Василий Жуковский - Собрание баллад
КОРОЛЕВА УРАКА И ПЯТЬ МУЧЕНИКОВ
Пять чернецов в далекий путь идут;Но им назад уже не возвратиться;В отечестве им боле не молиться:Они конец меж нехристей найдут.И с набожной Уракой королевой,Собравшись в путь, прощаются они:«Ты нас в своих молитвах помяни,А над тобой Христос с пречистой девой!Послушай, три пророчества тебеМы, отходя, на память оставляем;То суд небесный, он неизменяем;Смирись, своей покорствуя судьбе.В Марокке мы за веру нашей кровьюОмоем землю, там в последний часПрославим мы того, кто сам за насМучение приял с такой любовью.В Коимбру наши грешные телаПеренесут: на то святая воля,Дабы смиренных мучеников доляДля христиан спасением была.И тот, кто первый наши гробы встретитИз вас двоих, король иль ты, умретВ ту ночь: наутро новый день взойдет,Его ж очей он боле не осветит.Прости же, королева, бог с тобой!Вседневно за тебя молиться станем,Пока мы живы; и тебя помянемВ ту ночь, когда конец настанет твой».Пять чернецов, один после друговаБлагословив ее, в свой путь пошлиИ в Африку смиренно понеслиНебесный дар учения Христова.«Король Альфонзо, знает ли что светО чернецах? Какая их судьбина?Приял ли ум царя МирамолинаУченье их? Или уже их нет?»«Свершилося великое их дело:В небесную они вступили дверь;Пред господом стоят они теперьВ венце, в одежде мучеников белой.А их тела, под зноем, под дождем,Лежат в пыли, истерзаны мученьем;И верные почтить их погребеньемНе смеют, трепеща перед царем».«Король Альфонзо, из земли далекойКакая нам о мучениках весть?Оказана ль им погребенья честь?Смягчился ли Мирамолин жестокий?»«Свирепый мавр хотел, чтоб их телаБез погребенья честного истлели,Чтоб расклевал их вран иль псы их съели,Чтоб их костей земля не приняла.Но божий там молнии пылали;Но божий гром всечасно падал там;К почиющим в нетлении теламНи пес, ни вран коснуться не дерзали.Мирамолин, сим чудом поражен,Подумал: нам такие страшны гости.И Педро, брат мой, взял святые кости;Уж на пути к Коимбре с ними он».Все алтари коимбрские цветамиИ тканями богатыми блестят;Все улицы коимбрские кипятШумящими, веселыми толпами.Звонят в колокола, кадят, поют;Священники и рыцари в собранье;Готово все начать торжествованье,Лишь короля и королеву ждут.«Пойдем, жена моя Урака, время!Нас ждут; собрался весь духовный чин».«Поди, король Альфонзо, ты один,Я чувствую болезни тяжкой бремя».«Но мощи мучеников исцелятТвою болезнь в единое мгновенье:За прежнее твое благоволеньеОни теперь тебя вознаградят.Пойдем же им во сретение с ходом;Не замедляй процессии святой;То будет грех и стыд для нас с тобой,Когда мощей не встретим мы с народом».На белого коня тогда онаСадится; с ней король; они за ходомТихонько едут; все кипит народом;Дорога вся как цепь людей одна.«Король Альфонзо, назади со мноюНе оставайся ты; спеши вперед,Чтоб первому, предупредя народ,Почтить святых угодников мольбою.Меня всех сил лишает мой недуг,И нужен мне хоть миг отдохновенья;Последую тебе без замедленья…Спеши ж вперед со свитою, мой друг».Немедленно король коню дал шпорыИ поскакал со свитою вперед;Уж назади остался весь народ,Уж вдалеке их потеряли взоры.Вдруг дикий вепрь им путь перебежал.«Лови! лови!» (к своим нетерпеливыйКричит король) – и конь его ретивыйЧерез поля за вепрем поскакал.И вепря он гоняет. Той пороюМедлительно во сретенье мощейИдет Урака с свитою своей,И весь народ валит за ней толпою.И вдалеке представился им ход:Идут, поют, несут святые раки;Уже они пред взорами Ураки,И с нею в прах простерся весь народ.Но где ж король?… Увы! Урака плачет:Исполниться пророчеству над ней!И вот, глядит… со свитою своей,Оконча лов, король Альфонзо скачет.«Угодники святые, за меняВступитеся! (она гласит, рыдая)Мне помоги, о, дева пресвятая,В последний час решительного дня».И в этот день в Коимбре все ликует;Народ поет; все улицы шумят;Нерадостен лишь королевин взгляд;На празднике одна она тоскует.Проходит день, и праздник замолчал;На западе давно уж потемнело;На улицах Коимбры опустело;И тихо час полночный наступал.И в этот час во храме том, где ракиУгодников стояли, был монах:Святым мощам молился он в слезах;То был смиренный духовник Ураки.Он молится… вдруг час полночный бьет;И поражен чудесным он виденьем;Он видит: в храм с молитвой, с тихим пеньемТолпа гостей таинственных идет.В суровые одеты власяницы,Веревкою обвязаны простой;Но блеск от них исходит неземной,И светятся преображенны лицы.И в сонме том блистательней другихЯвлялися пять иноков, как братья;Казалось, кровь их покрывала платья,И ветви пальм в руках сияли их.И тот, кто вел пришельцев незнакомых,Казалось, был еще земли жилец;Но и над ним горел лучей венец,Как над святой главою им ведомых.Пред алтарем они, устроясь в ряд,Запели гимн торжественно-печальный:Казалося, свершали погребальныйЗа упокой души они обряд.«Скажите, кто вы? (чудом изумленный,Спросил святых пришельцев духовник)О ком поет ваш погребальный лик?О чьей душе вы молитесь блаженной?»«Угодников святых ты слышишь глас;Мы братья их, пять чернецов смиренных:Сопричтены за муки в лик блаженных;Отец Франциск живой предводит нас.Исполнили мы королеве данныйОбет: ее теперь возьмет земля;Поди отсель, уведомь короляО том, чему ты зритель был избранный».И скрылось все… Оставив храм, чернецСпешит к Альфонзу с вестию печальной…Вдруг тяжко звон раздался погребальный:Он королевин возвестил конец.
РОЛАНД ОРУЖЕНОСЕЦ
Раз Карл Великий пировал;Чертог богато был украшен;Кругом ходил златой бокал;Огромный стол трещал от брашен;Гремел певцов избранных хор;Шумел веселый разговор;И гости вдоволь пили, ели,И лица их от вин горели.Великий Карл сказал гостям:"Свершить нам должно подвиг трудный.Прилично ль веселиться нам,Когда еще Аргусов чудныйНе завоеван талисман?Его укравший великанЖивет в Арденском лесе темном,Он на щите его огромном".Отважный Оливьер, Гварин,Силач Гемон, Наим Баварский,Агландский граф Милон, Мерлин,Такой услыша вызов царский,Из-за стола тотчас встают,Мечи тяжелые берут;Сверкают их стальные брони;Их боевые пляшут кони.Тут сын Милонов молодойРоланд сказал: "Возьми, родитель,Меня с собой; я буду твойОруженосец и служитель.Ваш подвиг не по летам мне;Но ты позволь, чтоб на конеЯ вез, простым твоим слугою,Копье и щит твой за тобою".В Арденский лес одним путемШесть бодрых витязей пустились,В средину въехали, потомДруг с другом братски разлучились.Младой Роланд с копьем, щитомСмиренно едет за отцом;Едва от радости он дышит;Бодрит коня; конь ржет и пышет.И рыщут по лесу ониТри целых дня, три целых ночи;Устали сами; их кониСовсем уж выбились из мочи;А великана все им нет.Вот на четвертый день, в обед,Под дубом сенисто-широкимМилон забылся сном глубоким.Роланд не спит. Вдруг видит он:В лесной дали, сквозь сумрак сеней.Блеснуло; и со всех сторонВскочило множество оленей,Живым испуганных лучом;И там, как туча, со щитом,Блистающим от талисмана,Валит громада великана.Роланд глядит на пришлецаИ мыслит: "Что же ты за диво?Будить мне для тебя отцаНе к месту было бы учтиво;Здесь за него, пока он спит,Его копье, и добрый щит,И острый меч, и конь задорный,И сын Роланд, слуга проворный".И вот он на бедро своеПовесил меч отцов тяжелый;Взял длинное его копьеИ за плеча рукою смелойЕго закинул крепкий щит;И вот он на коне сидит;И потихоньку удалился —Дабы отец не пробудился.Его увидя, сморщил носС презреньем великан спесивый."Откуда ты, молокосос?Не по тебе твой конь ретивый;Смотри, тебя длинней твой меч;Твой щит с твоих ребячьих плеч,Тебя переломив, свалится;Твое копье лишь мне годится"."Дерзка твоя, как слышу, речь;Посмотрим, таково ли дело?Тяжел мой щит для детских плеч —Зато за ним стою я смело;Пусть неуч я – мой конь учен;Пускай я слаб – мой меч силен;Отведай нас; уж мы друг другуОкажем в честь тебе услугу".Дубину великан взмахнул,Чтоб вдребезги разбить нахала,Но конь Роландов отпрыгнул;Дубина мимо просвистала.Роланд пустил в него копьем;Оно осталось с острием,Погнутым силой талисмана,В щите пронзенном великана.Роланд отцовский меч большойСхватил обеими руками;Спешит схватить противник свой;Но крепко стиснут он ножнами;Еще меча он не извлек,Как руку левую отсекЕму наш витязь; кровь струею;Прочь отлетел и щит с рукою.Завыл от боли великан,Кипучей кровию облитый:Утратив чудный талисман,Он вдруг остался без защиты;Вслед за щитом он побежал;Но по ногам вдогонку далЕму Роланд удар проворный:Он покатился глыбой черной.Роланд, подняв отцовский меч,Одним ударом исполинуОтрушил голову от плеч,Свистя, кровь хлынула в долину.Щит великанов взяв потом,Он талисман, блиставший в нем(Осьмое чудо красотою),Искусной выломал рукою.И в платье скрыл он взятый клад;Потом струе й ручья лесноваС лица и с рук, с коня и с латСмыл кровь и прах и, севши сноваНа доброго коня, шажкомОтправился своим путемВ то место, где отец остался;Отец еще не просыпался.С ним рядом лег Роланд и в сонГлубокий скоро погрузилсяИ спал, покуда сам МилонПод сумерки не пробудился."Скорей, мой сын Роланд, вставай;Подай мой шлем, мой меч подай;Уж вечер; всюду мгла тумана;Опять не встретим великана".Вот ездит он в лесу густомИ великана ищет снова;Роланд за ним с копьем, щитом —Но о случившемся ни слова.И вот они в долине той,Где жаркий совершился бой;Там виден был поток кровавый;В крови валялся труп безглавый.Роланд глядит; своим глазамНе верит он: что за причина?Одно лишь туловище там;Но где же голова, дубина?Где панцирь, меч, рука и щит?Один ободранный лежитОбрубок мертвеца нагого;Следов не видно остального.Труп осмотрев, Милон сказал:"Что за уродливая груда!Еще ни разу не видалНа свете я такого чуда:Чей это труп?… Вопрос смешной!Да это великан; другойУспел дать хищнику управу;Я проспал честь мою и славу".Великий Карл глядел в окноИ думал: "Страшно мне по чести;Где рыцари мои? ДавноПора б от них иметь нам вести.Но что?… Не герцог ли ГемонТам едет? Так, и держит онСвое копье перед собоюС отрубленною головою".Гемон, с нахмуренным лицомПриближась, голову немуюСтряхнул с копья перед крыльцомИ Карлу так сказал: "ПлохуюДобычу я завоевал;Я этот клад в лесу достал,Где трое суток я скитался:Мне враг без головы попался".Приехал за Гемоном вследТюрпин, усталый, бледный, тощий."Со мною талисмана нет:Но вот вам дорогие мощи".Добычу снял Тюрпин с седла:То великанова былаРука, обвитая тряпицей,С его огромной рукавицей.Сердит и сумрачен, НаимПриехал по следам Тюрпина,И великанова за нимВисела на седле дубина."Кому достался талисман,Не знаю я; но великанМеня оставил в час кончиныНаследником своей дубины".Шел рыцарь Оливьер пешком,Задумчивый и утомленный;Конь, великановым мечомИ панцирем обремененный,Едва копыта подымал."Все это с мертвеца я снял;Мне от победы мало чести;О талисмане ж нет и вести".Вдали является ГваринС щитом огромным великана,И все кричат: "Вот паладин,Завоеватель талисмана!"Гварин, подъехав, говорит:"В лесу нашел я этот щит;Но обманулся я в надежде:Был талисман украден прежде".Вот наконец и граф Милон.Печален, во вражде с собою,К дворцу тихонько едет онС потупленною головою.Роланд смиренно за отцомС его копьем, с его щитом,И светятся, как звезды ночи,Под шлемом удалые очи.И вот они уж у крыльца,На коем Карл и паладиныИх ждут; тогда на щит отцаРоланд, сорвав с его срединыЗлатую бляху, утвердилСвой талисман и щит открыл…И луч блеснул с него чудесный,Как с черной тучи день небесный.И грянуло со всех сторонШумящее рукоплесканье;И Карл сказал: "Ты, граф Милон,Исполнил наше упованье;Ты возвратил нам талисман;Тобой наказан великан;За славный подвиг в награжденьеПрими от нас благоволенье".Милон, слова услыша те,Глаза на сына обращает…И что же? Перед ним в щите,Как солнце, талисман сияет.«Где это взял ты, молодец?»Роланд в ответ: "Прости, отец;Тебя будить я побоялсяИ с великаном сам подрался".
ПЛАВАНИЕ КАРЛА ВЕЛИКОГО
