Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь
О своей любви к Джейран Адиль рассказать постеснялся. Он хотел обнять Наргиз, поцеловать ее приятно пахнущие волосы... Но в эту минуту проснулся от грубого голоса мачехи.
Стоя перед портретом, Адиль вспомнил свой сон.
Мать внимательно смотрела на него. Казалось, глаза ее все видят, все понимают.
"Ах, мамочка, если бы ты могла познакомиться с Джейран! - прошептал Адиль. - Как ты мечтала о том времени, когда у меня будет любимая!.."
Он достал из ящика письменного стола золотые часы, надел их на руку. Еще раз взглянул на портрет матери, вышел из комнаты, спустился во двор. Кто-то окликнул его. Адиль обернулся и увидел в окне галереи Лалочку. Девушка смущенно улыбнулась и спряталась за занавеску.
Когда она выглянула вторично, Адиля во дворе уже не было.
- Бессердечный! - обиженно пробормотала Лалочка и прошла в комнату.
На сдвинутых столах, покрытых большой накрахмаленной скатертью, Дилефруз расставляла хрустальные бакалы, графины с водкой и вином, тарелки, раскладывала серебряные ножи, вилки.
От звона посуды проснулся Мамед и принялся орать.
- Не плачь, Мамулечка, не плачь, - успокаивала Дилефруз сына. Вставай, миленький, пойдем умоемся. Конфетку дам.
- Сначала дай, потом умоешь... - Мамед утер рукавом нос.
Дилефруз бросила сыну конфету.
- Ну, а теперь вставай, деточка. Пойдем, умою тебя. Скоро гости придут.
Мамед завертел головой, задергал плечами.
- Зачем умываться сейчас?.. Я умоюсь, а гости не придут...
Вмешалась Лалочка:
- Оставь ребенка в покое. Мамуля, улыбнись, тетя посмотрит на твой золотой зубик... Ах, как красиво!
Мамед заулыбался. Дилефруз, видя, как поблескивает во рту сына золотой зуб, тоже пришла в веселое расположение духа.
- Дилуша, сколько у вас будет человек?
Лалочка считала приборы на столе.
- С тобой, без тебя?
- Я себя в этом доме гостьей не считаю.
Чувствуя, что Дилефруз не уловила тайного смысла, скрытого в ее славах, Лалочка решила объяснить проще.
- Ты поняла меня?
- А что?
- Если ты не против, я готова навсегда стать дочерью этого дома.
Лалочка подошла к тумбочке и начала заводить патефон.
- Ну, конечно, - улыбнулась Дилефруз, - ты тоже моя дочь.
- Ах, Дилуша, мне надо тебе что-то сказать... Не рассердишься?
- Рассержусь - выпью воды и успокоюсь.
- А вдруг я хочу быть не твоей дочерью, а невесткой? Тогда что? Лалочка краем глаза глянула на приятельницу.
Дилефруз протерла бокал и поставила на место.
- Невесткой?.. Жаль, у меня очень маленький сын.
- А твой старший?
Дилефруз резко обернулась:
- Ты что, с ума сошла? А?
Заиграл патефон.
- Зачем так говорить, Дилуша? Разве ты сама не была молодой, не сходила с ума?
Дилефруз перекинула через плечо полотенце и, широко раскрыв глаза, уставилась на Лалочку.
- Подумай, что ты говоришь? Или, может... - она подошла к Лалочке, заглушила патефон.
Девушка закрыла лицо руками.
Дилефруз не знала, что делать: ругать приятельницу или обещать помощь? Вопрос застал женщину врасплох. Будь Адиль ее родным сыном, она с радостью дала бы согласие на брак. Еще бы! Породниться с семьей девушки, которой она так завидует! Кроме того, Дилефруз знала, что дядя Лалочки занимает большой пост на железной дороге. Новые родственные связи пошли бы на пользу дому с красной черепичной крышей.
Как же теперь быть? Она день и ночь ищет пути, как бы расстаться с Адилем, и вдруг эта неожиданная любовь Лалочки.
- Нет, Лалочка, ты серьезно?..
Девушка бессильно опустилась на тахту, склонила голову набок.
- Я хотела поговорить с тобой еще в прошлый раз... Только постеснялась... - Она расстегнула кофточку и помахала рукой, словно ей не хватало воздуха. - Думала, а вдруг... вдруг ты не согласишься...
Дилефруз задумалась. Затем подошла к девушке и ласково погладила по голове.
- Хорошо, успокойся. Я поговорю с Рахманом.
Лалочка ушла.
Дилефруз заглянула в комнату Адиля. Здесь было чисто и прибрано. Единственное, что неприятно резануло ей глаза - это портрет Наргиз. "А вдруг кто из гостей войдет сюда?" - подумала женщина. - Увидят, спросят, чей. Скажут: "Хозяйка дома ты, а это кто?" Нет, не желаю срамиться перед людьми!"
Дилефруз встала ногами на чистое покрывало, сорвала портрет, несколько секунд злобно смотрела на него, затем в сердцах швырнула под кровать.
МОРСКАЯ ПРОГУЛКА
Имеем ли мы право осуждать Адиля? Может ли кто сказать, что на первое свидание с любимой он не пришел раньше времени? Конечно, девушке мы в этом не признаемся, но сами на всю жизнь запомним, как спешили к месту первой встречи. Это место, эта встреча, разговоры в этот день навсегда останутся в нашем сердце, как самое дорогое, самое светлое воспоминание молодости.
Да, мы не имеем права осуждать Адиля. Он тоже пришел на свидание с Джейран на много раньше времени. С бьющимся сердцем, волнуясь, ходил он взад и вперед перед кинотеатром, без конца поглядывая на часы и смотрел, смотрел: не идет ли она?
В городе начали зажигаться огни.
Адиль вспомнил свой разговор с Джейран после карнавала. Он не забудет его никогда! Как это было чудесно!
Увидев вдали Джейран, юноша на мгновение растерялся, потом улыбнулся и двинулся навстречу.
Джейран была во всем белом и очень походила на чайку.
- Добрый вечер...
Адиль запнулся. Девушка стояла перед ним, опустив голову. Он набрался смелости и протянул ей руку.
- Как поживаешь, Джейран?
- Я - хорошо, а ты, по-моему, чем-то расстроен?
Адиль постарался придать лицу беззаботное выражение:
- Вовсе нет. Это тебе показалось. Они зашагали по улице.
- Куда мы пойдем? - спросила девушка.
- Куда твоей душе угодно...
Джейран приветливо посмотрела на Адиля:
- Ну, раз ты доверяешь, я поведу тебя туда, куда мне хочется.
- Хоть на край света.
Адиль остался доволен своим ответом. "Как я удачно сказал! - подумал он. - Теперь мне нечего стесняться. Буду говорить откровенно... Да и чего стесняться? Разве я не расскажу ей обо всем рано или поздно?"
Через полчаса Адиль и Джейран отплывали на морском трамвае от пристани. По мере того, как он быстро удалялся от берега, становилось свежее. Огни вечернего города, величественная Девичья башня, приморский бульвар, окутанный голубоватой дымкой, казались Джейран огромным полотном, написанным искусной кистью художника.
Морокой трамвай вёз человек сто пассажиров. На палубе молодой парень играл на кларнете грустную мелодию. Девушка, сидящая с ним рядом, тихо напевала.
Адиль и Джейран расположились на корме. Берег был уже далеко. Баку сверкал миллионами огней. Казалось, на город упало звездное небо.
- Ты видишь, Адиль? - Джейран, кивнула головой на берег. - Посмотри на эти огни... - девушка помолчала и добавила: - Раньше, бывало, выйду на балкон, любуюсь Каспием, и мне кажется, что это он придает красоту городу. Как я ошиблась! Сейчас понимаю: не море красит Баку, а Баку-море. Жаль, со мной нет альбома, я бы нарисовала...
Адиль обернулся к Джейран.
- Ты рисуешь?
- Немножко.
Наступила пауза. Адиль почувствовал, что девушка еще ближе прижалась к нему плечом.
- Не холодно, Джейран? Платье у тебя легкое...
- Откровенно говоря, продрогла... - девушка зябко повела плечами.
- Тогда давай пройдем в салон.
Адиль осторожно взял Джейран под руку. Они поднялись.
Морской трамвай медленно разворачивался назад.
В салоне Адиль и Джейран сели возле иллюминатора. В углу какой-то седой старичок тихо разговаривал со своей супругой. Звуки кларнета, пение девушки на палубе доносились и сюда.
Адиль некоторое время молча слушал музыку, потом вздохнул и покачал головой.
- Все-таки здорово играет! Кларнет такой же прекрасный инструмент, как и тара.
- Тара мне нравится больше, - полушутя-полусерьезно сказала Джейран. А тебе, Адиль?.. Какой инструмент, по-твоему, приятнее звучит?
- Третий!
- Третий?! Что это такое?
Адиль поднял голову и посмотрел в глаза девушки.
- Не рассердишься, если скажу?
- Нет.
- Это звук голоса Джейран... Только жаль, я его очень редко слышу.
Девушка смутилась. Улыбка мигом слетела с ее лица. И опять Адиль мысленно похвалил себя за смелость. Но, боясь, что Джейран обидится, сейчас же заговорил о другом.
- На карнавале ты была более разговорчивая, Джейран.
- Сегодня твоя очередь...
- Должен признаться, Джейран, без "деревянной ложки" и я начинаю молчать. В тот вечер, когда мы выходили с карнавала я дал себе слово, что по дороге буду веселым и разговорчивым. Однако ничего не вышло! Когда мы расстались с тобой, я твердо решил, что больше стесняться не буду! А сегодня уже подумал, не перенести ли серьезный разговор на следующее свидание? Хорошо, что ты меня подбодрила... Только не знаю, о чем рассказывать, чтобы тебе не было скучно...
- О чем хочешь, - Джейран тряхнула головой, откидывал волосы назад, и посмотрела на Адиля широко раскрытыми глазами. - Музыку я люблю не меньше живописи. Могу слушать о ней до утра. Говори! Мне кажется, ты знаешь много интересного о музыке. Наверно, будешь музыкантам?