#Мы никогда не знаем… - Ирина Борисовна Оганова
– Нужна! Лизе нужна!
– Ну во-во! Завела шарманку. Только что Лизке! И то неизвестно. Если в отца пойдёт, то не сильно рассчитывай. Ты хоть душу выверни наизнанку, полезут гены, охренеешь.
Сама Ленка была хорошей дочерью, мать сильно любила. Та к ней в Италию ездила и подолгу гостила. На мать Ленка не скупилась, видно, должен быть у каждого человека хоть кто-то, кого он любит, именно любит, а не ценит, уважает и всякая другая ерунда. У Лены – мама. И не в матери дело было, просто она её выбрала, вот и все, а так чёрствая была, как и не баба вовсе.
Соня решила к Ленке по осени нагрянуть – летом не до неё, торговля в разгаре и Лизу к морю вывозить.
С Автиком, знамо дело, она помирилась – лето на носу! Вроде и деньги есть, и сама бы всё устроила, но с ним всё же удобней и ни на чём экономить не надо – не шутки, на месяц едет.
Автик на радостях снял двухкомнатный номер в Дагомысе. О себе, конечно, думал, зараза! С другой стороны, лучше, чем удивлённые Лизины глаза, когда она по утрам просыпалась и видела мохнатый торс спящего Автандила.
Соня давно туда съездить мечтала. Народ правильный собирался, барыги и девицы со всей России, ну и известные всякие, певцы да артисты. А что? Сонька тоже вся при параде, не последняя. Нарядов набрала целую кучу, знала ещё, и снимать с неё будут, назад налегке поедет.
Так и получилось. Одна из Киева на неё подсела крепко, как назойливая муха выклянчивала каждый наряд, в котором Сонька в кабак заявлялась. Видно, из дорогих проституток была, правда, особо не афишировала, простая девка, и не красавица вроде, а денег кучу имела. Её потом Сонька много лет спустя в Монако встретит и не узнает. Такая дама станет, куда там! За какого-то монегаска крутого замуж выйдет, вроде у самого князя Ренье в друзьях состоял.
Соня у моря расцвела. Сама замечала, как мужики слюни пускают. Америка на пользу пошла, как губка в себя всё впитала, поменяла и стиль, и походку, и манеру разговаривать, другая становилась, как будто ключик к себе нашла. Автандил ревновал, ни на шаг от себя не отпускал. Сонька мучилась под его пристальными взглядами, но ничего не поделаешь – надо терпеть.
Лучше бы одна поехала! Хрен с этими деньгами! Может, и роман какой закрутила бы.
Особенно тоскливо становилось, когда на море или в ресторане видела счастливые парочки. Особенно если мужик красивый.
Дура! Когда я уже перестану мужиков по внешнему виду оценивать?! Никогда, наверно! Что со мной не так? Вон сколько уродов толстопузых и с плешью на башке, а с ними тёлки молодые, эффектные до одури. Ещё и облизывают, и ласково поглаживают. А я ещё от Автика морду ворочу. За такого бабы морду друг другу перецарапают и в очередь встанут.
В целом месяц на море прошёл вполне спокойно, особенно за Лизу была рада – через год в школу топать, пусть сил набирается. В Питере Авто ещё пару дней крови попил и укатил в Москву, видно, бабки на исходе были.
Сонька вздохнула и ушла с головой в свои спекулянтские дела. Анюта совсем остервенела и посылала чемодан за чемоданом, Соня с трудом справлялась.
– Ань, я и так пол-Питера одеваю, на новые контакты выхожу. Уже все отоварены по самый край. Денег ни у кого нет!
– А ты в долг давай. Только смотри, чтобы надёжные, а то будем потом бегать за ними по всему городу! В долг от жадности гораздо больше брать будут. Сонь, ты как думаешь?
– Брать-то будут. Главное, чтобы деньги отдавали!
– Сонь, уже другие времена начинаются. Скоро и валюта свободно гулять по Рашке будет! Частные предприниматели появились, бабки гребут. Я вот тоже подумываю Веньку в Москву отправить на разведку. Надо мутить, пока самое начало, потом все места займут. Хотим склад найти под ширпортреб всякий и оптовикам продавать. Американскую пышечную, может? Ты сама говорила, пошло бы у вас. А там что? Установка да смесь! Разводи да шлёпай и всякой хренью посыпай. Сейчас всё на ура пойдёт. А здесь за каждый стольник пахать прилично надо. Веня с колонки ушёл. Не хочет за копейки вкалывать. Такой лентяй! Курит траву, на диване лежит да по ворам бегает, тряпки скупает. Думаю, в Москве, если всё сложится, за ум возьмётся.
Соня промолчала.
Возьмётся! Ещё хуже разболтается. Одно достоинство в нем было – любил Анюту, проходу не даст, чтобы за задницу не ущипнуть. Не за это же она его, дурака, терпит?!
А с тем, что открывать что-то надо, Аня права. Надоело бегать по городу и приятные слова клиенткам отвешивать, какие они охренительные и как им всё к лицу. Уроды!
К Ленке сгоняю, вдруг что дельное посоветует. У неё, конечно, все на миллион, куда мне. Я такими масштабами мыслить не умею. Это ей корону подавай! А мне так, сбоку постоять, но чтобы на всё хватало – и без последствий и рисков.
На всё реально не хватало. Жить в однокомнатной на Ваське порядком напрягало – не хата, а Ноев ковчег!
С появлением в доме американских шмоток стало особенно невыносимо. Как ни старалась Наталья разложить всё по местам, куда там. Вешала купила, так те квартиру, как оккупанты, захватили, вообще места не стало.
Если какие бабы домой нагрянут, ввиду Лизкиной болезни, – беда, разбросают тряпки по всей комнате, по несколько раз в день разгребай. А если всё перемерят и ничего не купят, хоть волком вой. Бывали и такие, часа три на них потрать, распинайся, чаем пои, а уйдут с пустыми руками. Подумать, видите ли, надо.
Был, правда, и костяк преданных тряпичников – тут же припрутся на новую Анькину посылку и наберут гору, хоть и в долг. Сонька книгу объёмную завела – долги записывать. Имя и список. Порой глянет в неё, сердце останавливается – а что, если кинут, или какая другая причина?
Порой становилось тупо грустно, особенно оттого, что на дочку времени не хватает.
Хорошо, что Ольга приезжала часто из своей Чухляшки, с другими сдружиться не получалось, интересы разные. Оля совсем поутихла, ушла с головой в семейные проблемы. Такой мамашкой стала! Любимая тема – дети. Занудная, как летать разучилась. Сонька, честно
