Звезды смотрят вниз - Арчибальд Джозеф Кронин
Они предпринимали вдвоем много увлекательных экскурсий. Энни, словно понимая, что им нравится быть вдвоем, держалась больше в сторонке. Она всю жизнь привыкла стушевываться, и, когда Дэвид и Сэмми звали ее гулять, у нее всегда оказывалось какое-нибудь дело: то надо идти за покупками, то что-нибудь починить, то она приглашена на чашку чая к миссис Лесли. Энни при участии миссис Лесли постоянно изобретала новые варианты меню и старалась угадать, что любит Дэвид. Благодарность Энни не знала границ, но еще безграничнее была ее боязнь показаться Дэвиду навязчивой, и в конце концов между ними дело дошло до объяснения.
В четверг после полудня Дэвид пришел с пляжа и на лестнице встретил Энни, которая шла наверх; на плече у нее висели сложенные серые фланелевые брюки, – она только что гладила их на кухне, попросив утюг у миссис Лесли. Дэвид, увидев это, вдруг рассвирепел:
– О боже мой, Энни, и чего ради вам вздумалось их гладить! Торчать дома в такую чудную погоду! Почему вы не пошли на берег с Сэмми и со мной?
Энни потупила глаза. Она была огорчена тем, что дала поймать себя с поличным, и сказала, словно извиняясь:
– Я приду попозже, Дэвид.
– Попозже! – кипятился он. – Вечно от вас только и слышишь: «попозже», или «через минутку», или «вот когда я поговорю с миссис Лесли»! Что же, вы так и не хотите хоть немного отдохнуть? А как вы полагаете, для чего я привез вас сюда?
– Я думала, для того, чтобы заботиться о вас и Сэмми.
– Какая ерунда! Я хочу, чтобы вы отдохнули по-настоящему, гуляли и веселились, чтобы вы бывали всегда с нами, Энни.
– Ну хорошо, – сказала она с легкой улыбкой, – если я вам не наскучу… А я думала, вы не хотите, чтобы я вам мешала.
Она надела шляпу и пошла с Дэвидом и Сэмми на пляж, и они сидели втроем на мягком песке и были счастливы. Время от времени Дэвид поглядывал на Энни, которая сидела с откинутой назад головой и закрытыми глазами, подставляя лицо яркому солнцу. Энни была для него загадкой. Славная она, всегда была замечательно славная девушка: тихая, скромная, честная и мужественная. В Энни не заметно женского кокетства. А между тем у нее красивая, статная фигура, красивые руки и ноги, тугая грудь, прекрасная мягкая линия шеи. Ее спокойное лицо, в эту минуту обращенное к солнцу, по-настоящему прекрасно серьезной, немного меланхолической красотой. Она совершенно не обращает внимания на свою наружность, а между тем обладает почти классической красотой, которой гордилась бы любая женщина на ее месте. Да, Энни совсем не тщеславна, вот что странно; она упрямо-независима, но нет в ней ни суетности, ни самомнения. У нее так мало самомнения, что она боится ему «наскучить», боится помешать. Дэвида удивляло, что Энни так благоговеет перед ним, никогда он этого за ней не замечал раньше. А теперь, хотя бы уже по всевозраставшей почтительности к нему миссис Лесли (явное влияние Энни!), он чувствовал, что Энни почти боится его. И, лежа подле нее на песке, в то время как Сэмми возился со своим ведерком у воды, он вдруг приподнялся на локте и сказал:
– Что такое за последнее время стало между нами, Энни? Ведь мы когда-то были наилучшими друзьями.
Все еще жмуря глаза от солнца, она отвечала:
– У меня нет на свете лучшего друга, чем вы, Дэвид.
Он хмуро посмотрел на нее, пропуская сквозь пальцы золотистый песок:
– Хотел бы я знать, что у вас на уме, Энни. Хотел бы трясти вас до тех пор, пока не вытрясу из вас правду. А то вы превратились в какую-то Мону Лизу. Ей-богу, я, кажется, готов отколотить вас.
– На вашем месте я бы не стала рисковать, – сказала она, улыбаясь, – я довольно сильная.
– Послушайте, – сказал Дэвид после минутного молчания. – Я знаю, что с вами делать! – Он с комическим гневом смотрел на закрытые глаза Энни. – Сегодня вечером, когда вы уложите Сэмми, я свезу вас в луна-парк. Я вас заставлю проделать все сумасшедшие, головокружительные и жуткие аттракционы, какие только там имеются. Я вас втисну в самую гущу танцующих, покатаю на электрическом моторе и «американских горках». И когда вы будете вертеться в воздухе со скоростью восьмидесяти миль в час, я хорошенько погляжу на вас и увижу, жива ли еще в вас прежняя Энни.
– Я бы хотела покататься на «американских горках», – заметила она все с той же веселой, обезоруживающей невозмутимостью. – Но это стоит дорого, да?
Дэвид упал на песок и захохотал:
– Энни, Энни, вы неподражаемы! Мы покатаемся на «американских горках», хотя бы это стоило миллион и грозило нам верной смертью!
И они отправились. Ничего не подозревавший Сэмми был ублаготворен мятными конфетами и уложен раньше обычного, а Дэвид с Энни пошли в луна-парк в Тайнмаус. Ветер улегся, и наступил тихий, ласковый вечер. Дэвиду почему-то неожиданно ярко вспомнились вечера, которые они с Дженни проводили в Каллеркотсе в их медовый месяц. И, когда он и Энни проходили мимо Каллеркотса, ему захотелось поговорить о Дженни. Он сказал:
– Вы знаете, что я когда-то приезжал сюда с Дженни?
– Да, как же, знаю, – ответила Энни, невольно бросив на него странный взгляд.
– Теперь это кажется таким далеким…
– А между тем прошло не так много времени.
Они помолчали. Потом Дэвид, погруженный в свои мысли, внезапно охваченный нежностью к Дженни, заговорил снова:
– Знаете, я очень скучаю по Дженни. Иногда мне ее ужасно недостает. Я все еще не перестал надеяться, что она вернется ко мне.
Опять наступило молчание, и длилось оно долго. Потом Энни отозвалась:
– Я тоже надеюсь на это, Дэвид. Я всегда знала, что вы к ней крепко привязаны.
Остальной путь они прошли молча, и когда пришли в луна-парк, то почти казалось, что вечер будет неудачен, так как Энни была не только молчалива, но и неизвестно почему, удрученной. Но Дэвид твердо решил расшевелить ее и вывести из этой беспричинной меланхолии. Забыв о своем собственном скверном настроении, он попросту из кожи лез: водил Энни повсюду – начал с зала кривых зеркал, а оттуда перешел к «чертову колесу». Когда они сорвались вниз, оба на одну циновку, Энни улыбнулась дрожащей улыбкой.
– Вот это уж лучше! – сказал одобрительно Дэвид и потащил ее к «американским горкам».
Там было еще интереснее. Они мчались в вагончиках по рельсам, стремительно меняющим направление, проваливались в какие-то мрачные туннели подземного царства, и у Энни просто дух захватывало. Но больше всего им понравились гигантские шаги.
