Князь Мышкин и граф Кошкин - Ирина Курбатова
–Пусти!–я резко выдернула руку,–Ты, что следишь за мной?
–Не–е–т. Я случайно. Из магазина выхожу, а навстречу ты мчишься. Случилось что?
–Приведение увидела.
–Я серьезно.
–И я серьезно. Ладно, пока.
–Погоди. Можно я тебя провожу? У меня все равно дел никаких нет.
В конце концов, а чем я хуже этой «сладкой парочки»,–Можно. У меня тоже дел нет…. Уже нет.
–Тогда может, погуляем? Смотри, какая погода отличная,–он даже ответа дожидаться не стал, просто взял меня за руку и повел в сторону бульвара.
А погода действительно стояла замечательная. Летнее предвечерье выдыхало последний зной и, слегка разбавляя ветерком, нанизывала его на утомленные за день деревья.
–Люблю я лето. Эх, хорошо бы жить на берегу океана, чтобы солнце круглый год,–Князев мечтательно зажмурился,–в Калифорнии, например.
–Почему именно в Калифорнии? Ты думаешь там народ, кроме как на пляже валяется, больше ничего не делает?
–Нет, конечно. У меня брат двоюродный в Штатах живет. Вкалывают они, там дай бог, потому и живут хорошо.
–А хорошо–это как?
–Ну, быт устроен, работа стоящая, путешествуют…..
–И, что проблем не бывает?
–Нет, проблемы бывают…., но, согласись, что тепло и солнце все–таки приятнее, чем холод. И вообще я считаю, что от жизни надо брать самое лучшее.
–А, если не дадут?
–Кто?
–Ну, мало ли….
–Тогда добиться надо. Я всегда добиваюсь, чего хочу.
–И, что ни разу прокола не было?
–Пока нет. Знаешь, жизнь дается только тому, кто этого достоин.
–А ты считаешь себя достойным?
–Почему нет? Сколько себя помню, всегда первым был. В детском саду стихи лучше всех читал, в школе учился лучше всех. Думаешь, потому что конкурентов не было? Были и достаточно. Только мне соперники в кайф, без борьбы и победа особой ценности не имеет. Ой, смотри…..
На противоположной стороне улицы собралась большая толпа. Нарядно одетые люди размахивали флажками, и что–то радостно выкрикивали.
–Это французы!–чему–то обрадовался Князев,–Сегодня же четырнадцатое июля. Пошли, посмотрим.
Многоэтажное здание непонятной формы, спроектированное в модном бизнес стиле, выглядело чудовищным уродом среди типично московских купеческих особняков. Но именно оно, как нельзя лучше, подходило для ликования импортной публики, вынужденной, волею судеб, отмечать свой национальный праздник в чужой стране. Возможно, рядом с ним они представляют, что находятся где–нибудь в современных кварталах Парижа или на площади у центра Помпиду. Темные зеркальные окна, с усмешкой и легким презрением, взирали на радующихся внизу людей. Но вот одна из мертвых глазниц по периметру вспыхнула разноцветными огоньками и потянула за собой остальные. Через пару мгновений уже все здание ослепительно сияло и радостно подмигивало прохожим. «Виват! Виват!»,–закричали люди, в ответ в небо посыпались золоченые брызги. Восторг толпы перешел в наивысшую стадию. Собравшиеся обнимались и подбрасывали вверх какие–то предметы, которые возвращались обратно уже в виде трехцветных лент. Какой–то толстенький дядька чмокнул меня в щеку и закружил по тротуару. Потом поймал планирующую прямо на нас разноцветную матерчатую змею, накинул мне ее на плечи и восхищенно произнес: «Шарман!». Я засмеялась, а он поцеловал мне руку и исчез.
–Майка, ты такая красивая!
Откуда он только взял эту манеру появляться, когда не ждешь,–Да ладно тебе….,–и эти его ямочки на щеках…
–Правда, правда. Ты самая лучшая девчонка, которую я встречал.
Настроение испортилось моментально. Ну, кто просил его лезть со своей откровенностью? Что же за кошмар такой? Из одного слова не вытянешь, а другой признания без всякой причины делает.
–Просто ты еще мало встречал «нашей сестры».
–Не скажи, я всегда больше с девчонками дружил. С ребятами тоже конечно, но подруг у меня было много.
–Дамский любимец значит?
–Ну, что ты, я же про дружбу говорю. Мне всегда было интересно общаться с женщинами. Они не то чтобы добрее, мягче что ли и…, ну, в общем, не знаю. Нравится и все. Мороженое хочешь?
Гуляли мы долго. Все ходили и ходили по улицам, произвольно поворачивая то направо, то налево и, когда, наконец, спустились в метро, я почувствовала, что больше не могу сделать ни шагу.
–Устала?–сочувственно поинтересовался Князев.
–Ужасно.
–Мне тебя проводить?
–Не надо,–втайне я все–таки надеялась, что меня встретят.
Как же приятно сесть и вытянуть ноги….
А хорошо прошлись!
Ровно через сорок минут я пожалела, что отпустила Макса. Улица напоминала декорацию из дешевого триллера, ни одного зажженного фонаря, газетный киоск и оставленные кем–то из торговцев деревянные ящики образовали груду развалин, даже магазинчики у метро, обычно такие гордые с выпученными неоновыми вывесками, сейчас больше походили на стремные сараи.
–Ты представляешь, сколько времени? Полночь скоро,–Котов вовсе не делал вид, что волнуется. Он, правда, волновался,–Позвонил Маришке, говорит, по магазинам пошла.
–Дело было.
Скажет или нет?
–Что за дело?
–Да так. Неожиданно все получилось. А вы как съездили?
Скажет или нет?
–Нормально.
–Долго там были?
–Не, не очень.
–А потом?…. Фотоаппарат починили?
–Какой фотоаппарат? А–а–а…, Наташкин. Починили.
Нет, не сказал.
***
По мере того, как повышалась жара, число измученных ею горожан редело, а вот число фестивалей, кинопремьер, выставок, наоборот увеличивалось. Московские улицы превратились в огромную сценическую площадку, на бульварах компания самодеятельных барабанщиков устраивала импровизированные соревнования, на площадях кришнаиты блаженно распевали: «Хари Кришна! Хари Рама!….», а подземные переходы до отказа заполнились музыкантами всех направлений и стилей, создавалось впечатление беззаботности и абсолютного счастья. Мне это нравилось, а вот Котов ворчал: «Солнышко пригрело, повылазили из всех щелей, как тараканы. Дихлофос им в дышло!»
Раньше я бы промолчала, но с некоторых пор, словно бес во мне сидел,–Чем это они тебе так мешают? Дорогу, что ли перешли?
–Бездельники! Придумали себе гнилую отмазку, чтобы не работать!
–А ты подай предложение, чтобы их в резервации переселили, глядишь, сразу полегчает.
Подобные препирательства, как правило, ни к чему серьезному не приводили, но вот в привычку они вошли капитально.
Как–то Борька Грищук объявил, что его сестрица может достать билеты в киноцентр на премьеру, в любом количестве и совершенно бесплатно. Оказалось, что к билетам прилагались какие–то модные купоны, один купон на четыре билета, значит, пройти контроль можно было только всем одновременно, опоздавший пролетает. Наша компания поделилась «на четверки», само собой, Котов, Кузина, Макс и я оказались вместе.
Встретится, решили непосредственно перед сеансом.
Из нас четверых я пришла первой, следом появился Князев.
–Привет. Давно здесь?
–Только, что.
Куда, черт возьми, они подевались?
–Ты, вообще, как живешь–то?
–Нормально. А, что?
–Да, так…. Показалось, наверное,–он порылся в рюкзаке и достал кассету,–Держи. Фильм классный! Я еще на даче хотел отдать. Как крыша–то? Течет?
–Нет. Все отлично. Спасибо,–кассета никак не хотела лезть в сумку. Наконец мне кое–как удалось ее туда запихать, но тут подлая сумка вырвалась и полетела вниз.
Рванулись мы за ней одновременно. Бац!
–Ой! Даже искры из глаз посыпались.
–Прости, ради бога! Что же за судьба такая? Где я, там обязательно неприятности.
–Это не судьба, а диагноз,–рявкнула я в сердцах.
–Конечно, конечно….,–залепетал Князев, и сразу стал такой смущенный потерянный.
А чего, собственно, я возбухаю, будто он меня покалечил?
–Ладно, наплевать. У меня
