась небольшая река. Пёс узнал её – сюда хозяин водил его купать. А где же он сейчас? Что с ним? Надо срочно что-то делать, надо его найти! Только Пашка попробовал скакнуть вперёд, как боль в задней лапе пронзила всё его тело так сильно, что он взвыл и принялся зализывать рану, в которой, помимо вкуса крови, чувствовалось железо, застрявшее в ней. И тут, пёс перевёл взгляд на реку. Она-то ему и поможет! Он подполз к воде и встал всеми лапами в неё. Рану сначала обожгло холодом, но потом боль начала спадать.
И тут, Пашка понял, что это за неизвестный запах был… это был запах надежды… он сбежал от смерти, значит и хозяина найдёт и всё будет в порядке!..
Только бы его найти…
Пашка вышел на берег и засеменил по знакомой дороге, которая становилась светлее из-за белого шара, поднимавшегося откуда-то оттуда….
***
Лучи солнца пробрались сквозь стёкла окон на кровать и с каждой минутой скользили всё дальше по одеялу, пока не добрались до лиц.
Анна лишь перевернулась на другой бок, накрыв плечи одеялом, а вот Иван открыл глаза и некоторое время просто смотрел в потолок. Ему не хотелось подниматься и глядеть в окно, ведь он знал, что двор опустел и его там никто не ждёт. Однако всё время лежать тоже было нельзя, а потому мужчина сел на кровать, продирая глаза… и оторопел… Во дворе возле своей будки, которую он ещё не успел убрать, сидел Пашка! Как ни в чём не бывало! И зализывал заднюю лапу…
Сначала Иван не поверил и решил, что ему это чудится после сна, а потому протёр глаза ещё раз и быстрым шагом пошёл умываться. Выйдя из ванной, снова подошёл к окну. Нет. Ему не чудилось. Это был его пёс, его Пашка, который смог вернуться домой. Иван почувствовал, как у него защипало в носу, так обычно бывает перед слезами. Он буквально выбежал во двор, навстречу встрепенувшемуся и мгновенно поднявшемуся Пашке. Ему хотелось кричать от радости, но он не мог. Мужчина просто обнимал за шею своего пса, а тот, в свою очередь, просто стоял, улыбаясь своей собачьей улыбкой и понимал, что с хозяином всё хорошо….
И тут сзади с крыльца послышался женский голос:
– Ваня-я-я!
Иван обернулся и увидел свою жену, стоявшую на верхней ступеньке и скрестившей руки.
– Представляешь, – радостно улыбаясь начал он. – Пашка сам вернулся!
– Это-то я вижу, – с укоризной ответила Анна. – Но ты же обещал…
– Что же я могу поделать? Он сам вернулся, значит так надо… значит свой…, – пожал плечами Иван.
– Ну уж нет! – возмутилась жена. – Не получилось с ним по-хорошему, пусть же будет по-плохому!
– Ты о чём это? – недоумевал он.
– Застрели его!
Иван побледнел.
– То есть как это?!
– А вот так! – продолжала Анна. – Возьми своё ружьё и застрели! Что, я тебя учить ещё должна?
У Ивана пробежала дрожь по спине. Он посмотрел сначала на Пашку, а потом на жену.
– Я так не могу, – начал он. – Что он, зверь какой-то что ли, в конце концов? Он же наш пёс, он же, как человек…
– Не путай божий дар с яичницей, пожалуйста. Не ты, так я застрелю!
С этими словами Анна решительно направилась вглубь дома. Иван рванулся с места и побежал за ней. Они дошли до сейфа с ружьём.
– Ну так, что? – спросила жена. – Ты или я, всё-таки?
Иван тяжело вздохнул:
– Я…
Он открыл сейф, вынул коричневое с серебристыми металлическими вставками ружьё и вставил два патрона.
– Одного хватит, – сказала Анна.
– Вдруг промахнусь, – угрюмо ответил Иван и вышел на крыльцо.
Пашка неподвижно стоял у нижней ступеньки и продолжал улыбаться, когда в воздухе снова появился этот непонятный запах… запах смерти…
Хозяин посмотрел на него грустным взглядом и сквозь слёзы сказал:
– Прости, дружище…
Раздался выстрел и лёгкий всхлип… Затем последовал второй, сопровождавшийся грохотом падающего ружья и треском человеческих костей….
2021 год.
ШАХМАТЫ
Посвящаю памяти моего деда…
Ветер опять стучит в мой дом,
Одиночество лезет в каждую щель
И на простой вопрос: "за что?!"
Не могу я найти ответ…
К.Ш.Меладзе
В ноябре темнота на город спускалась незаметно и очень рано, что иной раз смотришь на часы – едва пол четвёртого, а такое чувство, будто уже восемь вечера. Люди старались попасть домой или же просто сидеть где-нибудь в светлом помещении, убивая время за чем бы то ни было.
Меня же в такие моменты почему-то начинал мучать голод. Я не боялся тёмных улиц, а время убивать просто не нужно было, потому что я банально становился голодным – какая тут может быть скука?
В общем, как и обычно, когда на город стал опускаться мрак, я уже стал думать где бы, что поесть. «Ночным дожором» это, конечно, не назовёшь, хотя чисто внешне и со стороны очень похоже.
И вот, я шёл по мощёной дороге, освящённой фонарями в старинном стиле, средь небольших стареньких зданий, которые, в основном, были разными магазинами. Людей вокруг было немного: кто фотографировался, кто куда-то торопился, а кто просто курил, опершись на стену. Всё это было, безусловно, атмосферно, только атмосферой сыт не будешь, как известно.
И тут перед глазами появилась жёлтая английская буква «M» на красном фоне, что была над навесом одного из зданий. Конечно, не самый лучший выбор с моей стороны, но голод, как говорится, не тётка, так что даже «Макдоналдс» был уже хоть чем-то.
Я вошёл внутрь, заранее решив, что много брать не буду. Обойдусь картошкой, запью чем-нибудь, а там до дома уже – самое то.
Людей внутри было немного, а потому почти все столики были свободны. Я подошёл к кассе, оформил заказ, оплатил и уже собирался развернуться, чтобы оценить куда садиться, когда девушка-кассир меня спросила:
– Вы торопитесь?
Я немного удивлённо ответил:
– В общем-то, нет, а что?
– Вы не могли бы присесть вон к тому дедушке?
Она кивнула в сторону одного из столиков у окна, за которым сидел лысый пожилой человек с печальным взором в старомодной рубашке и коричневом жилете, а перед ним на столике стояла шахматная доска с фигурами на ней.
– Понимаете, он приходит сюда последние три дня, – продолжила девушка, – и сидит здесь до вечера, предлагая всем сыграть с ним, а никто не соглашается, все просто уходят. Сказать по правде, мне жалко его…
– А может он шарлатан? –
