Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
Томми, стоявший за секунду до этого ни жив ни мертв, бросил: «За ним! Быстрее!» — и сорвался с места. Чарли поспешил следом.
Они уже почти добрались до двери, и тут Томми вдруг наступил на крышку колодца. Гнилые доски треснули под ним, и нога ушла в пролом. Это произошло так неожиданно, что мальчик даже не почувствовал боли и не успел испугаться.
— Я сам, — резко сказал он, когда Чарли бросился ему помогать.
Томми почувствовал себя донельзя глупо — хорошо еще, что никто не услышал. Освободив ногу, он машинально глянул в темноту колодца и увидел там очертания водопроводных труб и вентилей.
— Давай же! Чего застыл?! — воскликнул Чарли и припустил к боковому входу в здание, куда недавно зашел почтальон. Томми последовал за другом.
Вскоре мальчишки уже были на месте. Громадная железная дверь, судя по всему, не закрывалась годами: она вросла в землю, а петли затянулись толстым слоем ржавчины.
Томми и Чарли украдкой заглянули за нее и увидели короткий темный проход, заставленный до самого потолка ящиками и оттого казавшийся тесным, как ворот школьной рубашки. Справа и слева на второй этаж уходили металлические лестницы, а по центру ржавела еще одна большая дверь, похожая на дверь тюремной камеры. Мистера Мэйби видно не было — должно быть, он зашел в цеха.
Гул, доносившийся из фабрики, стал громче, и в нем теперь можно было разобрать звуки сверления, пиления, заколачивания и, кажется, даже дробления. Механизмы, которые там работали, скрежетали, лязгали и явно нуждались в смазке.
Пока Томми раздумывал, какой же путь выбрать, Чарли внимательно рассматривал коробку — одну из тех, что лежали в ящиках по бокам прохода. На картонной крышке черной краской было изображено хэллоуинское пугало с улыбающейся головой-тыквой. Чуть ниже стояла надпись:
— «Лучшие в мире “Расчудесные самораскладные пугала”, — тихо прочитал мальчик. — Спрашивайте в магазинах города».
— Это те, о которых я тебе рассказывал, — прошептал Томми. — Их что, здесь делают?
Чарли с любопытством потянулся было к крышке:
— Интересно, как они туда помещаются…
Друг тут же его одернул:
— Они сборные. Но мы, вообще-то, здесь не за этим.
Чарли кивнул и убрал руку. Из коробки раздался скрежет, как будто чьи-то когти царапнули низ крышки. Но из-за рокота фабричных механизмов мальчишки ничего не услышали.
Томми не решился идти напрямик, через жуткую ржавую дверь, и первым двинулся наверх по располагавшейся справа лестнице. Он уже почти поднялся на второй этаж, когда за его спиной вдруг раздался глухой металлический стук, за которым последовало громкое «Ой!», вылетевшее в цеха, как птица из клетки. Мальчик дернулся и обернулся.
Чарли сидел на площадке лестницы и потирал ушибленную ногу.
— Что? — спросил Томми громким шепотом, удостоверившись, что сирены не воют, к ним никто не бежит и никто никого не зовет.
— Чертов кран торчит из стены!
Было видно, как Чарли больно, но друг не спешил его жалеть.
— Ты нас выдашь! Что, нельзя внимательнее?
— Я и так внимателен, — оскорбленно заявил Чарли, — но он торчит у самого пола! Как я вообще мог его заметить?!
— Ну я же не споткнулся, — сказал Томми.
— Зато ты провалился в колодец! — безжалостно напомнил Чарли.
Томми решил не акцентировать на этом внимание.
— Ладно, идем дальше, — сказал он. — Надеюсь, никто не услышал…
Мальчишки поднялись на пролет выше и оказались над производственными цехами.
Второй этаж представлял собой узкую металлическую дорожку мостков, огороженную перилами и огибающую все здание вдоль внутренней стены. С мостков открывался вид на работающие внизу сборочные линии. Или, вернее, должен был открываться.
Там, в глубине цехов, царила настоящая тьма. Окна в здании так сильно запылились, что дневной свет никак не мог протиснуться в них, будто толстяк — в слишком узкие брюки, поэтому разобрать, как изготавливают или собирают «Расчудесные самораскладные пугала», не представлялось возможным. Не удавалось разглядеть и рабочих, которые там трудились, — внизу сновали лишь темные бесформенные силуэты, стремительно перемещающиеся от одного станка к другому.
Глядя на них, Томми снова почувствовал липкий, затягивающий его пленкой страх, какой испытывал, следя за мистером Мэйби.
«Здесь делают “Расчудесные самораскладные пугала”, — напомнил он себе, пытаясь унять дрожь в руках. — И всё тут. Что в этом может быть страшного?»
И все же сердце мальчишки было не на месте. Он не мог оторвать взгляд от фигур в темноте — их длинные конечности напоминали паучьи лапы.
«Бежать отсюда!» — должна была появиться мысль в его голове, но страх придушил ее. Мальчику казалось, что он подглядывает за чем-то столь мерзким, что при этом он сам будто становится сообщником происходящего. Подобного он не испытывал даже в черном доме старой ведьмы…
Раздавшиеся неподалеку голоса вывели его из оцепенения. Кто-то спорил, и спор этот становился все громче и громче, будто собеседники старались перекричать шум работающих машин.
В двух десятках шагов от того места, где стояли мальчишки, в стене виднелась небольшая дверь, а рядом с нею ютилось окошко, выходящее на мостки. Из окошка полз болезненно бледный электрический свет.
Переглянувшись, мальчишки двинулись туда и, добравшись до чего-то, что, по всей видимости, являлось кабинетом начальника фабрики, заглянули в окно. Точнее, попытались. К их разочарованию, грязное, покрытое бурыми пятнами стекло прозрачностью не отличалось.
— …Хочешь его ослушаться?! — услышал Томми знакомый, слегка дребезжащий голос, принадлежавший мистеру Мэйби.
Вот только мистер Мэйби раньше никогда ни на кого не кричал. Он просто оставлял почту и говорил: «Удачного дня». Если его о чем-то спрашивали получатели или прохожие на улице, он им улыбался и тихо желал все того же удачного дня. И даже когда дети бросали в его велосипед желуди, он почему-то извинялся перед ними и непременно твердил свое это «Удачного дня». Мистер Мэйби был очень спокойным флегматичным человеком, из тех, про которых говорят: и мухи не обидит.
— Нет! Я просто хочу убедиться, что это на самом деле часть плана, а не уродливое детище твоей больной фантазии, Фонарь. — Второй голос звучал уверенно и жестко, но вот в самих словах говорившего уверенности было куда как меньше. Кажется, он тянул время, не зная, что ответить. — Ведь это будет настоящая бойня…
— Это его приказ, Зеркало! — Почтальон был в бешенстве и даже не пытался себя сдерживать. — Сэр лично сказал мне: «Отвези груз Зеркалу, он разберется, что с ним делать!» А еще добавил, что мечи и стрелы давно вышли из моды и нужно соответствовать духу времени…
— Зная тебя, не удивлюсь, если ты все переиначил, — продолжал упорствовать тот, кого мистер Мэйби назвал Зеркалом.
— Не зря Метла
