Избери жизнь - Людмила Георгиевна Головина
Он послушно перешёл в другую комнату и дверь спальни защёлкнулась.
Комната была почти пуста. Посредине стояло кресло, рядом с ним небольшой столик, а на стене перед ними – огромный экран. Окон в комнате не было, свет шёл откуда-то сверху. На боковой стене справа Василий увидел две двери и снова какое-то маленькое окошко, закрытое ставнями, такое же, как в спальне. Дверь побольше не открывалась (у неё не было даже ручки), а та, что поменьше, вела в крошечный санузел. Душ, туалет, маленький рукомойник – вот и всё. Даже зеркала не было. Вместо него в стену была вделана пластиковая табличка с надписью: «Вода только для умывания, внутрь не употреблять». Вода текла тонкой струйкой, мыла и полотенца не наблюдалось. Позже Василий заметил на стене санузла маленький откидывающийся стул, а над ним закрытую дверцу. Назначение их он понял позже. Ещё здесь имелась небольшая дверца, которая была заперта. Потом Василий узнал, что это дверь в спальню. Она открывалась только ночью.
Василий вернулся в комнату, и почти сразу же услышал звуковой сигнал. «Ставни» окошка отъехали в стороны, и за ними обнаружилась ниша, в которой находился поднос с завтраком.
– Вот здорово! – возликовал Василий. Он направился к нише и услышал голос:
– Поднос надо забрать, так как через пять минут ниша закроется и откроется повторно через 40 минут, чтобы забрать пустой поднос и посуду. Если они не будут возвращены, следующий приём пищи будет отменён. Кроме того, перед завтраком необходимо умыться, надеть чистую одежду, которая будет лежать в раздаточной нише спальни каждое утро. Если утренние гигиенические процедуры не будут проведены, завтрак отменяется. Мы строго следим за здоровьем пользователей Системы. Сегодня тебе, Юзер, как новичку, делается исключение.
Василия не пришлось уговаривать, он быстро схватил поднос, поставил его на столик, опустился в кресло и приступил к еде. Что-то во всей этой ситуации напрягало его, но он решил не заморачиваться, а постараться побыстрее обжиться на новом месте, тем более, что жизнь на всём готовом всегда была его самой заветной мечтой.
18. Что было дальше
Потянулись дни за днями. И как-то всё было невесело. На душе лежал какой-то непонятный камень. Началось с того, что он никак не мог запомнить многочисленные правила внутреннего распорядка. Василий всегда был недисциплинированным, постоянно везде опаздывал, не выполнял данные обещания. Всё ему сходило с рук. Но тут всё оказалось по-другому.
Утром хочется ещё поспать – ничего подобного. Надо быстро встать, одеться, прочитать «молитву» и сразу переходить в другую комнату. Но и там покоя нет. Всё по звуковому сигналу: умывание, еда, «учёба». Правда «учёба», как ему объяснили, будет только в первое время, пока он не усвоит правила новой жизни. Усвоение шло медленно и со скрипом.
Далеко не всё в новой жизни нравилось Васе. Еда была неплохая, но почему-то не насыщала. Хотелось ещё, но добавок не полагалось. Напитки, хоть и казались алкогольными, и кружили голову, но не веселили. Голова от них становилась тяжёлой и болела. Так что Вася вскоре перешёл на чай и кофе.
Фильмы, на которые он первоначально набросился (он любил боевики и триллеры) скоро надоели. К тому же большинство из них были не дублированы. Когда Вася высказал пожелание, чтобы больше фильмов было на русском языке, ему предложили изучить английский, но учиться было неохота. Так он и смотрел фильмы, не понимая их содержания.
Прояснилось и назначение откидного стульчика в ванной. На него надо было сесть спиной к стене. Из ниши за затылком вылезали щупальца. Они фиксировали голову, а затем появлялись инструменты, которые брили (через день) и стригли (раз в месяц). Одним словом, это была мини-парикмахерская.
«Человека» с экрана в спальне звали Анализатором. На все вопросы он отвечал долго и занудно (так Васе казалось). К любой теме он обязательно приплетал назидание о том, как должен быть Вася благодарен великому Светоносцу, который спас его и многих других от неминуемой гибели, как всё прекрасно организовал, как взвалил на свои плечи все заботы и все расходы.
Но Василий не чувствовал благодарности, ему было неуютно и тоскливо, и он стал после обеда выходить на галерею. Чтобы выйти, достаточно было приложить ладонь к пластине рядом с дверью, чтобы зайти назад требовалось также поглядеть правым глазом в отверстие на косяке.
На галерее, опоясывающей этаж, всегда бродило несколько человек. Наверное, таких же, как он сам, тех, кто не может без компании. Компания, правда, подобралась неудачная. Общих интересов не было. Сходились все только в одном: жизнь на новом месте оказалась вовсе не такой привлекательной, как казалось издалека.
Василий один раз спросил Анализатора, нельзя ли выйти погулять, хотя бы вокруг дома. И получил резкий отказ. Ему было объяснено, что экологическая обстановка после Катастрофы становится всё хуже и хуже, что воздух почти непригоден для дыхания, что свирепствуют эпидемии, а врачей, вакцин и лекарств теперь нет, что даже если он хоть на минуту выйдет, то обратно его уже не возьмут из опасения, что он может занести в юзерхауз какую-нибудь заразу.
Примерно то же самое говорили и другим обитателям их этажа. Они долго пытались понять, как можно попасть на другие этажи, но кроме двери без номера, которая никогда не открывалась, ничего не нашли.
Самым главным и авторитетным человеком на их этаже была Калерия Павловна, женщина неопределённого (скорее всего, предпенсионного) возраста, доктор каких-то там наук. Даже в пижаме из синтила она умудрялась выглядеть величественно и высокомерно. Она почти не скрывала, что её весьма удручает «низкий интеллектуальный и культурный уровень людей, с которыми приходится общаться». Она говорила, например:
– Я бы вам объяснила, но вы, конечно не в состоянии понять…
Или:
– Нет никакого смысла обсуждать это с вами…
С одной стороны, всех раздражала её манера смотреть на окружающих людей, как на каких-то козявок. С другой – многие признали её лидерство и в глубине души надеялись, что эта властная и решительная женщина сможет, в случае чего, за них заступиться.
Была ещё одна женщина, полная противоположность Калерии – баба Маня. Может быть, они были даже ровесницы, но баба Маня выглядела старше. Невысокая, кругленькая, с нелепо торчащими волосами, которые она всё время приглаживала. Она объяснила, что волосы у неё всегда были длинные, но здесь ей сказали, что за длинными волосами тяжело ухаживать, и остригли. Пижама сидела на ней как-то мешковато, и она стеснялась своего вида. Выходила она не часто, так как у неё болели ноги, а на галерее присесть было негде. Вася даже хотел пригласить её к себе, но Анализатор сказал, что ходить друг к другу в гости категорически воспрещается.
Баба Маня как-то сразу прониклась симпатией
