Калейдоскоп 4 - Александр Гарцев
А охоты меня нельзя лишать. Я сразу сопьюсь. Мне дело надо. Вот хожу садики школы ремонтирую. Нормально получается. А что старое себе домой. В горбатый санаторий.
При каждом перекуре говорит и говорит.
Самое интересное охотиться весной. Вот красота-то! Природа оживает. Птички летают, поют. Тетерева у меня метров пятьсот от дома. Уходишь и бабах. И готово. А иногда смотришь на одной линии двое. Так одним выстрелом и сразу двух и бьешь. Но что это, тетеревов бить так неинтересно. А вот дикий гусь это да!
– А разве гуси у нас на Вятке водятся?
– Конечно, нет. Пролетом. Они умные гуси. Хитрые. Их обмануть надо. Так просто не сядут. Спрячешься, манком поманишь, туту, так еще и не сядут с первого раза. Круга два сделают. Зато как бабахнешь, летит такая туша, бух. До сих пор у меня в холодильнике лежит.
– Брат позвонил. На налима пошел.
– Налима? Так они же утопленников едят.
–Ну и что? А какая рыба не ест? Вот все хвалят стерлядь. А что ее есть то? Такая жидкая. А налим, он же рыба тресковая. Да и где рот у стерляди? А? То-то же. Внизу у брюшка. Так она всякую грязь со дна и ест.
Вот с таким народным героем я сегодня познакомился.
Пенсионер.
Сегодня случайно шел по театралке и увидел гуляющего Николая Петровича. В переломном, революционном, и перестроечном тысяча девятьсот девяностом году он возглавил Областной совет народных депутатов.
И с тех пор до сегодняшнего времени он в политической элите области.
Я долго шел за ним не решаясь подойти, не решаясь поговорить. Вот он мой идеологический противник лета 1990, яро агитирующий на выборах против первого Президента России Бориса Ельцина.
Убежденный коммунист, аграрник, авторитетный в области человек. Сейчас правда в Единой России. Тридцать лет в политике, это вам не хухры-мухры.
А я демократ, либерал, борец за свободу и реформы в России, сразу вылетели из политики, как наша область, избрав красного губернатора, перешла под правление коммунистов, попав в жидкий «красный пояс России».
И что? Кто мы теперь?
Оба старые. Оба неработающие пенсионеры. Гуляем иногда около здания Правительства области, где оба когда-то работали.
Я 10 лет. Он поменьше. Года два или полтора. Но он в отличие от меня был депутатом Облдумы нескольких созывов и не порывал связей с Правительством, возглавляя местный НИИ сельского хозяйства.
Мы оба на пенсии, оба гуляем вокруг здания Дома Советов, вспоминая свою бурную молодость, оба были во сласти, с властью слились, обоснованно и заслуженно считая себя частью ее.
И вот оба мы старые.
Вот бы нам встретиться посидеть. Поговорить по душам. Ведь были мы по разные стороны баррикад. А пришли к одному. К пенсии. Опустошенности. Заброшенности и полному ощущению своей ненужности никому.
Ради чего воевали?
Хорошо бы встретиться и поговорить по душам сегодня на склоне лет. На вершине мудрости. Но мудрость у каждого своя.
Я прогулялся за ним, как бы вместе с ним, как бы поговорил, как бы поспорил.
И не подошел.
Разве не тема для повести?
Долой партократов.
О восьмидесятых годах ХХ века. О борьбе нового с отжившим, о борьбе молодого со старым, в партии, в советской власти. О поиске путей развития России.
Андропов, пересмотр коммунистической идеи. Возвращение к Марксу, статья Андропова в журнале «Коммунист» (1983) как сигнал к обновлению общества. Кировская область. Стадион 1 мая, скандирующая толпа, против партократов. Март 1990.
Очередная.
90-е. Время общественных дискуссий, время поиска. В регионе расцветают националистические настроения. Старые партии типа КПРФ, уже непривлекательны. А многие другие течения и веяния приносят из Москвы народные депутаты. Как создаются партии? Как они финансируются. Об этом небольшой рассказ человека, создавшего в регионе полдесятка отделений (филиалов) федеральных политических партий.
Сны
Миниатюры
Стал ложиться спать раньше. Если до работы в садике укладывался где-то около 12 в половине первого ночи, то сейчас не могу себе этого позволить, потому что надо в 6 часов утра вставать. И не поспишь уже до 10 или 11 дня. Жаль за бортом остались все мои ночные и полуночные политические передачи, Соловьев, Никонов, Саймс. Но зато мне стали сниться разные длинные сложные необъяснимо страшные и объяснимо нестрашные сны, о которых, как правило, сразу забываешь, как только начинаешь бегать, собираться на работу. Но вот какие – то обрывки остаются. Один из них даже стал у меня основой рассказа «Вот», немного страшненького и непонятного.
Сны 1
Снился какой-то большой город. Уральский. То ли Свердловск, то ли Каменск-Уральский. Но не сам город. Он был тут, где-то рядом, где-то сбоку, где-то сзади, где-то далеко, а снилась его окраина, почему-то похожая на окраину поселка Юрья, с полями, лесами вдоль железной дороги, по которой почему-то не ходили поезда.
И вообще окраина была настоящей окраиной старого запущенного города с кривыми улочками старой Ялты, или поселка в Абхазии, маленькими и извилистыми.
Снилась Галина Николаевна Заболотских мой бывший начальник в Фонде социального страхования, она почему-то забрала у меня исписанные листки с описанием дождливой погоды, дождливого неудачного лета, и с удовольствием, будто соскучилась по редактированию моих статей с большим удовольствием погрузилась в их чтение.
А я с такой ностальгической радостью от встречи с ней ждал ее начальственного разрешения и представлял ее красивые и четко – логические правки моих суждений и цифр. Ждал без обиды, зная, что правка моих статей ей радость. Ведь в них она видит себя умной, мудрой, современной, этаким умудренным жизненным опытом профессором от социального страхования.
Собственно говоря, так оно и есть. Ведь человек проработал в социальном страховании всю жизнь, с 15 лет, начиная работницей на спичечной фабрике «Красная звезда», что в Кирове, за рекой Вяткой.
Ждал спокойно свои листочки и все оглядывался, да как же мне из этой дыры выбраться в город?
Пока Галина Николаевна работала с моим заметками, я ходил по этому старому двухэтажному развалившемуся деревянному скрипящему зданию и встретил Юрия Васильевича Лусникова, бывшего зам председателя облГТРК «Вятка», умершего много – много лет назад. Крепко обнялись как хорошие старые знакомые. Спросил его, а где Николай Мясников? Все еще работает главным редактором «Кировской правды». Да, там на первом этаже.
На первый этаж я не пошел, а стал блуждать по зданию, темным его коридорам, деревянным дверям, встречая каких-то то ли рабочих, то ли больных, то ли кочегаров котельных, блуждал, блуждал и, наконец, нашел выход.
Вышел на крыльцо, а оказалось крыльцо выходит на большой обрыв, и внизу течет грязная и мелкая вонючая речка и выбраться из этого берег перед мной крутой грязный в глине в иле жидкий. Куда идти? Как выбраться из этой темной дощатой скрипящей деревяшки?
–Фоминых здесь? – кричит мне с крыльца какая-то медсестра.
– Здесь, отвечаю, продолжая
