Дотянуться до солнца - Рита Одер
Она вдруг с ужасом поняла, что она существует только в контексте этих людей. Что она и есть проекция, барометр своего окружения. Она вдруг оказалась той самой актрисой в театре жизни, для которой не было прописано сценария. И теперь ей нужно было импровизировать и как-то влиться в общий спектакль. И она не могла идентифицировать себя ни с одной из известных ей ролей. Потому что в этот день все они перестали существовать. Наверное, такое чувство испытывают матери, которые всю жизнь вложили в воспитание детей, а дети потом выросли и покинули родительский дом. Этот момент зачастую видится для матери концом света и потерей смысла жизни. Ведь все, ради чего она жила, отказалось от нее. Она чувствует себя выброшенной, использованной, ненужной и совершенно потерянной, без смысла для существования. Ведь больше никто не нуждается в ее поддержке, опоре, понимании, заботе. В этот переломный момент открывается болезненная и горькая правда, когда человек не понимает, как жить дальше. Художник рисует картины. Забери у него кисти и краски – и он сойдет с ума, потому что он – есть его картины. У Татьяны постепенно выпинывали из-под ног все идентифицирующие ее мостики: неудачи с парнями отключили в ней женщину. Конфликт с отцом отключил в ней роль дочери. Правда о том, что наша троица распалась ввиду разницы интересов, сломали ее концепт будущего. Выписка из университета лишила ее статуса многообещающей и перспективной студентки. Теперь, даже собрав вещи из своих альтернативных пристанищ и, по сути, не имея постоянного адреса проживания, она не могла привязать себя даже локально к чему-то. Полная дезориентация и отрыв от внешнего мира. Полное обнуление собственной значимости. Она знала наверняка лишь то, что она Татьяна. Все остальное было максимально неясно.
Единственное, что в этот момент могло помочь Татьяне – это побыть наедине с собой, задать себе все вышеперечисленные вопросы и найти на них ответы, вне контекста других людей, а в глубине себя. Кто я без всех этих ролей и людей в моей жизни? Самый неудобный вопрос, который люди боятся задать себе. Потому что часто в качестве ответа скрывается горькая правда о бесконечной пустоте, одиночестве, бессмысленности.
Никто не хочет чувствовать себя ненужной и бесполезной пустышкой. Но именно это выясняется, когда мы отбрасываем все факторы, за которые цепляемся в течении жизни: мы не задумываемся о том, кто мы, пока все нити не оборвутся. Именно поэтому женщины цепляются за мужей-алкоголиков, а матери кричат своим «неблагодарным» детям, что они потратили на них всю жизнь. Именно поэтому люди живут годами несчастные в браке и спят с нелюбимыми под одним одеялом. Потому что, если забрать у всех них идентификационный объект, через который они чувствуют какие-то эмоции, они останутся наедине со своей бесконечной пустотой. Лучше страдать, чем копнуть глубже и разобраться с тем, а кто же я и зачем живу. Потому что иногда только через страдания человек и чувствует себя живым.
***
Соседка постучалась в дверь ванной комнаты:
– Рита! Риит… Она ушла. Что делать будем?
Я молчала.
– Пойдем за ней, а? – молила она, – там ведь реально собачий холод. Мне страшно…
– Некуда ей идти. Или вернется, или, как и хотела, сдохнет под мостом, – открывая дверь и выходя на яркий свет ответила я.
– Какая ты бесчувственная скотина, все-таки. Я пойду ее искать. Далеко не ушла, наверняка, – психанула соседка и начала напяливать на себя теплые вещи.
– Делай, что хочешь. Я могу себе представить, что творится в ее голове. И лучшее, что мы можем сейчас сделать – это дать ей переварить все на этом сраном морозе, пока она не окоченеет. Когда ее паранойя отступит, она поймет, что нагородила ерунду и придет. И тут дело не в гордости. Все, что мы сегодня видели – это нервный срыв. Она умный, здравомыслящий человек. Накопилось у девочки, понимаешь? И бегать за ней сейчас и уговаривать вернуться – самое бессмысленное, что можно сделать. Если бы нас тут не было, или это была бы не однокомнатная квартира, и она бы могла забиться в какой-то угол и погрузиться пару часов- она бы это сделала. Ей просто необходимо побыть одной. У нее сейчас все вселенная в голове взорвалась. Ты слышала, что она кричала? Трахарь, тетка, отец… все люди, которых она знала, сегодня выпнули ее «на улицу». И поэтому она туда так рвется. Когда очередь дойдет до нас, она, возможно, позлится на меня, но в итоге поймет, что мы-то ее никуда не выпинывали. И тогда она развернется, и придет сюда. В это время уже неопасно в такой мороз на улице. Кто хочет кого насиловать в -30? Грабить ее никто не будет. Она вон, даже сумку не взяла, – говоря это все соседке, я пыталась в первую очередь успокоить и себя, – подождем часик. Больше она в этом лютом холоде не вытерпит.
– Заболеет еще, – беспокоилась соседка.
– Сама виновата. Хватит ее жалеть. Да, ее мир пошел наперекосяк. И мой вклад в этом тоже есть, частично. Но что ее не убьет, сделает сильнее. Добро пожаловать в жестокий взрослый мир. Она справится с этим.
Мы пошли на кухню и налили еще вина.
– Я думала, ты ее убьешь…
– Мне кажется, я била ее не так сильно на самом деле, как это выглядело со стороны.
У соседки явно появился затаенный страх вмешиваться в конфликты со мной. Образ рестлера никак не вязался с моей Барби-внешностью и вечно позитивным настроем.
Было уже довольно поздно. И, несмотря на недавние события, от вина начало клонить в сон. Я разобрала диван, который мы обычно делили с Татьяной в дни, когда она оставалась у нас, достала ее пижаму и свежие теплые носки, и положила возле ее места.
***
Раздался звук домофона. Не спрашивая, кто пришел, мы сразу открыли дверь. Соседка стояла в прихожей и ждала с нетерпением блудную Татьяну. Я пребывала на кухне – убирала остатки неудавшегося пиршества и мыла посуду. Я не намеревалась встречать Татьяну
